В СТРАНЕ ДУРАКОВ (отрывок) ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ

1984г.                                          В СТРАНЕ ДУРАКОВ (отрывок)

                                                         ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ  

     В творчестве этого навсегда любимого мною музыкального ансамбля присутствует такой парадоксальный сюжет. Объявлена посадка на   самолет, пассажиры давно уже заняли свои места. Белоснежный красавец лайнер готов вознестись в голубую высь. Но тут внезапно из здания порта выбегает опаздывающий пассажир. Изо всех сил торопится он к объявленному рейсу. Отчетливо слышно прерывистое дыхание и гулкое эхо хлопающих по раскаленному бетону тяжелых башмаков. Несколько десятков секунд неимоверного нервного и физического напряжения. Еще сверхусилие − и вот он в салоне. Дыхание постепенно успокаивается. Напряжение спадает. Диспетчер приятным женским голосом объявляет вылет. Пассажир счастлив. Он успел. Он вытирает тяжелый пот, с удовольствием закрывает глаза… и не знает, что это − последнее осознанное действие в его жизни. Лайнер мягко трогается с места, плавно взмывает в небо, быстро набирает высоту… И, несколько мгновений спустя, падает в бушующий океан…

  Нечто подобное приключилось со мной позавчера.…

  С тяжеленным портфелем подмышкой я долго и неуклюже прыгал через лужи к отправляющемуся троллейбусу. И вот, наконец, распихав руками, ногами, головой и некоторыми другими частями молодого, мускулистого тела щупленьких, но не менее наглых конкурентов, протискиваюсь вовнутрь. Недавно в такой же толчее у меня вытащили проездной билет, но бдительность моя безнадежно утеряна, как и право на проезд в общественном транспорте. Я счастлив. Я успел! Я вытираю пот…

   На следующей же остановке, по закону Большой троллейбусной подлости, ко всем трем дверям его крадутся похожие на сестренок-тройняшек, напомаженные злые крысы Шушары. Металлическими голосами требуют они у пассажиров проездные документы. Их знает в лицо весь город, их клянут матерно рабочие и служащие, деятели наук и искусств, спортсмены и студенты, бомжи и алкоголики, пионеры и школьники и т.д. и т.п. Но никому и никогда еще не удавалось с ними сладить, щадя считанные не отмершие клетки нервных тканей, не вырывая последние клочьями из своих, измученных постоянным чувством страха, ожесточившихся сердец. Однако закон есть закон, и вступать с ним в конфликт в эпоху временных экономических трудностей и участившихся происков империализма не дозволено, за малым исключением, никому. 

   Я нахожусь в положении проститутки: в меру расслаблен, отрешен от внешней суеты и готов легко подчиниться любым поступательным движениям рогатого электромеханического сутенера. Увы, теперь он недвижим, трехотверстная душа его открыта, он никуда не спешит и не пытается подчинить своих временных сожителей−пассажиров безоговорочной власти инерции. 

   Первой ко мне подползает и ужасающе шипит Шушара центрального отверстия. Но я, по-прежнему, невозмутим. Я жду, когда актовый салон будет окончательно заполнен. Мой пробуждающийся инстинкт медиума не приемлет персональных обращений, он жаждет завоевать всю аудиторию оптом. Удивленные таким олимпийским спокойствием, ко мне подскальзывают и двое других пресмыкающихся. Постепенно салон заполняется свежими советскими пассажирами − потенциальными жертвами будущего (а для них очередного) гипноза. Наконец, консервная посудина набита килькой до отказа. Пора закрывать автоклав и доводить до кондиции. Пассивность моя исчезает, как маленькая белая обезьянка в смертельных объятиях голодного удава. Паства ждет своего пастыря. Секунду-другую соображаю, как бы поскорее сосредоточить на себе внимание несчастных спиритов. Впрочем, история человечества знает немало попыток одновременной медитации и наставления на путь истинный. Я же в этом не изощрен и считаю, что неимоверно трудно служить Богу и Дьяволу совокупно. А значит, Великий Дух пред заблудшими овечками все равно не возникнет, и нет никакой разницы, с чего начать свой жуткий сеанс. 

