Тило Саррацин

Саррацина упрекают не за то, что он сказал или написал, а за то, что он не писал и не говорил.

«Я – Ходжа Насреддин, возмутитель спокойствия и сеятель раздоров, тот самый, о котором ежедневно кричат глашатаи на всех площадях и базарах, обещая большую награду за его голову».

Знакомьтесь: Тило Саррацин, 67 лет — германский политик от Социал-демократической партии Германии (СДПГ). На государственной службе с 1975 года, с 2000 по 2001 работал в компании «Deutsche Bahn» (нем. «Немецкие железные дороги»). С 2002 года по апрель 2009 был сенатором по вопросам финансов в берлинском Сенате. С мая 2009 года по сентябрь 2010 года — член совета директоров Немецкого федерального банка.

С 2010 года пенсионер. Уход на пенсию связан с выходом в печать скандальной книги Саррацина «Германия самоликвидируется». На сегоднейший день продано более полутора миллионов экземпляров. Это не смотря на жуткую критику в прессе! А может, благодаря ей:))

Немного есть об этой книге в Вике. Но информация там не вся верная.

За ним давно и прочно укрепилось мнение как о возмутителе спокойствия. Он же, спокойно взирая на всё возню в СМИ, пишет новую, не менее скандальную книгу:

"Европа не нуждается в евро"

Она обещает стать новой бомбой, кинутой умелой рукой в политические круги германского общества. О чём она? Уничижительная критика искусственно созданного евро исходит не от привычного критика, а из под пера человека, непосредственно участвующего в создании новой валюты. Почему это важная статья? Потому что "европы" от нас уже так недалеко! А методы глобалистов и там и здесь одинаковы.

Последний социал-демократ

Он снова позаботился о всеобщей «лихорадке» в ФРГ. Он размышляет о существующей политике, высказывается об евро и его мнение об иммиграции разделяют большинство немцев.

Первый тираж в 350 000 экземпляров просчитан точно. Новое скандальное произведение бывшего члена правления союзного банка Тило Саррацина «Европа не нуждается в евро» взлетело со старта на первое место в списке продаж. Уже через неделю было продана на 80 процентов больше экземпляров, чем в первую неделю продажи первой его книги, «Германия самоликвидируется». Вполне вероятно, что «частичный автор и полный провокатор» (издание „Handelsblatt“) со своим творением не только будет так же успешен как с первым сочинением, а и достигнет большего успеха.

Пристальное внимание публики к книге Саррацина в 464 страницы обусловлено ещё и удачным временем её появления, он выбран как нельзя более лучше. Кризис в Греции достиг своего предельного уровня и дело дошло до вопроса о выходе из еврозоны.

К тому же многомесячные дебаты вокруг скандального предыдущего произведения, конечно же, вызывают определенное ожидание появления заявленного нового.

Журнал Штерн за пять дней до официального срока появления публикации назвал заголовок книги «мультяшный пузырь» и сделал подзаголовок: «Книга новая, трюк старый: как поджигатель Саррацин пронзительными тезисами делает миллионы». Что последовало затем на одиннадцати страницах, не имело, однако, с самой книгой, ничего общего, это был всеобщий отрицательный отзыв об авторе. Как заметил точно журналист Вольфганг Michal в блоге Carta-Info, «подобный тем, что были в конце 2010 года».

Почти издевательски прошёлся затем Штерн и по маркетинговой стратегии: «Анонсирование самых провокационных пунктов...Тур топтания в цирковом ток-шоу...Затем встречи с читателями». «Когда умы так разогреты ажиотажем, поднятым прессой, то можно думать, что на выступлении дело дойдёт до скандала». Вывод журнала Штерн: «Вольные или невольные помощники Саррацина в конце концов сделали своё дело возмущения общественного спокойствия и подняли его книгу действительно до республиканского масштаба».

Предприятие по общественному возмущению журнал Штерн разжигал сам изо всех сил. Кстати, Штерн как и издательство Саррацина DVA, принадлежит к концерну Бертельсманна. Это цинизм или «простое задуривание самого себя»? Признаем: даже без журнала Штерн раскручивание привычного ритуала протекало бы, наверное, в том самом направлении. Особенно странным кажется ненавистникам Саррацина то, что успешный автор был приглашён на разговор ARD-воскресное шоу Гюнтером Jauch в берлинский газгольдер. (Здание, откуда ведётся передача) Его оппонент - бывший министр финансов Пеер Штайнбрюк, SPD-геноссе (член партии SPD), член Бильдербергского клуба и возможный кандидат на пост канцлера.

