Как коммунисты издевались над евреями. Языком документа

В архивах украинского КГБ найден уникальный документ, который приоткрывает завесу над историей черновицких евреев в первый послевоенный год. Речь идет о том, как возвращались домой из лагерей и гетто чудом выжившие беженцы, и через какие мытарства и издевательства со стороны партийно-советских органов им пришлось пройти.

Черновцы - небольшой город на Западной Украине, до войны принадлежавший Румынии, административный центр края под названием "Буковина". В 1940 году в рамках реализации секретных соглашений Молотова-Рибентропа, Буковина была разделена на Северную, с центром в Черновцах, и Южную (Восточную), с центром в Сучаве. Северная отошла к СССР (ныне - Украина), а Южная - к Румынии.

Автор документа - Нафтали Герц Серф-Кон, известный в свое время еврейский писатель. Он родился в Сторожинце (Северная Буковина) при Румынии, а потом перебрался на "родину всех трудящихся" - в Советский Союз. В 1945 году вместе с писательницей Ривой Балясной съездил в родные Черновцы. Это была командировка от Еврейского антифашистского комитета - с целью узнать что творится с евреями на этой "новой советской" территории.
По итогам командировки Серф-Кон предоставил комитету отчет. В нем он пытается апеллировать к прагматизму советских властей, преувеличивая, естественно, лояльность черновицких евреев к СССР. Объясняет беззаконное и бесчеловечное отношение к беженцам перегибами местной власти и пытается объяснить власти центральной, что так с лояльным населением поступать ей невыгодно.

За этот отчет его обвинили в еврейском национализме и засадили в лагерь - в городке Спасск около Караганды. Там он и сгинул бесследно, превратившись в "лагерную пыль". Советская цензура вычеркнула его имя отовсюду.

Так Советская власть ответила на робкий призыв писателя - ее апологета к справедливости.

Только в наше время, когда СБУ постепенно открывает секретные некогда документы, тот самый отчет нашелся в уголовном деле Ривы Балясной, которое вело МГБ УССР. Поэтессу из Киева обвиняли в связи с "еврейским националистом Серф-Коном", автором "Отчета о командировке в г.Черновицы... клеветнического и антисоветского содержания". Сам отчет, специально переведенный с идиша на русский, был приобщен к материалам дела.

Итак, языком документа:

Следственное дело № 44792 по обвинению Балясной Ривы Наумовны, т.1, с. 107,(знаходиться у Центральному Державному архіві громадських організацій України)

“УТВЕРЖДАЮ”
НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА СЛЕДЧАСТИ МГБ УССР
М а й о р
ГУЗЕЕВ
20 июня 1952 года
П О С Т А Н О В Л Е Н И Е
/о приобщении к делу вещественных
доказательств/
Гор. Киев, 1952 года, июня “30” дня

Я, нач. отделения Следчасти МГБ УССР майор БЕРЕЗА, рассмотрев материалы следственного дела № 149868 по обвинению БАЛЯСНОЙ Ривы Наумовны в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 54-10 ч. П и 54-11 УК УССР, -
Н А Ш ЕЛ:

БАЛЯСНАЯ в своей практической националистической деятельности поддерживала связь с еврейским националистом СЕРФ-КОНОМ.

Следствием добыт написанный СЕРФ-КОНОМ так называемый “Отчет” о его поездке с БАЛЯСНОЙ в Черновцы клеветнического националистического содержания, а также заключение комиссии по существу указанного отчета.

Кроме того, в распоряжение следствия поступило заключение московской экспертной комиссии от 23 февраля 1952 года об антисоветской националистической деятельности бывшего еврейского антифашистского комитета, с главарями которого БАЛЯСНАЯ поддерживала преступную связь.

Учитывая, что указанные выше документы изобличают БАЛЯСНУЮ в преступной деятельности и являются вещественными доказательствами по ее делу, руководствуясь ст.67 УПК УССР, -

П О С Т А Н О В И Л:

“Отчет” о поездке в гор.Черновцы, заключение комиссии по существу этого “отчета” и выписку из заключения московской экспертной комиссии об антисоветской националистической деятельности еврейского антифашистского комитета приобщить к следственному делу № 149868 по обвинению БАЛЯСНОЙ Ривы Наумовны как вещественные доказательства.

 
НАЧ.ОТДЕЛЕНИЯ СЛЕДЧАСТИ МГБ УССР
М а й о р
Б Е Р Е З А

К о п и я
Перевод с еврейского “М”

ОТЧЕТ О ПОЕЗДКЕ В ЧЕРНОВИЦЫ
Несколько кратких сообщений в целях выяснения
/информации/
 
Во время пребывания в моем родном городе Черновицах, где я собирал материалы для своей творческой работы, я натолкнулся на целый ряд фактов, о которых я считаю своим долгом поставить в известность высшие советские правительственные органы.

