Новый способ „производства“ и новый тип „государственности“

Марксизм таки сказал свое последнее слово.

Известно, что капиталистический способ производства вырос, с одной стороны, на базе так называемого „простого товарного производства“, то есть производства в условиях товарно-денежных отношений собственников-тружеников, с другой — на базе результатов международного бандитизма европейских держав, в первую очередь Испании, Англии, Франции, ограбивших в основном на свою беду безнадежно отставших в экономическом развитии и потому практически беззащитных заокеанских аборигенов, а затем уже и друг друга. „Бешеные“ деньги „цивилизованных“ грабителей сделали свое дело, превратив массы соплеменников-тружеников в нищих продавцов последнего из своих достояний — себя самих как носителей своих способностей к труду.

Таков вкратце генезис современного капитализма.

Его язвы и пороки были столь очевидны, что тут же породили идеологический противовес — социализм некий как идеальный образ посткапиталистического общества социальной справедливости (религиозная потусторонняя „справедливость“ уже перестала соответствовать чаяниям — религиозный дурман вместе с насаждавшим его феодализмом постепенно ослабевал). Содержание в нее вкладывалось самое разное от примитивной уравнительности до мифического марксового „по потребностям“, оглушительно опровергнутого к1921 г. в грохоте Гражданской войны в России, современного европейского „регуляторного“ „социализма“, банкротство которого ярко продемонстрировала Греция (в очередь „выстроились“ Испания, Италия, Исландия…), и феодально-чиновничьего ленинско-сталинского „социализма“ СССР совсем недавнего прошлого, оглушительно провалившегося в начале 90-х с типично феодальным (вот в чем истинная суть „независимости“) развалом даже самой страны, народ которой, по выражению О. Бисмарка, оказалось „не жалко“.

Самыми „последовательными“ оказались преемники и „продолжатели“ именно последнего, „изобретя“ новый (по генезу, разумеется) способ „производства“.

Если западный капитализм по своему происхождению был следствием целой эпохи грабежа, то постсоветский капитализм явился результатом грандиозного мошенничества и воровства. Общенародное достояние, худо-бедно все-таки семь десятков лет со скрипом воспроизводимое (даже самый антинародный и антиэкономический режим не в состоянии полностью отучить народ от труда), под благовидными предлогами и под прикрытием крикливых пустопорожних псевдодемократических лозунгов и фраз подверглось самому что ни на есть примитивному разворовыванию и растаскиванию (потомки и преемники „высокоидейных“ грабителей закономерно деградировали до обыкновенного воровства). В результате „изобретен“ новый способ „производства“ — воровской капитализм (советский „социализм“ по сути своей тоже был капитализмом — капитализмом феодально-полицейско-грабительским) с соответствующими политическими „надстройками“ — полицейско-воровским государством в России и примитивно-воровским — в Украине.

Результат закономерен — ни из полицейских, ни из ворья хозяйственников получиться не может, тем более что и по сей день адекватной теоретической основы современная экономическая политика во всем мире вообще не имеет, о чем свидетельствует практически постоянная и все возрастающая угроза последних лет тяжелейшего мирового экономического кризиса с весьма и весьма реальной „перспективой“ грандиозного всеобщего краха („высший критерий истины — общественная практика“). Воровать и тащить до последнего — вот их жизненное „кредо“. Массы бесправного нищего оболваненного лишенного даже возможности выживать населения с ничтожной кучкой жирующих паразитов — вот закономерный „итог“ семидесятилетнего „построения нового общества“. Оно таки „новое“, но общество ли? И „перспективы“ его уже очевидны…