Перед газгольдером «Юзос» и другие левые экстремисты, журнал Welt Online назвал их «прикладные граждане», демонстрировали своё специфическое понимание свободы самовыражения. «Нет расизму», «Заткнись Германия», а также на одном из транспарантов с портретом Саррацина можно было прочитать «Заткнись, а то получишь». Несколько приличнее сформулировано, но в таком же духе выражен был комментарий Ренаты Kuenast, парламентского лидера зелёных: «Националистический бред Саррацина не подходит под образовательную миссию общественно-правовой передачи.» В студии атмосфера была более спокойной, хотя Пеер Штайнбрюк с самого начала обеспокоился соблюдением формальной дистанции. «Мы будем в этой передаче на Вы», - ответил он на вопрос ведущего о «привычном между геноссе Ты».

Дальнейшая встреча друг с другом SPD-критика евро и SPD-сторонника евро протекала гораздо менее впечатляюще, чем это было ранее предположить из-за бурливших ранее страстей. Даже газете «Бильд» на следующий день пришлось приложить много усилий, чтобы написать о «ТВ-скандале». Саррацин сказал едва ли больше «фигни» чем Штайнбрюк, передача может быть тому доказательством. В остальном «большая дуэль» осталась в значительной степени предметной и тем самым разочаровала некоторых, кто температурил «большими беспорядками». Для Welt Online телевизионный вечер был «тёплой продолжительной рекламной передачей без новых евро перспектив», для левой TAZ «потрачена это передача Сарацина ни на что». Всё же европоединок посмотрели 4,36 млн. зрителей.

Но сами книжные пассажи, которые в средствах массовой информации цитировались вдоль и поперёк как своего рода квинтэссенция, не вызвали указанного в программе перехвата дыхания. В книге, на странице 203 стоит: «В немецкой политике представители SPD( СДПГ), Зеленых и Левой партий проголосовали большинством за евро. ... Кроме того, они ведомы тем очень немецким рефлексом, сообразно с которым покаяние за Холокост и Вторую мировую войну только тогда будет окончательно сделано, когда мы положим все наши интересы, а также наши деньги, в европейские руки.» Еврооблигации, стало быть, общие облигации стран ЕС в соответствии ссолидарной ответственностью, попадают с этой точки зрения почти к верхней части«европейской интеграции». И политическими защитниками евро национальный комплекс вины подтверждается как первичный импульс.

Сарацин промахнулся с этим утверждением? По Штайнбрюку да: «Это такая историческая забывчивость, что я хотел бы на это чётко указать!" Итак, что значит в данном контексте "историческая забывчивость"? Не высказал ли прежний комиссар ЕС Гюнтер Феройген (СДПГ) в передаче Maybrit Illner 9 декабря 2010 открыто, что речь при объединении Европы с самого начала шла о том, чтобы интегрировать "Германию, с тем чтобы не появилось больше бы опасности для других"? Саррацин повторил экс-канцлера Хельмута Шмидта, который напомнил на съезде партии СДПГ в 2011 об этом: "Существовавшие подозрения по поводу дальнейшего развития Германии обосновали в 1950 начало европейской интеграции."

Евро в качестве платы за германское единство - это утверждение заставляло Коля и Шойбле кипеть от ярости.

Это недоверие не ограничено европейскими соседями, но, в сочетании с указанным комплексом вины, глубоко укоренилось в политическом истеблишменте Федеративной Республики Германии. Просто вспомните о книге Йошки Фишера "Риск Германии" и его требования «огородить» Германию, читай: втиснуть в корсет зависимостей. Пеер Штайнбрюк указал в теле-шоу, что без европейской интеграции не дошло бы до воссоединения Германии. То, что он не сказал в передаче, действительно точно сформулировал, однако, в своей собственной книге "Unter Strich" ("Подытоживая"): "Отказ от германской марки в пользу (равным образом) стабильного евро был одной из уступок, которые способствовали тому, чтобы выровнять дорогу к немецкому объединению." Евро как цена за объединение Германии, это утверждение приводило тогда Гельмута Коля как и Вольфгана Шойбле в ярость. И сам Саррацин пишет в своей книге: «Я не верю». (стр. 69)