Как известно, немцы передали советскую территорию до Буга румынам. В Могилевском, Бершадском, Шаргородском, Тульчинском и Жмеринском районах, по ту сторону Буга, находились лагеря смерти и гетто для бессарабских и буковинских евреев. Около 450 000 евреев содержались в этих так называемых “транснистрийских” лагерях и гетто. В это число входили и евреи, доставленные из других оккупированных стран. Евреев из Бессарабии и Буковины гнали сюда буквально раздетыми и босыми, из их имущества им ничего с собой брать не было разрешено. Румынские солдаты и часть местного населения подвергали их на дорогах кровавым избиениям.

Исключение было сделано только для евреев из Восточной Буковины, происходивших из провинций, которые по договору 1940 г. остались за Румынией. Им было разрешено взять кое-что из вещей, однако по пути следования румынские солдаты ограбили их дочиста. Тысячи евреев, в том числе женщин и детей, были расстреляны на дорогах. В лагерях и гетто Транснистрии умирали ежедневно от голода и тифа сотни евреев и не меньшее число ежедневно кончали жизнь самоубийством, не будучи в состоянии выдержать нечеловеческие условия. Небольшим группам удалось бежать к партизанам. Все должны были нести тяжелую работу, но никаких продуктов питания к ним доставлять не разрешалось. Покупать было также негде и не за что. Днями валялись трупы, ибо живые не имели уже сил их погребать.

/Случаи, когда одичавшие от голода люди вырезали и поедали груди мертвых женщин, были нередки/ *.

Изнемогающие, покрытые с ног до головы коростой дети просили родителей задушить их и избавить их таким образом от нечеловеческих страданий. Но сверх того, немцы старались заполучить из-за Буга к себе от румын как можно больше евреев под предлогом посылки на работы, но на деле для истребления. Большую часть бессарабских и буковинских евреев немцы таким образом перевезли к себе и действительно их уничтожили.
Несмотря на то, что в лагерях и гетто Транснистрии перед каждым стояла угроза голодной смерти, а тиф, цинга и другие болезни косили людей неслыханными темпами, боязнь быть уведенными на работу к немцам, по ту сторону Буга, была исключительно велика.
_________

* Поставленная в скобки фраза вычеркнута в тексте чернилами.

Председатель бухарестской еврейской общины адвокат ФИЛЬДЕРМАН обратился к АНТОНЕСКУ с письмом, в котором просил милосердия к евреям, находившимся в Транснистрии. Он просил разрешить бухарестской общине послать пищу, одежду и медикаменты вымирающим евреям. АНТОНЕСКУ ему ответил открытым письмом, напечатанным в румынских газетах (в Черновицах имеется экземпляр газеты). В письме АНТОНЕСКУ обвинял бессарабских и буковинских евреев в том, что они большевики, что они в 1940 году помогали Красной армии занять Бессарабию и Буковину; что они еще ранее пересылали в штабы Красной армии на Западной Украине стратегические планы Буковины и Бессарабии; что они срывали эполеты с румынских офицеров; что они в период эвакуации румынских властей издевались над румынскими чиновниками; что евреи убивали немецких офицеров, жандармов и чиновников, которые хотели вывезти имущество государственных учреждений; что евреи не позволяли также вывозить машины их фабрик и заводов, а также имущество румынских граждан. “Для евреев Бессарабии и Буковины – никакой пощады! – заявил АНТОНЕСКУ. Одна из последних фраз его ответа гласила, примерно, так: “Отдаете ли вы себе отчет, господин ФИЛЬДЕРМАН, - за кого вы просите?!”

