Пуссин и Pussy

Пуссин и Pussy

Марина ЗАВАДСКАЯ.

Это следовало предвидеть. Я как филолог очень внимательно отношусь к своим никам: обязательно слежу, чтоб они не были созвучны чему-нибудь неприличному или оскорбительному, чтобы мои ники нельзя было оскорбительно переделать.

Но Путин – не филолог, а так себе, гебешник. Он, конечно, не предвидел. Хотя мог бы, обязан был – не он, так его советники… Тем более – фамилия. Это не ник, от нее не избавишься.

В общем, уже неделю-другую, как начался суд над Pussy Riot, я встречаю в интернет-текстах: Пусин или Пуссин. Возможно, с этой кликухой он и войдет в историю. Вляпаться в историю он уже вляпался по самые уши. Если не глубже.

«Стуча копытами, в зал зашла судья и зачитала приговор. Её словам кивал прокурор, почёсывая рога», – так описывает происходящее вполне себе православный товарищ, назвавший давным-давно, в предыдущую эпоху (в феврале этого года) панк-молебен дурацкой выходкой.

Да нет уж. Так можно было оценить произошедшее тогда, в прошлую эпоху. Сейчас пора осмыслить.

Вот слова психолога: «Все время пыталась понять, что за архетипический сюжет все это напоминает. Потом дошло: это сказка «Синяя Борода», история про девушку, открывшую запретную дверцу (там, кстати, тоже было три девушки: сама героиня и две ее сестры). Знала, что нельзя, а открыла.

А там… скелеты, скелеты, скелеты. Последствия не замедлили: кровь потекла с ключа, заливая карман, потом шкаф, потом комнату, и вот уже хозяин замка понял, что произошло, стиснул пальцы на горле несчастной».

А вот и наши скелеты: «Мы узнали то, чего знать было нельзя, да и не особо хотелось. Про общество, про государство, про церковь, про отношение к женщине, про состояние судебной системы, про своих близких знакомых и просто сограждан, про самих себя – слишком многое, и обратно уже не раззнаешь».