Возможно, левым сторонникам европейской валюты просто неловко в каком свете они показывают себя в книге Саррацина? А именно, автор позволяет себе роскошь называть точно, какие конкретные интересы и мотивы стоят за политическими требованиями. Части Всемирного банка и крупные институциональные инвесторы за евровалюту, потому что в таком случае они едва ли должны опасаться потерь при ссудах, потому что в кризисной ситуации "за каждой выданной облигацией стояла бы полная финансовая сила Федеративной Республики Германия". (стр. 203) Политически евровалюта принудит к общей финансовой политике, что находится, прежде всего, в интересах Франции и европейской комиссии, тем самым обещая им прирост власти. Евровалюта не в интересах Германии, что и пишет Саррацин безошибочно. Формально будут, правда, все европейские страны нести общую ответственность. «Но на самом деле страны с менее устойчивой финансовой политикой с помощью евро будут освобождены от последствий своей финансовой деятельности, в то время как более прочные страны должны будут взять на себя дополнительные риски ответственности». (стр. 202)

Вопрос о евро играет в книге Саррацина не главную роль. Однако, так как горсть политиков с большим ртом почувствовала себя пойманными тезисами Саррацина, а слово-раздражитель "Холокост" и без того всегда хорошо для организации большого театра негодования, здесь представился подходящий случай атаковать автора в менее важном вопросе. Большая лобовая атака, тем не менее, полагается на другой метод. Саррацина упрекают не за то, что он сказал или написал, а за то, что он не писал и не говорил. Таким образом, он должен клеймиться, в конечном счете, как мыслитель с ограниченным горизонтом, который вовсе не правильно ухватил суть. Финансовый политик Штайнбрюк применил эту стратегию в момент, когда упрекал Саррацина, что он представил лишь "очень плоский экономический анализ". Речь, при этом, должна бы быть, пожалуй, о всеобщем Целом, для которого у автора, пожалуй, не было чутья. Европа как идея, как значимое сообщество. «Независимые суды, социальное государство, разделение церкви и государства, свобода прессы, свобода слова, просвещение – это Европа и об этом я не нахожу у Саррацина ничего», - позволил выразиться Штайнбрюк рядом парадных звонких выражений. (Смею добавить, к тому же очень глобалистских) Газета TAZ вторит Штайнбрюку. По мнению TAZ он сократил понятие евро до "счет-польза-издержки". Но как, по-настоящему наслаждаясь, перекатывал Якоб Аугштайн в Spiegel Online "недостатки" самого продаваемого автора! Как тесто на листе для выпечки: «Саррацин кажется болен аутизмом. Ему не хватает эмпатии. Но без сочувствия,без эмоций нельзя понять мир. Тот, кто сокращает своё окружение до цифр, фактов, счетов, идет через всю жизнь как слепой. ... Мир Саррацина – матрица. Когда он говорит о Германии или об Европе, эти понятия бегут перед его внутренним взором звонким рядом чисел.»

Саррацин как мелкий жмот, как логарифмическая линейка на двух ногах - это картина имеет целью тщательно дискредитировать автора. Цель была бы достигнута, если бы эти нападки были бы справедливыми. В действительности же, все, кто сейчас называет Саррацина «противником Европейской цивилизации», избегают оценки действительного характера Евросоюза. Что есть и что было краеугольным камнем политики ЕС в последние десятилетия, за исключением мотива увеличить абсолютную власть их собственных учреждений? Мотив номер один – реализация древней капиталистической идеологии свободной торговли: «свободные рынки» для товаров, рынок бытовых услуг, капитал и люди. И мотив номер два - максимально возможная согласованность экономической, социальной и правовой системы в рамках ЕС. Эта «гармонизация» опять же лишь подвода для мотива номер один, ибо позволит выровнять, в частности, "честную конкуренцию".

Этот абзац значит ничто иное как все европейские жизненные проявления поставить под диктат экономики. Человеческие ценности или культура не играют при этом никакой роли, в сомнительных вопросах они вполне могут оказаться под колёсами (если встанет выбор, что предпочесть, то выбор будет не в пользу общечеловеческих ценностей), потому что природное многообразие должно уступить равенству, предписанному Брюсселем. Саррацин легко показал абсурдность манёвров Штайнбрюка, тем, что указал, что всё это, с учетом достижений европейской интеграции, существовало до валютного союза. В действительности, совсем ничего не нужно было бы делать с евро, и ничего не находилось бы под угрозой из-за него, если бы евро не было. Предполагаемая связь, изречённая Меркель "Если евро потерпит неудачу, то и Европа потерпит неудачу" не существует. Тило Саррацин понимает свою книгу как возражение высказыванию Меркель. Он пишет: «Британия, Швеция, Польша, Чехия – несостоявшиеся члены евросоюза только потому, что он не расплачиваются по счетам евро? На юге Италии или в Пелопоннесе цветущие земли только потому, что там валютой является евро?». Он оглядывается назад, совсем не «исторически слепо»: «Как так могло случится, что всё европейское восстановление с 1945 года, огромнейший рост богатства в человеческой истории и один из самых длинных мирных периодов, который имелся в Европе, 60 лет не имели предпосылки к общей валюте, ни влекли за собой необходимости оплачивать государственные долги других стран?»

