Вредна ли конспирология?

         Вредна ли конспирология?

Алифтин Тищенко, психолог-консультант:

Скептицизм блогосферы вполне обоснован. Еще не все забыли о широкомасштабной афере с исчезновением озонового слоя, об огромных деньгах, потраченных на борьбу с химерой, и на всем протяжении озоновой истерии люди наблюдали тот же самый принцип: часть ученых, и довольно большая, активно высказалась за то, что опасность разрушения озонового слоя реальна, и надо что-то делать. Когда весь этот мыльный пузырь лопнул, прежнего доверия научным кругам нет. Так что подозрительность к новым данным о глобальном потеплении вполне понятна как раз с психологической точки зрения. Людям нужны большие по достоверности доказательства, чем привычные выводы ученых. Людям не нужны мнения, но — факты, которые своей очевидностью не оставят никаких сомнений.

Если бы завтра ученые предоставили всему миру фотографии инопланетян, этого было бы не достаточно. Точно так же в настоящее время не достаточно одних только фотографий о перемещениях по Марсу аппарата Куриесити — интернет сыт по горло разными фотографиями и анимационными фильмами. Наука очень сильно себя дискредитировала в последние годы, и общественности нужны факты с большей долей достоверности, чем статистика, которой никто не верит, фотографии, в которых видят использование фотошопа, и чем мнение, что особенно печально, ученого, чье только одно слово имело ранее статус факта для обывателя. Теперь в ответ на слова «ученые исследовали» тут же возникает вопрос: «А не те ли самые ученые, что „британские“»?

Как мы можем увидеть из критических замечаний к обсуждаемой статье, к автору исследования предъявлены те же самые претензии в некомпетентности и тенденциозности.

1. Категоричные выводы, по сути, обвиняющие скептиков в болезненном параноидальном восприятии мира, оставляют стойкое ощущение «заказа» и вовсе не следуют из результатов самого исследования.

Вся научная работа заключается лишь в анализе писем на почту. В качестве предварительного вывода такая работа еще бы сгодилась, но никак не убеждает, если относиться к ней как к по-настоящему глубокому и всестороннему исследованию вопроса. Разрыв между тем, как собираются данные, на чем основаны выводы, и тем, как подаются выводы, и делает работу Левандовски подозрительной.

2. Если бы работа имела под собой более серьезный фундамент и носила открытый характер, она не вызвала бы ответной волны «теории заговора».

Прежде чем обвинять людей в приверженности к паранойе, нужно сначала вернуть науке прежний статус высокого доверия. Нас слишком часто вводят в заблуждение, особенно в таких областях, как поведение человека, его отношение к происходящему. Скептицизм растет только там, где есть поле для интерпретаций. Где факты не явны, а методы их получения по сложности не отличаются от курсовой работы обычного студента.

Сама идея, что нормальный скептицизм начинают приравнивать к страхам параноика, во всем видящем происки «злых сил», уводит решение вопроса так далеко в сторону, как это только возможно, и, по сути, мало чем отличается от попыток перейти на личность самих скептиков. Даже сама подача материала в статье сторонников теории глобального потепления выставляет в однозначно положительном свете и позиционирует как умных, психически здоровых людей, а сторонников теории заговора по этому вопросу — как некомпетентных и психически не совсем здоровых. Что не их разумное сомнение является двигателем их деятельности, а банальный страх и поиск врага, где бы то ни было.

Но ведь в психологии есть и другая точка зрения на это положение дел. Какой-нибудь другой последователь Левандовки, на основании тех же методов, мог бы заявить об излишнем конформизме тех, кто является сторонником идеи глобального потепления, и обвинить их в недостаточной критичности мышления. И будет не менее прав, чем сам Левандовски.