   −Уважаемые граждане пассажиры!− провозглашаю торжественно и с апломбом.− Нам выпало огромное счастье жить и созидать в эпоху бурного научно-технического прогресса. Мы строим мощные металлургические комбинаты и изготавливаем комфортабельные, несгораемые металлические шкафы для бесчисленных архитектурных сооружений сберегательных касс, в коих храним огромное количество металлических денег, честно заработанных Большим Созидательным Трудом. И все мы знаем, как они порой тяжело нам даются. Наши героические советские люди, я бы даже сказал, буквально гибнут за металл. Но прогресс остановить невозможно. Для этого мы настойчиво собираем все больше центнеров с гектаров и планомерно увеличиваем поголовье крупного нашего, рогатого скота. Мы гордо воздвигаем грандиозные плотины гидроэлектростанций, поворачивая для этого могучие реки в нужном нам направлении, и очень удобные для контроля Большого Созидательного Труда оперативные милицейские пункты. Продукты нашего Труда − многочисленные космические спутники − ведут целенаправленное изучение бескрайних просторов мало изученных нами жаркой Невады и холодной Аляски. Наши атомные подводные лодки мирно бороздят бездонные морские глубины доселе неизведанных нами, загадочных жемчужно-пурпурных вод Карибского бассейна и ласковые, теплые течения Калифорнийского залива. Стремясь к Светлому Будущему, мы всегда доблестно прилагали наши неограниченные Способности, и нам воздавали за наш Большой Созидательный Труд...

   −Мы и по сей день упорно приближаем наше Светлое Будущее. Несмотря на возросшие наши Потребности. Но для наступления этого Будущего неизбежно приближение того самого часа, когда от каждого из нас, товарищи, потребуют еще более нарастить способности, пообещав воздать сполна, по возросшим нашим потребностям…

   −И для того, чтобы в еще более полной мере проявить эти неограниченные Способности, мы должны уже сегодня найти ключ к удачному решению вставшей перед всеми нами топливно-энергетической проблемы − одной из временных трудностей, преграждающих нам славный путь к нашему полному, абсолютному Светлому Будущему.

А непременным условием такого решения является экономия электроэнергии. Надеюсь, товарищи, вы понимаете, что наша народная экономика должна быть крайне экономной. Вот потому-то мы и начали активно сооружать экономные атомные электростанции. Именно экономный мирный атом разрешит эту глобальную проблему и приблизит, в конце концов, наше долгожданное Светлое Будущее… Но и нам самим необходимо настойчиво преодолевать преследующие каждого из нас временные трудности. Мы обязаны по-хозяйски распоряжаться подручными средствами Большого Созидательного Труда и, в частности, энергетическими, транспортными и санитарными узлами, оптимальной совокупностью которых и является наш нынешний актовый зал. Ну, а средства для бесперебойной работы этих могучих Узлов мы, конечно же, должны предоставлять безоговорочно и без суеты, т.е. попросту исправно платить за нахождение в нем металлическим воздаянием за проявленные наши способности…  

   Необходимо перевести дыхание: меня слишком быстро несет, тормозов давно нет. Я концентрирую всю свою волю. Я уже предвкушаю скорое появление Великого Духа, он где-то рядом, я чувствую его… И вдруг, вместо бурных и продолжительных аплодисментов, вызванных всеобщим одобрением и горячей поддержкой, вместо, хотя бы, массовых воздеваний очей и десниц к Космосу, т.е. полного триумфа Белой магии, отчетливо слышу вокруг себя зловещее шипение. Громче всех шипит трехглавая напомаженная гидра. Ничего, ничего, шипи, реликтовая тварь, сейчас я тебя успокою. 