Прежнее правление федерального банка абсолютно точно изобличает, что действительно скрывается за пропагандой Меркель. Те, кто разглагольствует о «неудаче Европы», «понимают, собственно, под «Европой» не конкретную исторически сложившуюся общность народов на этом континенте с совершенно разными вариантами развития. Они больше понимают под «Европой» исторический процесс, начатый Робертом Шуманном и Конрадом Аденауэром и с их точки зрения должен быть приведённым к определённой цели, собственно, к объединённым штатам Европы». (стр. 392f) Этого люди не должны видеть и слышать и поэтому Саррацин страшилище, безэмоциональный жонглёр числами или, по желанию, реакционный националист. К выводам,сделанным бывшим сенатором финансов Берлина не приходят при помощи калькулятора, но пристально наблюдая острые политические процессы. Поэтому отвлекающие манёвры Штайнбрюка и Аугштайна напрасны. Министр финансов республики Шойбле, который чувствует себя особенным ускорителем интеграции ЕС, вовсе также не озаботившись поиском контраргументов, свободно изливал свою злость в воскресном номере газеты "Бильд": "Либо Sarrazin говорит и пишет ужасную глупость по убеждению, либо он это делает, презренно вычисляя."

Политическая реакция состоит партийно-решающе почти исключительно из бессодержательных криков. Таким образом хулиганил председатель фракции "зеленых" и экс-коммунист Юрген Триттин в "Welt Online": "Саррацин скользит все дальше вправо в офсайд. Презренно, что он поднимает тему Холокоста, чтобы гарантировать его тезисам о евровалюте наибольшее внимание." В ту же дуду, только несколько более неуклюже, дул партийный друг Триттина Фолькер Бек: «Если бы я был социал-демократ, я бы не потерпел этого подстрекателя в моей партии», - выдал управляющий директор фракции «зелёных» непрошенный совет социал-демократам. И быстро продолжил: «Очевидно Саррацин не может простить евреям Холокост». Эта фраза, украденная у Хенрика М. Бродер, описывает почти "антисемитизм через заднюю дверь". (Фолькер Бек – открытый гей. Не скрывающий свою нетрадиционную ориентацию, управляющий делами партии «зелёных» Бек принял участие в запрещенной городскими властями Москвы демонстрации представителей сексуальных меньшинств (гей-парад), и получил наряду с несколькими другими иностранцами ранения от ударов кулаком и камнем, по его собственному свидетельству от «бритоголовых». После чего гражданин Германии был арестован московской милицией. После того, как личность депутата бундестага была установлена, милиция принесла извинения.)

Это не только бесстыдство со стороны Бека по отношению к Саррацину, это говорит так же о том, что зелёный «апостол прав человека» не понял ни одной из критикуемых им цитат. Об евреях Саррацин вообще ничего не говорил.

европейский стабилизационный механизм по-немецки называется Rettungsschirm (Спасательный зонт)

Из сумбура других неквалифицированных комментариев выделяется только один, от генерального секретаря FDP(СвДП) Патрика Деринга. По его мнению, Саррацин связал «непозволительно вопрос исторической ответственности Германии с денежно-кредитной политикой текущей дискуссии». Это было "приметным вкладом в дискуссию, особенно когда речь идет из уст человека, называющего себя либеральным", писал в обзорной статье "Welt Online". Олаф Gersemann, автор статьи, не считает тезисы Саррацина абсурдными, а дискуссию о них "необходимой и достаточной». Ему понятно: «Отказ от суверенитета всегда было неотъемлемой частью европейского объединения. В спорах речь никогда не шла вокруг Этого - только о благоразумной мере. В дебатах никогда не стоял вопрос о том - но только о разумных пределах. Да, и степень подготовленности Германии уступить суверенитет была бы не столь серьезной, вероятно, если бы не было бы Холокоста и Второй мировой войны". Волнения вокруг тезисов Саррацина была бы лишь попытка предотвратить спор в целом. Налогоплательщики имеют право знать, что сказал Саррацин. Поэтому неприемлема просто попытка называть дебаты "неприемлемыми". Этим Gersemann попал в «яблочко».

Но никакой политик не мог бы достигнуть, однако, такого низкого морального уровня в веселом деле освистывания Саррацина, как колумнистка Мелю Кииак.