Только после разгрома немецкой армии под Сталинградом румыны увидели, что дело пахнет расплатой, что им придется отвечать за смерть от голода и за убийство сотен тысяч людей в Транснистрии, их политика в отношении оставшихся в живых евреев радикально изменилась. В частности, именно после поражения немцев под Сталинградом румыны разрешили бухарестской общине оказывать помощь евреям в Транснистрии. Но к тому времени уже более трех четвертей евреев было уничтожено, несмотря на улучшение положения, на помощь бухарестской общины и на помощь швейцарских евреев – после прибытия в Транснистрию представителя Женевского Международного Красного Креста, который доставил одежду и продукты. Несмотря на все это, физическое состояние выживших евреев в лагере и гетто было столь катастрофическим, что помощь, оказанная продуктами, одеждой и медикаментами, хотя и была значительной, смертность все возрастала – не в прежних темпах, но все же возрастала. На деталях в отношении режима в лагерях и гетто, на методах массового истребления я не считаю нужным останавливаться, это особая тема. Одно лишь я хочу установить: те несколько десятков тысяч евреев, которые остались в живых из 400 тысяч, ждали и надеялись на приход Красной армии как на приход Мессии. Для старых и малых слово “Сталинград” стало магическим словом. “Если бы не Сталинград, давно уже собаки грызли бы наши кости” – эту фразу можно сейчас слышать в Черновицах на каждом шагу. И вот наступил желанный день: Красная армия пришла и освободила их из лагерей и гетто. И так, измученные, обовшивившие, в лохмотьях и отрепьях, евреи пустились кто пешком, кто в поездах к себе на родину, в Бессарабию, в Черновицы, в местечки в районе Черновиц. Это были буквально призраки, скелеты.

Население г.Черновиц насчитывает сейчас около 45 тысяч жителей. Из них по национальности – добрых 70% евреев. Что касается еврейской части населения, то официальная статистика далеко не является точной: дело в том, что некоторое число евреев, вернувшихся в Черновицы после освобождения из Красной армии, и по сей день не явились на прописку, по ряду от них независящих причин. Они живут, скрываясь в подвалах и других скрытых местах, и не решаются выйти на улицу. В первую очередь это относится к евреям из восточных провинций Буковины, которые после договора 1940 года остались за Румынией. Милиция г.Черновицы не хочет их прописывать, им предлагают покинуть город, но в то же время в местечках и деревнях вокруг Черновиц им также не разрешают поселиться. Им не даются также возможности вернуться обратно в Восточную Буковину, которая сейчас полностью освобождена от немецких захватчиков. Эти лица из Восточной Буковины находятся в очень трудном и сложном положении, живут нелегально в Черновицах, а большая часть из них бродит по Бессарабии в таком же бездомном и неопределенном состоянии и нигде их не хотят прописывать. Есть случаи, когда евреев из Восточной Буковины несмотря на то, что их считают иностранными подданными, хватали и отправляли на работу в Свердловск – я не говорю уже о том, что политически неправильно посылать в глубокий тыл людей далеко непроверенных.
Кроме евреев из Восточной Буковины в Черновицах имеются еще местные коренные жители, которые, однако, также по сей день не прописаны и живут скрываясь. Они боятся являться в милицию на прописку. Когда я заинтересовался, откуда проистекают эти опасения, то установил следующее: после освобождения Красной армией евреев из лагерей и гетто Транснистрии они вернулись в Черновицы, но в город их не пропустили. Возвратившиеся ожидали в большом числе в предместье Жучка, у моста по ту сторону Прута, но их гнали, а в отдельных случаях даже избивали, но в город не пускали. Интересно напомнить, что там, в Транснистрии, где были лагеря смерти и гетто, евреям после освобождения прямо предлагали вернуться домой в Черновицы и в местечки вокруг Черновиц. Им выдавали командировочные удостоверения с направлением на родину, и даже тем евреям, которые выразили желание остаться на месте, это не было разрешено. Были случаи, когда рассказывают – я не знаю, насколько это верно, когда возвращавшихся все же пропускали в Черновицы, но при условии уплаты некоторой суммы денег или вещами. Мне кажется, что зерно правды в этом есть, так как я это слышал от многих и самых разнообразных людей.

Когда я поставил вопрос о причинах недопущения евреев в Черновицы перед секретарем местного областного комитета партии тов.ЗЕЛЕНЮКОМ, он ответил мне, что приказ не впускать евреев отдал он лично; во-первых, потому что в городе еще не было достаточно продовольствия, чтобы снабдить этих людей, а во-вторых, потому что он опасался возможных воздушных налетов на город и стремился предотвратить излишние жертвы.

Однако, возникает вопрос: если собирается у пригородного моста, имеющего значение стратегического объекта, такая масса людей в момент, когда фронт еще совсем близко, разве это не прямая опасность, что эти люди превратятся в мишень для противника? И разве эта опасность не уменьшилась бы, если бы их пустили в город?

Но это уже дело прошлое. Я рассказываю об этом потому, что на психику людей это произвело тяжелое, незабываемое впечатление, а последующие события не только не сгладили осадка от такого невеселого приема, а еще усугубили его.

