Росстат снова фиксирует рост потребительских цен на основные продукты питания в России. Если в первом полугодии еда дорожала на какие-то доли процента в месяц, то по итогам августа цифры уже куда более весомы: мука выросла в цене за месяц на 5,5%, манная крупа — на 3,2%, мясо курицы — на 4%, рис, хлеб, макароны, овсянка и перловая крупа — на 2—3%. Такую прибавку в стоимости незаметной уже считать трудно, особенно в стране, где два десятка миллионов человек по-прежнему живут за чертой бедности.
Отчего же галопируют цены на продукты? У ответственных лиц ответ на этот вопрос готов: во всем виновата мировая засуха. Пострадали все — от далеких Соединенных Штатов до соседних Украины с Казахстаном. Соответственно цены на продукты питания растут во всем мире. Всемирный банк на днях презентовал свой доклад, посвященный этой проблеме, так там вообще утверждается, что цены на еду достигли исторических максимумов, прибавив по сравнению с прошлым годом не менее 10%. Россию засуха тоже не обошла стороной, и, по всем прогнозам, урожай зерновых в нынешнем году получится около 77 млн тонн, что на 15—16 млн меньше, чем было год назад. Ну а логика дальнейших рассуждений чиновников напрашивается сама собой: раз урожая недобор, значит, ценам суждено расти.
Однако логика эта кажется железной только на первый взгляд, а при ближайшем рассмотрении концы тут не сходятся.
Взять тот же «недобор» по урожаю зерновых. Еще в августе министр сельского хозяйства РФ Николай Федоров сообщил, что на внутренние нужды стране понадобится около 65 млн тонн зерна, остальное уйдет на экспорт. Стало быть, никакого дефицита по муке и хлебобулочным продуктам в России, если верить министру, быть не должно. За границу, возможно, мы что-то недопродадим, но это ведь проблемы их прилавков, а не наших. С чего же рванули вверх цены на хлебобулочные в России?
К тому же, даже если принять на веру версию с дефицитом зерна, он еще просто не должен был успеть сказаться на ценниках в магазинах: путь от поля до прилавка занимает, как правило, несколько месяцев.
Причину того, что в России опять дорожают продукты, не стоит искать в мировых природных катаклизмах. Они объясняются исключительно нашей российской спецификой. Дело в том, что в разгар нынешней битвы за урожай, а конкретно — с 1 июля, в стране в плановом порядке существенно повысили тарифы на услуги естественных монополий (на полгода по сравнению с традиционными сроками это удовольствие сдвинули, если кто подзабыл, из-за президентских выборов — чтобы не гневить электорат избыточной инфляцией). Плюс перестали сдерживать цены на бензин. Все эти новые цены и тарифы сразу же ударили по крестьянским и фермерским хозяйствам. Ведь для того чтобы собирать, транспортировать, хранить урожай — надо платить за энергию, за бензин, за железную дорогу, и не несколько месяцев спустя, а сразу. Вот и поползли немедленно цены на агропродукцию вверх.
На эту специфическую особенность нынешнего лета наложились еще две традиционные беды отечественного агропрома, о которых ответственные лица предпочитают вслух не говорить. Первая — это крайняя монополизированность нашего продуктового рынка. Во всем мире он считается едва ли не самым конкурентным, и цены на нем — весьма гибкие. У нас не так: каждый базар представляет собой маленькую монополию, внутри которой цены держатся железно отнюдь не невидимой рукой рынка, а невидимой (для покупателей) рукой хозяина или «смотрящего», и никакая конкуренция там и не ночевала.
Вторая — это коррупционная составляющая, входящая в стоимость каждого продукта. И это отнюдь не копейки. Несколько месяцев назад эксперты Transparency International изучили на этот предмет такой общедоступный продукт, как молоко. И выяснили, что от 15 до 30 процентов в его окончательной цене составляют откаты, взятки и прочие коррупционные платежи. Вряд ли молоко в этом смысле чем-то отличается от всех прочих продуктов, которые мы покупаем.
В результате мы имеем парадоксальную ситуацию. Россия является страной — экспортером зерна, однако с января по июль (более поздних данных еще нет) продукты питания у нас подорожали почти на 6 процентов, а в ЕС, где большинство стран, наоборот, импортеры, — всего лишь на 1,6 процента. А они говорят: засуха…
Дмитрий ДОКУЧАЕВ
экономический обозреватель
Комментарии