   −…Однако, уважаемые пассажиры, есть еще среди нас некоторые нерадивые субъекты, которые не желают осознавать всей широты этой глобальной проблемы. Им жаль расставаться с никчемными пятикопеечными медяками. И для бескомпромиссной борьбы с такими нежелательными обществу элементами существует наш родной Народный контроль, выдающиеся представители которого присутствуют нынче в нашей большой пассажирской семье. В пронизыващий ливень и колючий ветер, в палящий зной и лютую стужу приходят ежедневно эти бескорыстные борцы за Светлое Будущее, эти беззаветные труженики на благо бесперебойной работы могучих Узлов, дабы уличить проклятых безбилетников, погрязших в мещанской скупости и наплевательски относящихся к преодолению временных трудностей − святому общенародному делу…

   Одна из гремучих змей категорически требует какие-то деньги. Воспользовавшись всеобщим пережевыванием изреченного, тихонько спрашиваю: “Какие деньги, сударыня? А-а, это такие маленькие желтые кружочки, которых у меня нет?” В левом кармане моих, измятых в сутолоке, дешевеньких брюк лежит ядреный железный рубль. Но это еще отнюдь не означает, что я вот так, запросто, должен опустить его в ненавистную ядовито-желтую пасть всепожирающей гидры. Я не благотворительное общество. Я вообще не жертвую на общественные нужды. Тем более, по вторникам. Да еще в транспорте. Тяжело филантропствовать, существуя на учительскую ставку. И потому в меру весомый денежный знак, хотя и скромного достоинства, останется пока что в моем кармане. Я использую его немного позже и совершенно для иных целей… 

   Горькая комедия заканчивается тем, что перед спиритами так и не возникает Великий Дух Светлого Будущего. Зато передо мной возникает твердолобый блюститель законности и правопорядка в чине лейтенанта милиции. Он деликатно отворачивается от моего органа речи, откуда, видимо, исходит легкий “агдамный” аромат, и мягко, без нажима подталкивает меня к одному из вышеописанных отверстий. Теперь-то я, конечно, понимаю, что начинать столь фееричную мистерию нужно было с последнего акта, но сожалеть о содеянном поздно. И я бросаю в толпу предсмертный крик погибающей на ее глазах грешной души: “Да здравствует наш справедливый Народный Контроль − самый объективный контроль в мире!” И все еще надеясь на овации, завершаю финальную сцену официальным заключением:

   −На этом, уважаемые граждане пассажиры, торжественный митинг, посвященный Дню Контролера, объявляется закрытым. Спасибо за внимание!

   Но оваций почему-то нет. Хуже того, до ослабшего слуха моего долетает злобное шипение ядовитых отростков ненасытной гидры.

   −И носит же земля таких сволочей!..− выплевывает яд безмозглый атавизм.

   –Ишь, телегент вшивый!– крысится другой.-- Выкормили гадов!...

   Страж уже толкает меня куда-то по тротуару, но я все еще оборачиваюсь и взываю к покинутой аудитории навсегда уезжающего актового зала:

  −Граждане, снимите шляпы, закройте рты и раскройте кошельки! Коварный злодей разоблачен! Он покидает вас, но ваше беспрецедентное паломничество к Светлому Будущему продолжается!..

   Вдогонку нам не летят цветы. А значит, сталкер в Светлое Будущее ― к абсолютному счастью ― из меня никакой. Импровизированный Пикник на обочине не удался. Но вот досадно, ведь обязательно будут прения, а из преддверия Ада грешнику их уж никак не услышать…

   В эпилоге милиционер оказывается моим бывшим сокурсником, отчего, видно, и была им проявлена ранее деликатность. Он предупреждает на прощание, что язык меня до Киева не доведет, это точно. А вот до одного из номеров “отеля”, находящегося под мостовой Советской площади,− вполне может…

   Самое обидное, что душа моя не получает от совершенного жуткого действа магии никакого удовлетворения. Хотя меня и не постигла жестокая физическая участь героя любимого музыкального произведения, морально я сломлен. После столкновения с народными контролерами меня разобрала такая досада и гадливость, будто невзначай наступил новенькой туфлей родной обувной фабрики “Путь Ильича” на свежую кучку липкого, пахучего дерьмеца. 

                                                       ----------------