Всякими правдами и неправдами возвращенцы из Транснистрии сумели пробиться в город, а затем их стали пропускать. Однако им чинили невероятные трудности при оформлении их прописки. У большинства не было никаких документов – румынские бандиты их попросту отобрали. Милиция же Черновиц отказывалась их прописывать и предлагала им покинуть город и к тому же издевались в самых разнообразных формах над возвращенцами. Здесь также помогали денежные и вещевые взятки. Чтобы прописаться, нужна была справка с работы. Но чтобы получить работу, надо было быть прописанным. Таким образом, получался заколдованный круг. Позже стали требовать справки от учреждения, где данное лицо работало в 1940 году, и справка от домоуправления, где оно проживало. Но руководители учреждений, а часто и домоуправления отказывались выдавать такие справки, хотя люди действительно работали в данном учреждении и их хорошо знали до 1940 г. Это и привело к тому, что масса людей была поставлена в тяжелое, сложное и противоречивое положение, обрекающее их на безработицу и проживание без прописки.

И здесь, как раз, началась в городе мобилизация на трудовой фронт. Никакой разъяснительной и пропагандистской работы по вопросу о мобилизации среди населения проведено небыло. И румын и немцев также хватали и отправляли, под предлогом посылки на работу, но эти люди больше не возвращались. После трех лет лагерей смерти, когда все родные и близкие умерли или были убиты на глазах, психика этих оборванных, измученных, обовшивившихся людей уже была подготовлена ко всякого рода паническим настроениям. После такого недружелюбного приема, нежелания их пустить в город, нежелания их прописать, люди были сильно подавлены. А здесь их неожиданно стали хвататать на улицах, ночью на квартирах или возле милиции, где они стояли в ожидании прописки, отводить в здание районного Совета и после нескольких дней пребывания на положении арестантов, без пищи, без одежды, сажать в вагоны и отправлять на Урал, а позднее в Донбасс. Из лагерей в Транснистрии вернулись в большинстве женщины. Были случаи, что эти измученные, уже не похожие на людей, женщины стояли возле милиции, чтобы прописаться, а их хватали, отводили на сборные пункты и оборванных и голых отправляли в Свердловск. При хватании на улице или ночью на квартирах с людьми обращались чрезвычайно грубо, не взирая на то, мать ли это малых детей или больная, или старуха, или такая, что работает с первого же дня освобождения, или же муж которой в Красной армии или на трудовом фронте. В Черновицах есть малолетние дети, матери которых высланы. (Подчеркнуто автором). Если предъявлялась справка о работе или справка о том, что данное лицо по закону мобилизации не подлежит, то документы эти отбирали или попросту рвали.

Как я уже упоминал, часть еврейского населения оставалась в Черновицах в течение всего периода оккупации, имея право лишь в течение трех часов появляться на улицах. Среди этой части населения есть немало здоровых людей, которые по всем пунктам подходят для мобилизации, однако же их не хватали. Без конца страдавшие возвращенцы из лагерей Транснистрии спрашивают с полным основанием, почему не мобилизуют на работы здоровых, оставшихся все время в Черновицах богатых? Почему мобилизуют нас, едва державшихся на ногах? И они сами отвечают, что богатые откупаются. И в этом есть, несомненно, немалая доля правды.

Я сам из Черновиц, знаю там многих и многие знают меня. Когда я приехал в Черновицы, настроение всего населения было тяжелым и возбужденным, большая часть населения исчезла в подвалах и убежищах, моих знакомых я ни разу не мог застать дома, они проводили ночи на фабриках или в поликлиниках, где работают медсестрами. Они боялись, чтобы их не взяли ночью на квартирах и не выслали. Директора школ были в большинстве заняты тем, что бегали по районным Советам выручать своих учеников, которые были задержаны на улице или взяты на квартире ночью. Некоторые руководители учреждений и предприятий, обнаружившие честное отношение к своему долгу, также занимались беготней по районным сборным пунктам, дабы добиться освобождения своих рабочих и служащих. Но, к сожалению, это редко удавалось.
Под впечатлением таких фактов немалое число евреев бежало через, тогда все еще открытую, границу в Румынию. И понятно, что то, что они, как это можно предположить, рассказывали там, принесло немалый вред Советскому Союзу за границей.

Были случаи, после освобождения, когда молодые евреи являлись записываться добровольцами в Красную армию, но их не брали. Тогда многие различными путями поступили в чехословацкую армию, части которой стояли недалеко от Черновиц, в г.Садогура.

В то же время по Черновцам носятся слухи, много слухов, которые режут ухо и вызывают ложные, в основе, настроения и выводы. Во-первых, в городе говорят о том, что всякого, кого высылают, заставляют подписать заявление, что он едет добровольно. Во-вторых, утверждают, что женщин высылают потому, что они во время оккупации занимались проституцией и что на вагонах пишут: “Едут проститутки”.

