Отрывок из литературного дебюта "Альтер Эго"

Глава из литературного дебюта под названием «Альтер Эго»

                                                   2. «Битца»

           Итак, я на площади знаменитого КСК «Битца», слева – кусочек советского искусства - застывшая тройка коней на гребне волны. Удрали от Посейдона? Прямо и справа – непонятные пока сооружения. Сугробы, тропинки в разные стороны. Серьёзные девчонки с хлыстиками в рюкзаках подсказывают дорогу, и через пару минут я попадаю в … запах! Он встречает меня уже в фойе. Первый тест на совместимость с моим новым увлечением. До сих пор не могу понять, как можно называть «вонью» то, что не считали зазорным вдыхать все известные исторические персонажи и августейшие особы. Большой сильный зверь не может пахнуть ландышами.

            Сначала – запись на занятие. Узнав, что я видел живую лошадь только на ярмарке, строгая женщина – инструктор предложила ознакомительный урок, на котором сначала всё покажут – расскажут и только потом дадут потрогать. «- Ну, уж нет! Что Вы! Давайте сразу конфеты, без фантиков. Как – нибудь разберёмся». «Ладно. Если Вы так уверены…» - мне дают бумажку, где я расписываюсь, что если со мной, не дай Бог…, то никто не виноват, ведь конный спорт – он экстремальный. А в билете – не может быть! – рядом со временем занятия написано: «ФОРПОСТ». Это моя лошадь - ФОРПОСТ! Нисколько не расстроившись, что часок до начала придётся погулять, я отправляюсь на экскурсию.

            Попадаю в конюшни. Чисто. Светло. Слышен шум вентиляторов. Вдоль длинных проходов справа и слева – ряды денников – лошадиных квартир, откуда за мной наблюдают огромные любопытные глаза. Некоторые лошадки не прочь пообщаться. Высокий гнедой конь по кличке Опал схрупал почти весь запас галет, предусмотрительно взятых мной для налаживания отношений. Красавец! Скоро и я сяду на такого. Потом оказываюсь в кафе, из которого через стеклянную стену виден весь Большой манеж. Молодые и не очень господа и дамы, скорее всего, на собственных лошадях, занимаются сами по себе – шагают, переходят с рыси на лёгкий галоп и обратно. Отдельно, на огороженной площадке, топает по кругу группа проката. Почти все - в бриджах и рубашках – «поло». Глядя на свои замечательные штаны для сноуборда и зимние ботинки - скалолазы, пытаюсь мысленно встроить себя в эту картину. Чувство реальности уходит.

            Стоп! Время! Где мой Форпост? Через несколько минут нахожу денник, бросаюсь внутрь… Бочкообразное, низкорослое существо на коротких ногах встречает меня подозрительным взглядом. Его седлает девчонка хулиганского вида. Пеппи – Длинный Чулок.

           - Зато он, наверное, добрый? – я хочу походить на человека, для которого здесь нет секретов.

             - Да, добрый, только с лошадьми дерётся и новичков ненавидит. Дядь, есть сто рублей? А то, я тут не ёжиков пасу. Доплачивать надо.

           - У меня... в раздевалке остались, - мямлю я.

             - Готово, - Пеппи смотрит разочарованно и, вручив мне конец повода, оставляет наедине с монстром.

            Снаружи слышится оживление. По проходу идёт инструктор и проверяет готовность группы.

            - А Вы – за шлемом! – говорит она мне, невзирая на мои протесты. - Потом нас догоните. Мы идём в Большой манеж.

            Вернувшись в шлеме, с не застёгнутым, из соображений непокорности, ремешком, я открываю дверь денника. Форпост, угадывая моё желание взять его за повод, поворачивается ко мне задом, медленно поднимая ногу, и я вдруг понимаю, что ни в какой манеж он идти не собирается. Предложенная мной взятка в виде галеты остаётся незамеченной. Высунувшись из денника, я ищу глазами Пеппи. Коридор пуст и тих. И тут, к моему великому облегчению, я вижу бегущую спасать положение нашу девушку – инструктора.

            - Я так и знала, - отодвинув меня, она заходит в денник.

Форпост моментально разворачивается. Он – само послушание. По дороге в манеж я узнаю, что её зовут Лена и что она не только занимается с прокатом, но ещё и тренер по конкуру, и что у неё есть собственная лошадь, на которую времени совершенно не хватает.

            Наконец мы на арене Большого манежа и я готов присоединиться к группе. Мой «конь-огонь» стоит, повесив голову, повод - у меня в руках, а Лена подтягивает подпруги.