На онлайн-порталах «Франкфуртского обозрения» и «Берлинской газеты» она называла выступление автора у Гюнтера Яуха "Мотовство наших телевизионных пошлин для этой шепелявящей, заикающейся, вздрагивающей человеческой карикатуры, которой позволено в субботний вечер спокойно делать то, что он (именно так!) лучше всего может; затрагивать самое низкое в человеке". «Франкфуртское обозрение» обозначило книгу, вдобавок, «мерзкой». Здесь, по меньшей мере, возмутились читатели: буря протестов была ответом курдской писательнице. Своими оскорбительными замечаниями она ссылается на то, что правая сторона лица Саррацина со времени операции по удалению опухоли частично парализована. Об этом факте Кииак не поинтересовалась. «Я прошу прощения», - извинялась она, её слова были удалены с портала. Тем не менее, «Frankfurter Rundschau» взволнованно сообщил вскоре после того о «коварной клеветнической кампании", которая якобы управляется правыми Интернет-порталами. "Мы получаем сотни сообщений, писем и телефонных звонков. … Это происходит не в первый раз, в прошлом мы уже писали в деталях об этой Jauchegrube (Слово Jauchegrube переводится как выгребная яма. И первая его часть неоднозначно указывает на журналиста Гюнтера Jauch) интернета“.И, понятно, "интеллектуальный мусор" был сразу утилизирован. Формулировка выдаёт, что слова фрау Kiyak ни ни в коем случае не "оплошность".

Удары прессы и политиков ниже пояса Тило Саррацин встречает ответными ударами, как обычно, не отступая пугливо. В интервью журналу «Focus» он обрисовал преобладающий сегодня тип политика, который «использует до 50 процентов своих сил на развитие и безопасность собственной власти». "Я всегда полностью и очень последовательно концентрировался в общественной службе на основной работе и держался особняком от карьерных внутрипартийных дел." Так добиваются успеха. В течение шести лет санировал Саррацин как сенатор финансов больной бюджет Берлина и ему удалось сократить расходы города на 18 процентов. «Смесь усилий по снижению затрат и счастливых обстоятельств» привели к том, заметил он скромно.

Собственная мотивация и решимость добиться успеха, с одной стороны, чувство ответственности за всё происходящее с другой стороны – приятно выделяет Саррацина от доминирующего в настоящее время типа политика и делает его достойным, возможно, последним подлинным социал-демократом.

Критикам его последней книги совсем не легко: они должны выступать против него на его собственной, родной ему арене. Экономика и финансы интересовали его уже с детских лет. Вся его биография – это свидетельство его компетенции в валютно-финансовых вопросах.

Тот, кто без конца только провоцирует, не заслуживает справедливого к себе отношения.

Ход политического и медиального обращения с книгой Тило Саррацина в последние недели показывает нежелание или неспособность разговаривать с ним по-деловому. С книгой «Германия самоликвидируется» было тоже самое. Однако, как в шоу Гюнтера Яуха, так и в различных средствах массовой информации есть и другая сторона: попытку адекватной и квалифицированной критики центральных тезисов можно резюмировать следующим образом:

Цитата:

Введение евро было политической дезориентацией ответственных тогда политических актеров. Единая валюта должна была бы быть завершением политического союза, а не его началом.

На этот тезис, подхваченный средствами массовой информации, только ссылались. По Саррацину, движущей силой валютного союза был Гельмут Коль. Канцлер «принял осенью 1991 года решение о реализации валютного союза, даже если изначально это был политический союз. Он был поддержан министром иностранных дел Геншером, а также и оппозицией". (стр. 70) Этот путь был, однако, «туманной ставкой за счет интересов Германии». (стр. 15) Последнее - абсолютная истина, против первого могут возникнуть исторически обоснованные возражения. Документы министерства иностранных дел, обнародованные лишь в 2010 году, свидетельствуют, что уже в начале декабря 1989 года в преддверии саммита глав государств и правительств стран Европейского в Страсбурге, французский президент Франсуа Миттеран открыто угрожал немецкому министру иностранных дел Хансу-Дитриху Геншеру применить право вето на объединение Германии: "Германия может только тогда надеяться на воссоединение, если она будет частью сильного союза." Тем самым сообща был ускорен процесс создания валютного союза, настаивание Германии на политическом союзе рассматривалось как тактика проволочек. Геншер и Коль тогда очень быстро уступили. Это положение играло в споре только второстепенную роль. Совсем иную, чем следующая.

Цитата:

Евро не принесло никаких измеримых или очевидных экономических выгод для государств-участников.