В-третьих, что из Свердловска приходят письма от высланных, где говорится, что работы им не дали, отпустили ни с чем, и послали искать работу самим, а в городе не хотели прописать, предлагая выехать в район. Представьте себе их положение: без работы, голые и босые, без всяких средств, в чужом городе, и к тому же без знания русского языка. Когда я просил, чтобы мне принесли такие письма, мне обещали, но так и не принесли. Позднее мне предложили прийти в один дом, где мне покажут такое письмо, но с условием, что я его не возьму с собой. Когда я вошел в этот дом, там никого не было, а письмо лежало на столе. Пока я читал письмо, в доме не было ни души. Это показывает, насколько люди были перепуганы. И именно поэтому мне ни коим образом не удалось собрать хотя бы несколько документов, подтверждающих все высказанное.

Более интеллигентная часть населения заявляет, что это вообще не мобилизация, а просто хотят изменить состав населения города. Они утверждают свои предположения следующим образом: “Сюда, говорят они, посылают опытных советских хозяйственников, чтобы руководить краем. Это понятно, что мы и приветствуем от всего сердца. Но зачем посылать сюда из самых отдаленных уголков страны людей, не являющихся специалистами и не членов партии, не руководителей, а простых чернорабочих, в то время как наших людей, нередко прекрасных работников, специалистов из местной легкой и текстильной индустрии, а также даже людей с высшим образованием посылают на черную и к тому же на необеспеченную работу, и на такие ненормальные условия, и все это после трех лет лагерей смерти в Транснистрии, после того, как лишь единицы выжили из целых семей и еще не смогли прийти в себя. Не говоря уже о том, что значительная часть посылаемых по состоянию здоровья не может принести никакой пользы. А ведь идет зима, раздетые и босые они вообще перемрут”.

Что же касается диких слухов о проституции, то мне удалось выяснить следующее: технические работники районных Советов, вербовщики, проводящие мобилизацию, в большинстве своем, к сожалению, люди весьма малокультурные, грубые (вульгарные) и циничные. Не знаю насколько это верно, но вот что мне рассказали. Один из вербовщиков, будучи пьян, кричал на вокзале на женщин: “Проститутки!” И он якобы в шутку писал мелом на вагонах: “Здесь едут проститутки”. Имя этого хулигана мне не удалось установить, ибо люди его, ведь, не знают. На вокзале было много людей, провожавших с плачем и со слезами своих родных. Вот откуда появился этот слух о проституции.

Есть еще и такое предположение. Поскольку советские органы получили, безусловно, правильную директиву изолировать в освобожденных районах тех женщин, которые не только стали любовницами оккупантов, но и благодаря своим связям с местными людьми предавали родину, - возможно, что еврейские девушки и женщины, вернувшиеся из лагерей смерти в Транснистрии, чисто механически, как находившиеся на территории врага, были зачислены в разряды упомянутых выше женщин. Но я подчеркиваю, что все это догадки местного населения, которое никак не может себе объяснить, почему мобилизация проводится в такой странной форме.

Я, вместе с киевской еврейской писательницей Ривой БАЛЯСНОЙ отправились к первому секретарю областного комитета партии т.ЗЕЛЕНЮКУ и подробно информировали его о том, что происходит в городе. Тов. ЗЕЛЕНЮК согласился, что допущен целый ряд ошибок и искривлений, что настроение в городе нездоровое. Вместе с т.ЗЕЛЕНЮКОМ мы решили созвать общегородской еврейский митинг, где я и Рива БАЛЯСНАЯ выступили бы с докладами, проанализировали бы создавшееся положение, рассеяли все нездоровые настроения, разоблачили бы лживые слухи и рассказали о важном значении мобилизации на трудфронт для страны и для конечной победы.
Характерно, что черновицкие граждане говорили, что никто на митинг не придет, ибо люди будут бояться, что при выходе с митинга их будут хватать, чтобы затем выслать. Пришлось договориться с домоуправлением, на которое был возложен созыв митинга, чтобы они заверяли население, что ни с кем ничего не случится. На митинг пришло свыше 2000 человек и он прошел с большим успехом. Это был первый после освобождения митинг, проведенный с местным еврейским населением на его родном языке. Настроение в городе значительно улучшилось и оздоровилось. Но злоупотребления и искривления при проведении мобилизации, правда, в меньшем масштабе, все еще повторялись и после митинга. И это, в известной мере, свело на нет все то, что нам удалось сделать с помощью нашей пропагандистской работы.