            - Готовы? Так. Надеваем повод на шею… да не на свою!!! Вводное занятие побоку, да?- Лена смеётся, но мне не обидно.

            Оказавшись в седле, чувствую себя ребёнком, забравшимся на шкаф. Нам бы пристроиться к хвосту группы, или, правильнее говоря, смены, но Форпост стоит абсолютно неподвижно и смотрит в одну точку.

            - Дайте шенкель! Хлыстиком его пошевелите! – командует Лена.

            Я не знаю, как правильно «шевелить хлыстиком», и что такое «шенкель», поэтому начинаю сучить обеими ногами, осторожно пошлёпывая хлыстом по боку коня.

            - Сильнее! – моя наставница начинает терять терпение.

            - Не могу! – твёрдо отвечаю я, гордясь своим гуманизмом.

            - Тогда попробуйте напугать! Покажите ему хлыст и держите перед собой, как букет цветов!

            Тут случается чудо - Форпост поворачивается и семенит в сторону своих товарищей. Но он не собирается шагать вместе со всеми, а начинает ускоряться, делает пару скачков вперёд, выставив зубы, и атакует круп ближайшего соседа. Я теряю стремена, сползаю на одну сторону, хватаюсь за гриву, пытаясь удержаться. Со стороны я выгляжу как Человек-Паук, напавший на лошадь. Получив сдачу твёрдым, как камень, копытом, Форпост делает прыжок в сторону, окончательно избавляется от меня и останавливается. Строй нашей группы смешивается. Укушенный конь, отбившись от Форпоста, ударяет в галоп, заводя остальных. Всадники кричат, стараясь справиться с нарастающим безобразием. Лене удаётся восстановить порядок, встав на пути головной лошади.

            - Всё! Хватит! – Она пристёгивает к уздечке моего крокодила длинную ленту – корду, помогает мне сесть в седло, и мы выходим в центр площадки.

Вся смена наблюдает за нами с большим интересом. По кругу, ограниченному длиной корды, Форпост сначала идёт шагом, потом всё быстрее, и, наконец, переходит на рысь. Мне командуют, что нужно приподниматься в стременах в такт движения лошади. Я так и делаю, но получается неважно. По-прежнему не застёгнутый шлем скачет на голове, сползая на глаза, хлыст давно потерян, руки хотят помочь, и хватаются за повод, седло, гриву, воздух…

- Как дела наверху? – Лену явно забавляет происходящее. Я слишком занят, чтобы отвечать, и думаю только о том, чтобы экзекуция поскорее закончилась.

- Бросаем стремена! В седле сидим плотно! Колени согнуть! Пятку вниз, носок вверх! – Команды следуют одна за другой, Форпост бежит всё быстрее. Она что, решила меня добить? Шлем летит вниз. Я туда не хочу и мне, наконец, удаётся поймать какое – то состояние равновесия, при котором можно не только оставаться в седле, но и начать оглядываться по сторонам. Наша группа уже отзанималась и потихоньку направляется к выходу.

- Для первого раза - отлично! – Лена останавливает коня.

Всё кончилось. Вернувшиеся на землю ноги сводит от напряжения, руки мелко дрожат. Тем не менее, мои слова благодарности звучат искренне. Я выхожу с конём из манежа, по пути подобрав шлем и хлыстик. Форпост тоже взмок, он выглядит ещё более усталым, чем я. Какая – то странная пена течёт у него изо рта…. Вернувшись в денник, я аккуратно вытираю ему морду, снимаю тяжёлое седло.

- Ты – лучший, - говорю тихо, поглаживая его тёплую шею, - спасибо тебе.

Ровное дыхание Форпоста успокаивает меня. Хочется стоять вот так рядом бесконечно долго. Но большие печальные глаза коня смотрят на меня безразлично. Как же мы все, наверное, тебя достали!

- Пока, парень! – я закрываю за собой дверь денника. – Скоро увидимся!

Но увидеться больше не пришлось. Начались новогодние праздники, и я уехал к семье. Вернувшись в «Битцу» почти через месяц, я узнал, что Форпоста больше нет. У него оказался рак. Я смотрел на пустой денник и табличку с его именем, не веря, что это случилось. И конечно, он навсегда остался у меня в памяти, как самый лучший в мире конь. И не только потому, что был первым. Просто для меня не стало лошадей «хороших» и «плохих», «красивых» и «некрасивых», «умных» и «дурных». И так до сего дня.