Здесь Саррацин нападает на основной аргумент сторонников евро. Тут он особенно тщательно исследует развитие внутреннего валового продукта, занятости и внешней торговли. Он отмечает, что для Германии и северных государств евро, как минимум, не принесло никаких преимуществ. Для южных стран, как Испания и Греция, евро принесло даже ощутимый вред.

Во-первых, из-за валютного союза исторически сложившиеся там низкие кредитные ставки привели к безграничным государственным расходам, которые усиленно раздували государственную задолженность.

Во-вторых, низкие проценты, кроме того, вели к спекулятивным пузырям.

И в-третьих, евро в этих странах не дало возможность сделать свою продукцию через девальвацию национальной валюты более конкурентоспособными и таким образом уменьшить дефицит текущего счета.

На Германию евро, в основном за счет устранения валютного риска, оказало положительное влияние, но в первую очередь, низкий курс евро сделал возможным экспортный прирост - это главный аргументов сторонников евро. В передаче Гюнтера Яуха в хорошо подобранной секвенции фильмов в качестве подтверждения этого представлены один предприниматель и один представитель немецкой Торгово-промышленной палаты. Саррацин, однако, отметил, что внутренний валовый продукт стран без евро, таких, как Швеция и Британия, развивался никак не иначе, чем в евро-странах. И немецкий экспорт в евро пространство вырос со времени введения евровалюты на 89 процентов, а в страны Европы без евро – на 116 процентов и остальные страны мира – на 154 процента. Очевидно, что для развития торговли общая валюта совсем не играет так уж много значения. Автор цитирует президента Федерального союза оптовой и внешней торговли Антона Бёрнера: «Для нас важно множество рынков, мы не нуждаемся обязательно в этой валюте. ... Мы можем без евро жить.»

Итак, главный чиновник экспортной экономики ни разу не назвал евро «безальтернативным». Обоснованную же критику на тезисы Саррацина нужно искать с лупой. «Мудрец от экономики» LarsP. Feld, пробуя себя на поприще критика, выразился в «Handelsblatt» что «эмпирические доводы Саррацина, к сожалению, не могут убедить». Он должен бы учесть и другие факторы влияния. Кроме того: «Обширные эмпирические анализы устанавливают же статистически значимые и экономически важные эффекты на внешнюю торговлю валютных союзов вовлечённых стран». Туманнее не куда. Какие факторы влияния? Какие анализы каких валютных союзов? Решающий вопрос, по Ларсу, Саррацин всё же не задал, а именно: «Что будет стоить Германии выход из еврозоны в случае распада?» Вот только Саррацин совсем не предлагает выхода Германии из еврозоны. Так отчего же он должен что-то об этом спрашивать?

Другая газета, похожие рассуждения: «До сегодня немецкие предприниматели извлекали выгоду от общей валюты. Не только низкий рост зарплат, а также низкий евро курс сделали возможным подъём экспорта в течении ряда лет. ... Потерпит евро крах – немецкий бизнес тоже окажется в тяжёлом положении». Эта речь родом не из «Handelsblatt» («Торгового журнала») или «Capital», а из леворадикального „Jungle World“ (название не немецкое! Ну сплошная глобалистика!). Марксисты заботятся о немецком капитале – Саррацин делает невозможное возможным!

Цитата:

Путь вытаскивания спотыкающихся экономик европейских государств (Греция и т. д.) ошибочен. Он основан на продолжающихся нарушениях Маастрихтских соглашений, в которых заявлено, что ни сообщество, ни страны-участники не несут ответственность за долги других государств (так называемое „No-Bail-Out“ условие). Для финансов такое «спасение» - бочка без дна, которая прочно превратит Евросоюз в «союз по транспортировке денег». Греция и другие страны с непрочной домашней экономикой виноваты в фальсификации цифр, коррупции и хищениях, а также в нецелевом использовании полученных дешёвых кредитов.
«Немецкие деньги, вложенные в европейский стабилизационный механизм уже давно потеряны»

Одним из важных мест книги то, где автор описывает валютную политику и политику по спасению экономики Греции последних трёх лет и изобличает их как ложный путь, который дорого обошёлся Германии и будет стоить ещё дороже. Государственное банкротство и выход Греции из еврозоны было бы лучшим выходом, считает Саррацин. Он педантично подсчитывает, что в случае распада евросистемы немецкая общая ответственность суммируется, после 16 кризисных вершин и различных мероприятий «по спасению», между тем, буквально в 763 млрд. евро. «Немецкие деньги, вложенные в европейский стабилизационный механизм уже давно потеряны», - подытоживает он в передаче Гюнтера Яуха. Речь сейчас о том, «сколько мы должны будем заплатить в следующие 15, 20 лет». Пеер Штайнбрюк, напротив, предостерёг о недопустимости выхода Греции из валютного союза, «это стало бы причиной дестабилизации всего союза и отдельных стран».