Позднее мобилизация была полностью прекращена, но это не означает, что вопрос тем самым исчерпан. Мне кажется, что было бы исключительно важно политически, чтобы специальная комиссия выехала на место и с помощью нескольких местных, в полном смысле советских людей, которых я могу указать, расследовали бы все эти злоупотребления и искривления. И надо сделать все, чтобы вернуть обратно в Черновицы всех тех людей, которые были высланы таким неправильным способом. (Подчеркнуто автором). В Черновицах были и остаются и сейчас нездоровые настроения и весьма сложная обстановка, и все это лишь благодаря совершенным ошибкам и извращениям и благодаря отсутствию какой бы то ни было политмассовой пропагандистской работы среди еврейского населения на его родном языке. Ведь факт, и, по моему мнению, ненормальный факт, что при таком многочисленном еврейском населении в партийных и государственных органах нет ни одного человека, могущего говорить и вести политработу в массах на их родном языке.

Я резюмирую. Что должно быть безотлагательно сделано, чтобы оздоровить и сделать нормальной жизнь еврейского населения в Черновицах?

Во-первых. Должен быть разрешен вопрос о евреях из Восточной Буковины, которые живут нелегально в Черновицах или скитаются, перегоняемые с места на место, по Бессарабии. То же относится и к евреям-эмигрантам из Германии, которые живут также без прописки, ибо их не хотят прописывать.

Во-вторых. Евреи, вернувшиеся из Транснистрийских лагерей и гетто, нуждаются в неотложной помощи, в одежде, они буквально голы и босы, а ведь идет зима. И если им все-таки не помогут, то это приведет к катастрофе, к излишним жертвам.

В-третьих. Столь же неотложно необходимо и крайне важно с партийной и государственной точки зрения вести повседневную советскую политмассовую работу среди еврейского населения Черновиц на его родном языке; организовать еврейскую библиотеку, еврейскую художественную самодеятельность, основательно обсудить положение еврейских школ, у которых тоже много трудностей. Вопрос об еврейской газете стоит также в порядке дня.

В-четвертых. Совершенно необходимо, чтобы выехала в Черновицы комиссия из ответственных работников и с помощью местных проверенных советских людей расследовала допущенные извращения и ненормальности.

В заключении я хотел бы указать еще на одну ненормальность, которая резко бросается в глаза. Этот вопрос о подпольной группе черновицких советских патриотов, которые вели определенную подпольную работу в период оккупации. Их работа частично состояла в организации саботажа и диверсионных актов на черновицких предприятиях, а главным образом заключалась в разведывательной и информационной деятельности в интересах Красной армии и в пропагандистской работе среди местного населения, как-то: распространение сводок Совинформбюро, принятых подпольными радиоприемниками, в разоблачении румынско-немецкой лживой пропаганды. После освобождения эта группа советских патриотов доставила советской контрразведке целый ряд материалов и документов и несколько черных списков предателей, числом около 600 человек (Подчеркнуто автором).

Архив о деятельности этой подпольной группы советских патриотов находится в Черновицком краевом комитете “Ком-юга”. Характерно, что целая группа участников этой подпольной патриотической организации отозвана в первый же месяц после освобождения в Москву, в руководящие органы Красной армии. Некоторые из них находятся сейчас на важной армейской работе.

Характерен и тот факт, что один из последних актов саботажа подпольной группы состоял в том, чтобы ни под каким видом не допустить вывоз румынами машин из текстильных фабрик, а уже в момент эвакуации румын – побудить рабочих настолько медленно демонтировать и упаковывать машины, чтобы работа осталась незаконченной до прихода в город Красной армии. Когда прибыли первые представители партийных и советских органов, патриоты уже вели инвентаризацию всех общественных и государственных ценностей и расставили свою охрану для предотвращения грабежа имущества. На заводах члены патриотической группы совместно с рабочими сразу приступили к распаковке и монтажу оборудования. Менее чем в месяц некоторые фабрики, мастерские и артели уже были пущены в ход. В восстановлении хозяйства и общественной жизни на фабриках и в артелях, равно как и в возрождении советских органов Черновиц, еврейское население проявило большую активность (Подчеркнуто автором).

Характерен и тот факт, что 30.ІІІ т.ЗЕЛЕНЮК дал задание одной участнице подпольной группы организовать школьное дело и через 4 дня уже работало 12 школ, а в следующие 8 дней действовало уже 16 школ – украинских, еврейских, польских, молдавских. За этот короткий срок советские патриоты с помощью учащихся подготовили и отремонтировали школьные здания и добыли учебники и тетради.

