РФ сегодня: всевластный центр, бесправные регионы

Новейшая российская история практически поровну поделена на два периода, явно разнонаправленных по своему основному вектору. В 1990-е годы «революционная целесообразность» — запрет Коммунистической партии, назначение глав регионов, жесткое давление на законодательную власть и т.д. — довольно быстро ушла в прошлое. В 1992 году был заключен Федеративный договор, в 1993-м — легализована Коммунистическая партия, с 1995-го начались выборы губернаторов. Несмотря на экономические проблемы и упадок «порядка», о котором сейчас постоянно вспоминают, Россия формировалась как федеративная и демократическая страна. В 1999 году доходы федерального бюджета составляли 43% от консолидированного, главы регионов имели огромные полномочия, а во главе правительства стоял премьер-министр, которого президент вынужден был назначить в силу того, что Дума не готова была утвердить первоначально предложенного им кандидата. «Отечество — Вся Россия», по сути «партия регионов», казалась явным фаворитом парламентских выборов.

Но история пошла по другому пути. Россия в 2000 году испугалась самой себя. Потеряв 24% территории Союза, включая земли, которые входили в ее состав с XVII века, испугалась отделения с трудом завоеванной 150 лет тому назад Чечни. Допустив создание рыночной экономики, испугалась того, что государство наконец превратится из хозяина народа в его слугу. Не поверила в то, что страна может создать себя снизу, а не быть дирижируемой сверху. И не нашла в себе сил продолжить прежний путь.

Путинский проект стал не столько «единой», сколько «централизованной» Россией. В 2011 году доходы федерального бюджета достигли 64% от консолидированного, а муниципальные бюджеты оказались практически полностью подчинены региональным. Сегодня в бюджет среднего областного центра поступает не более 6% налогов, которые платят зарегистрированные на его территории предприятия и граждане. В США — около 27%. Крупные корпорации консолидировали финансовые потоки в Москве и Санкт-Петербурге. Парадоксально, но, согласно официальной статистике, на всю Сибирь и Дальний Восток приходится лишь 9,8% российского экспорта — все основные богатства страны вывозятся компаниями, головные офисы которых находятся в столицах, и там же оседают налоги. Власть почти полностью отказалась от развития территорий — все крупные проекты обрели черты «очаговых». Куда в наши дни идут главные инвестиции? Во Владивосток на саммит АТЭС, в Сочи на подготовку к Олимпиаде, на кавказский туристический «кластер» для «умиротворения» неспокойной окраины. Потом придет время чемпионата мира по футболу. Периодически значительные средства выделяются местным властям по «особым поводам»: 1000-летие Ярославля, 300-летие Омска, 1150-летие российской государственности с центром в Новгороде. Новые дороги строятся в основном там, где по ним в скором будущем должен проехать президент, или там, где они ведут к его «дачам». С каждым годом федеральный бюджет все более нацелен на охрану этого благолепия: если в 1999 году 19% расходов шло на нужды Минобороны и МВД, то в 2012-м — уже более 29%.

Характерно, что такое положение дел стало в последнее время восприниматься как естественное.

Мы привыкли говорить «государство» вместо «страна», а понятие «народ» и вовсе исчезло из лексикона. Между тем такая «единая» Россия представляет собой совершенно нежизнеспособную модель, которая уже почти себя исчерпала.

Ситуация в российских регионах все более удручает. 70 из 83 в современной системе являются дотационными. Поступающие из центра средства расходуются согласно целевым установкам. В результате люди, как и деньги, «централизуются» все быстрее. В 1991 году в РСФСР в городах с населением более 100 тыс. человек жило 42,3% населения, в 2010-м в России — более 49,7%. За пределами крупных городов стремительно разрушаются памятники культуры и архитектуры; утрачивается прежний тип жизни. За последние 20 лет с карты России исчезло более 23 тыс. населенных пунктов, а сельскохозяйственное производство сокращается практически по всем позициям за исключением выращенного зерна. Количество обрабатываемых сельхозплощадей с 1991 по 2011 год сократилось на 33,1%, или почти на 38,2 млн. гектаров. В небольших городах и сельской местности быстро деградируют жилой фонд и объекты инфраструктуры, в то время как центральные власти концентрируются на мегапроектах. Во Владивостоке на расселение аварийного жилья в год тратится всего 0,3% от суммы, одним росчерком пера выделенной для строительства моста на совершенно непригодный для жизни остров Русский; на все местные дороги в Сибири за 20 лет потрачено вдвое меньше, чем на кольцевую автомобильную дорогу вокруг Петербурга; в Калининградской области полное обновление гибнущих энергосетей обошлось бы в 7 раз дешевле, чем строительство Балтийской АЭС. Современное жесткое централизованное управление все очевиднее мешает поступательному развитию страны.

Характерно, однако, что эта тема редко поднимается в общественной дискуссии. Самая большая по территории страна мира не рассматривается ее жителями как государство, обреченное быть разнообразным. Между тем кажется очевидным, что налоги не могут быть унифицированными, что НДС не может устанавливаться на всей территории на одном уровне; что страховые платежи по фонду заработной платы не могут не разниться в зависимости от дефицита или избытка в том или ином регионе трудовых ресурсов. Региональные законы не могут не отличаться, отражая реальные историю и потребности областей и республик. Однако среди 128 партий, которые подали заявки о регистрации с момента введения нового закона, есть только одна — возглавляемая совершенно неизвестным политиком, которая имеет в своем названии слово «регионы». Мы знаем, что региональные партии запрещены, но почему не возникает партии, защищающей интересы территорий от притязаний центра?

Наше Отечество — это вся Россия, а не только адепты ее мнимого единства, редко выезжающие за пределы МКАД. На мой взгляд, приходит время радикального переосмысления нашей государственности, возврата регионам не только искусственно ограниченных губернаторских выборов, но и реальных политических и экономических полномочий.

При всем своем разнообразии Россия — относительно моноэтническая страна, и расколы по национальному признаку, разрушившие Советский Союз, здесь не слишком реальны. Избиратели и политики уже не тешат себя иллюзиями о выживаемости в современном сложном мире «Уральской» или «Дальневосточной» республик. Страна выросла, и ее прежние воспитатели выглядят сегодня смешно с их регулированием, которое год от года становится только все более и более мелочным.

Россия может успешно развиваться не просто как демократическая страна, но как страна демократического регионализма. Не осознав самих себя как граждан, мы не поставим государство себе на службу, не сделаем его эффективным. Не воспринимая себя как людей, ответственных за судьбы своей «малой» родины, мы не сделаем Россию великой. Потенциал России обусловлен разнообразием ее жителей и ее территорий. Ограничивая их свободы под предлогом недопущения «сепаратизма», власть убивает жизненные силы страны — страны, которая сегодня куда более готова к самоуправлению, чем двадцать лет назад.