Вот в этом тоже заслуга неудобного автора: он называет интересы и мотивы, стоящие за господствующей политикой своими именами. Дюжие силы внутри страны и за её пределами желают надолго зацементировать (мафия!) за Германией роль кассира, платящего по счетам. Непосредственная цитата Саррацина: «Всё, что делает Германия, всегда будет недостаточным в глазах её критиков. Они успокоятся только тогда, когда Германия заплатит сполна за долги всех государств еврозоны». (стр. 358) И оттого нельзя, ради бога, «евровалюте потерпеть крах»? «Много идеологов мирового сообщества и много друзей объединённой Европы охотно желали бы загнать национальное государство в тупик исторических изменений. В вопросе об общей европейской валюте их интересует, прежде всего, сумма, после которой они смогут рассчитывать на эту цель.» (стр. 383)

Подобные разоблачения объясняют «задор», с которой реагируют на частичную публикацию книги. Здесь уже не годится упрёк в без эмоциональной фиксации цифр и данных, здесь уже требуется обвинение в «национализме» . Помощь Греции, считает автор, также именно потому ошибочный путь, что все связанные с ней подходы к реформированию, по его видению, должны будут разрушится из-за местных условий. Влияние этого менталитета проявилось уже при проведённой "с левантийской хитростью" фальсификации баланса, благодаря которой, собственно, и была принята Греция в еврозону. И далее: «Если бы все греки честно платили бы свои налоги, то вообще не было бы никакого государственного дефицита. 75 процентов всех квалифицированных предпринимателей: врачей, нотариусов, инженеров ... декларируют доходы ниже налогового прожиточного минимума. Это очень ясно показывает, что проблемы страны находятся в её политике и в её обществе, и только там они и могут быть решены.» (стр. 345)
За такими предложениями чуют те, кто особенно совсем слева, самые зловещие мысли. Sarrazin указывает причины кризиса в "этноцентрических стереотипах" и подпитывает таблицами "тупую немецкую обиду на избалованные солнцем южные страны", выразился «Jungle World».

Но ведь чистой вода правда, как ни крути. «Этноцентрические» или «неэтноцентрические», это как угодно. Только вот «цифири» для принятия в еврозону Греция банально подделала. И никто не проверил! Вот за это то, за доверие на слово, без инспектирования, и полна сейчас Греция лозунгов вроде «виновата во всём Германия». А не будете просто так нам на слово верить! И это возмущение «немецкими гадами» опять же подтверждает фразу «что проблемы страны находятся в её политике и в её обществе, и только там они и могут быть решены».

Цитаты:
Европейский Центробанк не уделяет приоритетное внимание, как основной цели, денежно-кредитной стабильности и занимается посредством массивной скупки государственных ценных бумаг «денежным государственным финансированием". Этим он стимулирует, в конечном счете, государства с ненадёжной экономикой не заниматься вовсе хоть сколько нибудь серьезно необходимыми реформами.

Установленные ЕС, МВФ и т.д. "строгие правила" для бюджетной дисциплины являются посягательством на суверенитет и не работают на практике. Настоящие изменения не могут быть введены извне, а должны состоятся собственными силами.

Два последних тезиса играют действительно важную роль в аргументации Саррацина, но его критики их преимущественно игнорируют или сдержанно соглашаются. И они не вызывают столь хамских слов в ответ, по сравнению с другими тезисами. Вообще, нужно отметить, что несколько участников спора пытались сгладить скандал, в соответствии с девизом: "Так плохо всё же все только наполовину." Если страшилище, в конце концов, совершенно безвредно, то вероятно, есть надежда, что все меньше людей станут покупать его книги. На вопрос Гюнтера Яуха о том, опасен ли Саррацин Штайнбрюк ответил отрицательно. «Я тоже против того, чтобы и дальше распространять волны возмущения на его книгу», - сказал он. Якоб Аугштайн, редактор недельной газеты «Der Freitag», заверил «Spiegel Online»: «Тем не менее, не нужно боятся этого человека. Есть более опасные народники в Европе.» Для «Financial Times Deutschland» Саррацин даже «Скандалист нашей эры». Его теории не являются ни новыми и не представляются исключительными.