По непонятным причинам вот эта самая группа подпольщиков-патриотов стала совершенно замалчиваться и еще по сей день не привлечена местными партийными органами к активной советской и общественной работе. А они могли бы принести много пользы.

Во-первых, эти люди местные, знают обстановку, они в курсе разных местных, зачастую специфических особенностей, говорят на местных наречиях. Всех этих особенностей лишены приезжие партийные и советские руководящие работники. А без упомянутой ориентировки в местных делах очень трудно работать. Характерно, что только в самое последнее время благодаря настоянию еврейской писательницы Ривы БАЛЯСНОЙ некоторые из этих патриотов-подпольщиков приняты на работу в “Ком-юг”.
Нафтали-Герц КОН.
Верно: ПОМ.НАЧ. 2 отд. 3 отдела 2 УПР.НКГБ.СССР
Капитан госбезопасности (БОЧКОВ)
Верно: Нач.отделения С/ч МГБ УССР
Майор (Береза) (подпись)
 
К о п и я
З А К Л Ю Ч Е Н И Е

по т.н. “Отчету о поездке в гор.Черновцы” бывшего Еврейского писателя НАФТАЛИ СЕРФ-КОНА

Мы, нижеподписавшиеся – зав. отделом партийных, советских, профсоюзных и комсомольских кадров Черновицкого обкома КП/б/У КРАВЧЕНКО Л.Г., секретарь Черновицкого горкома КП/б/У ДОЛГИЙ М.К., председатель Черновицкого областного совета профсоюзов КОШЕВОЙ А.И. и зав. отделом культурно-просветительных учреждений Совета депутатов трудящихся Черновицкой области ДЫДИК С.И., ознакомившись с так называемым “Отчетом о поездке в Черновцы” бывшего еврейского писателя НАФТАЛИ СЕРФ-КОНА, заявляем, что указанный “Отчет” от начала до конца является тенденциозным, антисоветским документом, который грубо извращает действительность и содержит гнусную клевету на советские и партийные органы Черновицкой области.

Писанина КОНА, претендующая на якобы объективную информацию о положении еврейского населения в гор. Черновцы после изгнания румыно-немецких оккупантов, направлена на защиту провокационной пропаганды местного раввината и антисоветски настроенных элементов из числа еврейского населения.

Грубо подтасовав факт, КОН набирается наглости проводить какую-то аналогию между положением местного еврейского населения в годы оккупации и после восстановления Советской власти в Черновицкой области в 1944 году.

Лицемерно жонглируя патриотическими фразами и заверениями в своей лояльности к проводимой партией и правительством политике, КОН одновременно источает грязную клевету, пытаясь подкрепить ее весьма сомнительными “доказательствами” и “фактами”, собранными им в виде сплетен и слухов в среде деклассированных элементов.

Находясь в гор.Черновцы с первых же дней его освобождения от румыно-немецких захватчиков, мы считаем необходимым заявить следующее:

1. Утверждение КОНА о том, что еврейскому населению после возвращения его из “Транснистрии” в освобожденный от румыно-немецких оккупантов гор.Черновцы чинились какие-то препятствия по въезду в город и проживанию в нем, совершенно не соответствуют действительности. Заявление КОНА о якобы созданных на мосту через реку Прут каких-то заградительных отрядах, подвергавших избиению и ограблению возвращающихся в Черновцы евреев, является грубой клеветой.

Еврейское население с первых же дней освобождения города получило право свободного въезда в Черновцы, причем одновременно сюда прибыло большое количество лиц, никогда ранее не проживавших в Черновцах и имевших намерения, пользуясь отсутствием должного пограничного режима, уйти в Румынию.

По прибытию в город еврейское население занимало квартиры по своему усмотрению с имуществом лиц, бежавших в Румынию при отступлении оккупантов и, используя временное отсутствие контроля над распределением жилого фонда, занялось перепродажей квартир, присвоением трофейного имущества и вещей, брошенных бежавшей за границу буржуазией и чиновников.

Вскоре после проведения соответствующей проверки лиц, прибывших на жительство в гор.Черновцы, все еврейское население было прописано с закреплением за ними занятых квартир.

Бесчинства, творимые уголовным элементом, в том числе и из числа евреев, в первые дни освобождения города естественно пресекались органами Советской власти. Но КОН пытается в своей грязной писанине изобразить это как какую-то “политику репрессий” по отношению ко всему еврейскому населению.
2. КОН заявляет далее, что в 1944 году в гор.Черновцах и в районах области лицам еврейской национальности умышленно не предоставляли работы, в связи с чем они были обречены на безработицу. Но это заявление является злобной клеветой.

Фактически дело обстояло таким образом:

С первых же дней на руководящую работу в различные учреждения гор. Черновцы было направлено значительное количество лиц еврейской национальности:

ПИСТИНЕР – зав.горздравотделом, ЭГЕЛЬ – нач. горжилуправления, ШАПИРО, АРОНШТЕЙН, БУБЕНИК, КАЦ и многие другие – директорами различных предприятий.

Для фабрик, заводов и коммунального хозяйства города требовалось большое количество рабочих различных специальностей, и все, кто желал, безусловно, мог получить работу. Однако многие лица еврейской национальности уклонялись от общественно-полезного труда в государственных предприятиях и учреждениях, отдавая предпочтение заниматься частной торговлей и спекуляцией различными предметами первой необходимости. В 1944–1945 гг. в гор.Черновцах функционировали сотни частных магазинов и ларьков, а засевшие в них дельцы дезорганизовывали государственную торговлю.

3. В своем “отчете” КОН в изощренно-клеветнической форме описывает проводимые мобилизации населения для работы в промышленности.

На основании Постановления Государственного Комитета Обороны СССР, действительно, в Черновцах, как и в других городах Советского Союза, в 1944 году проводилась мобилизация населения для работы в промышленности.

Несмотря на то, что еврейское население в гор. Черновцы составляло большинство, значительная часть его под различными предлогами уклонялась от мобилизации и на работу в Донбасс выехали лишь десятки людей, а мобилизация прошла главным образом за счет лиц других национальностей.

Еврейское население, поддавшееся агитации антисоветских элементов, пыталось всячески сорвать это важное мероприятие, становясь подчас на путь открытых провокационных выступлений.

Попытка сравнения мобилизации населения для работы в промышленности органами Советской власти с репрессиями, проводимыми оккупантами, является наглостью и грязной клеветой, показывающей истинное лицо этого, с позволения сказать, “писателя, лицемера и ханжи”.

4. В заключение своего “отчета” КОН, апеллируя к общественному мнению, заявляет о несправедливом замалчивании заслуг подпольной группы советских патриотов, существовавшей в период оккупации в Черновцах и оказавших, по его утверждению, большую пользу Советской власти и ее армии.

Действительно, в годы оккупации в Черновцах имелась группа, объединявшая наиболее зажиточные слои еврейского населения, которые откупились за крупные взятки от посылки их в “Транснистрию”.
Эта группа совместно с раввинатом и религиозными общинами проводила среди еврейского населения работу по организации массового выезда евреев в Палестину.

Последствиями этой работы и явился массовый выезд еврейского населения в 1945–1946 гг. в Румынию и другие страны (до 60 000 человек).

Комментировать подобный патриотизм, выдаваемый КОНОМ за советский, излишне.

Резюмируя свою писанину, КОН пытается под предлогом “оздоровления создавшейся обстановки” протащить свои националистические взгляды.

Таким образом, анализируя (Отчет о поездке в Черновцы) и категорически отвергая содержащиеся в нем утверждения, еще раз заявляем, что КОН извратил действительность, вместо объективных фактов собрал различные провокационно-клеветнические измышления антисоветского элемента, имеющими цель опорочить работу партийно-советских органов Черновицкой области в 1944–1945 гг.
ЗАВ.ОТДЕЛОМ ПАРТИЙНЫХ, СОВЕТСКИХ,
ПРОФСОЮЗНЫХ И КОМСОМОЛЬСКИХ КАДРОВ
ЧЕРНОВИЦКОГО ОБКОМА КП/б/У

/КРАВЧЕНКО/

СЕКРЕТАРЬ ЧЕРНОВИЦКОГО ГОРКОМА КП/б/У, а с 1944 по 1947 г. – СЕКРЕТАРЬ
СТАЛИНСКОГО РАЙКОМА КП/б/У
города Черновцы

/ДОЛГИЙ/

Б.ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЧЕРНОВИЦКОГО ГОРСОВЕТА, НЫНЕ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЧЕРНОВИЦКОГО ОБЛПРОФСОВЕТА

/КОШЕВОЙ/

Б.СЕКРЕТАРЬ ЧЕРНОВИЦКОГО ГК КП/б/У, ныне ЗАВ.ОТДЕЛОМ КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ ЧЕРНОВИЦКОГО ОБЛИСПОЛКОМА

/ДЫДИК/
18 ноября 1949 г.

г.Черновцы /печать/

Справка

Подлинник настоящего заключения находится в архивно-следственном деле № 345235 по обв. Серф-Кона.

Нач.отделения с/ч МГБ УССР
Майор Береза /Подпись/