На успехе его предыдущей книги «Германия самоликвидируется» некоторые, пожалуй, чему-то научились. Ещё один такой удар сзади нельзя допустить. Разумеется, дело развивается вокруг книги в меньшей степени активно, чем в первый раз. Он не занимает больше влиятельной позиции, чтобы ещё раз отправить автора в отставку. И отфутболить его из СДПГ, тоже уже больше не функционирует. Волнения вокруг эпохальной книги Саррацина осенью 2010 приняли характер почти государственной аферы. Канцлер и президент пренебрежительно высказались, последний даже побуждал к действию федеральный банк. Тем не менее, там давно были в курсе и для обуздания было выдано поручение выяснить, нарушил ли Саррацин свои служебные обязанности.

Публичные выступления Саррацина - как проходы сквозь палочный строй.

Публикацией «Германия самоликвидируется» начались жесточайшие, когда-либо бывшие, дебаты о будущем страны. Что ожидает государство, коренное население которой стремительно сокращается и так же стремительно заселяется оно выходцами из других стран и поэтому постоянно снижаются образовательный уровень населения и производительность труда рабочих? Чтобы выяснить это Саррацин хотел проанализировать многочисленные статистики, исследования и научные источники. Конечно, он выступал против табу на обсуждение этой темы по мотивам "политической корректности". Тило пишет: «Разумно эту тему мы в Германии не обсуждали в течении последних 45 лет. Кто не желает плыть по течению умиротворённо и умилённо, кто очень озабочен, тот должен скоро разочарованно узнать, что он один, и нередко обнаруживает себя поставленным угол националистом.»

Что и происходило с ним в последние месяцы. «Первый случай охоты на ведьм в Германии с середины 17-го столетия» (Henryk M. Broder). Наряду с согласием и в большинстве случаев объективной, дифференцированной критикой многочисленных естествоиспытателей и социологов, Саррацин познавал волну ненависти и злых насмешек, прежде всего, от политиков и работников СМИ. Особенный гнев вызвали его тезисы о влиянии наследственных факторов на интеллект. Клаудиа Рот («Зелёные») обвинила автора в «чистом рассизме». А редактор FAZ, Франк Ширрмахер, считает что: «В глубине этой книги находится вульгарная дарвинистская социальная теория, которая представлена с легкостью, как если бы не было всего опыта двадцатого века. "

Интересная формулировка! По Ширрмахеру выходит, что опыт двадцатого века отменил Дарвина как такового, а заодно и законы наследственности. На самом деле это глобальная программа по перемешиванию наций и сведения их в одно целое, а разговоры на «запрещенные темы» не должны будоражить умы и мешать гипнотизировать население при помощи СМИ, нацеливая его на «глобальное будущее».

Обвинения в «биологизме» имели целью сделать автора изгоем общества, а значит «дурными» его рассуждения.

Германия должна продолжить своё самоуничтожение. И любые попытки обратить внимание общества на проблемы уничтожения собственной культуры и идентичности, заставить задуматься и озаботится самосохранением – преступны по мнению глобалистской мафии.

В интервью журналу культуры „Lettre“ в сентябре 2009 года Саррацин сказал: «Я не обязан признавать никого, кто живёт за счёт государства, не признаёт это государство, не заботиться о нормальном образовании своих детей и постоянно производит новые маленькие головки в платках». Это относиться к 70 процентам турок и 90 процентам арабов в Берлине.

Как бы не старались замолчать эту тему, не получится. Поэтому разговоры и обсуждения вопросов, поднятых Саррацином в первой своей книге продолжаются и сейчас.

А о новой книге было заявлено Штайнбрюком, что «выводов нет». Он их «не нашёл» и «где рекомендации к действию»? Явление странное, так как Гюнтер Яух заявил в начале своей передачи, что господин Штайнбрюк прочитал книгу весьма тщательно.

Какие же выводы делает Саррацин? Что он предлагает?

Его первое центральное требование - возвращение к состоянию в соответствии с условиями договора, т.е., в частности, соблюдения условия не-содействия согласно маастрихтского договора. Существующие обязательства должны быть выполнены, однако, ни в коем случае не должно последовать дальнейшей помощи.

И второе, очень важное: ориентация Европейского Центрального Банка, во избежание инфляции, снова на денежную стабильность. Выход из евро-зоны Саррацин не предлагает.

Является ли сдержанность при конкретных вариантах решения, однако, действительно недостатком? С другой стороны, можно было бы также спросить: по какому праву политик требует от частного лица «рекомендаций к действию»? Разве это не в большей мере задача для политики, найти подходящие формулы решения?