Трудные годы Балаклавы. Воспоминания секретаря райкома Кудланова А.Т.

ФОРЕЛЬ ДЛЯ ЧЕРЧИЛЛЯ

Хотелось бы рассказать о двух эпизодах, связанных с Крымской конференцией глав правительств трёх союзных держав во второй мировой войне: СССР, США, Великобри­тании, проходившей в Ялте (в Ливадийском дворце) с 4 по 11февраля 1945 года.

Великобританию на конференции представлял премьер- министр Уинстон Черчилль.

В один из первых дней конференции, пятого или шесто­го февраля, меня и начальника КГБ Балаклавского района Павла Михайловича Рындина вызвали в Ливадию. Капитан, встретивший нас и сопровождавший по Ливадии, предста­вил какому-то генералу. Поздоровавшись с нами, генерал сказал:

-        Господин Черчилль обратился к товарищу Сталину с просьбой, нельзя ли ему к столу отловить свежей форели. Черчиллю известно, что здесь, под Балаклавой, в горных реках водится форель. Товарищ Сталин дал нам команду: доставлять ежедневно на кухню Черчилля в Алупку, в Воронцовский дворец, восемь-десять килограммов живой фо­рели.

Мы с Рындиным переглянулись. Возможно, и улыбну­лись, потому что генерал строго сказал:

-       Улыбаться вам рано, здесь не концерт. Вы ещё не вы­полнили указания товарища Сталина. Вам приходилось ког­да-нибудь выполнять приказания товарища Сталина?

Мы поёжились.

-      Вот вам судок. Ежедневно в этом судке персонально

Вы, капитан, - сказал он Рындину, - будете привозить, и пе­редавать личному повару Черчилля восемь-десять килограм­мов, и учтите: не только свежей, но и живой форели в родни­ковой воде. И запомните, - добавил генерал, - если у госпо­дина Черчилля что-то случится с животом, то Вы, в лучшем случае, будете рядовым и отправлены на передовую. А на Вас, товарищ секретарь, - повернулся генерал в мою сторо­ну, - возлагается организация вылова рыбы.

Вопросов у нас с Рындиным пока не оказалось, и мы от­правились восвояси. Решили не тратить времени и попробо­вать удачи в реке Чёрной, что берёт своё начало у села Род­никовое. Правда, в качестве пересыхающего горного ручья она начинается чуть выше, из-под горы Орлиный залёт, ки­лометрах в десяти на северо-восток. Но в пятистах метрах от Родникового, у западного подножья горы Ай-Петри, была воронка двухметрового диаметра. Из неё с шумом, как из кратера вулкана, буквально из-под земли, вырывался бурля­щий поток воды.

Протекая по гористой местности, река вымывает слабые породы, создавая котлованы глубиной до полутора метров, и дробит скалы, устраивая щебенчатые перекаты. В реке мно­го камней, коряг от поваленных весенними потоками дере­вьев. В таких условиях форель, если даже она есть, никаки­ми орудиями лова взять невозможно. Ловить эту хитрую, осторожную и чуткую рыбу можно только руками, двигаясь к ней против течения, зорко всматриваясь в каменистое дно и выследив, под какой камень она спрячется. Если сумеешь ухватить за жабры, значит - твоя, а нет - прощай, рыбка!

Был февраль. Погода в горах стояла пасмурная: большую часть суток шёл дождь со снегом. Не то, что рыбу ловить руками в холодной воде, а из дому выходить не хотелось. Как говорят, хороший хозяин в такую погоду собаку из дома не выгонит.

у меня была единственная надежда на одного из мест­ных жителей села Родниковое - Мякинникова Алексея Алек­сандровича. Бывая в колхозах, знакомясь с людьми, я как-то обратил на него внимание. Он показался мне человеком рас­судительным, всесторонне развитым, имеющим богатый житейский опыт. Мякинников тогда на мой вопрос: «Есть ли в реке рыба?» - ответил:

-      Есть только форель. Особо вкусная, но никакими ору­диями лова: ни крючками, ни бреднем, ни сетями - её не взять. А поймать может только тот, кто имеет кошачью сно­ровку и цепкие руки.

Вспомнив об этом разговоре, возлагая основную надеж­ду на Мякинникова, мы подъехали на «Виллисе» к его дому.

-      Так и так, - говорю, - товарищ Мякинников. Помнишь, ты мне про форель рассказывал? Так вот теперь форель по­требовалась в натуре.

И мы пересказали ему приказ генерала.

Жена его, Зинаида Михайловна, поставила самовар, на­поила нас чаем с вареньем.

-      Ну что ж, можно попробовать, - сомневаясь в удаче, не спешил с согласием Мякинников. - Только ведь одному не справиться, надо группу в пять-шесть человек. И потом, очень сейчас холодно. Зима^ вода ледяная.

И тут я рассказал Мякинникову об окончании нашего раз­говора с генералом в Ливадии.

-      Товарищ генерал, но это почти невыполнимо, - возра­зил я тогда генералу. - Я не видел у нас в реках столько форе­ли!

У генерала задёргались желваки:

-    А Вы в армии служили? - как можно строже спросил он.

-      В кадрах нет, а в партизанах был, - ответил я.

-Так вот, если бы служили, тогда бы знали, что в армии так не отвечают. Нет такого слова «Нет» в армии. Есть толь­ко «Есть»!

И невозможного для солдата нет. Вы слышите? - совсем распалился генерал. - Вы, секретарь, могли бы и то­варищу Сталину сказать «Нет»?!

-     И мы с Рындиным вышли от него, понурив головы, - сказал я тихо Мякинникову. - Надо, понимаешь, очень надо. Выручай, пожалуйста.

-     Александр Трифонович, я же не отказываюсь. Мы со­беремся, человек пять-шесть, попробуем. Я ведь Вам тоже обещать не могу. Но неплохо бы нам иметь тёплые водолаз­ные и водонепроницаемые специальные костюмы. А так мы на второй день все заболеем и сляжем. А Вам ведь форель нужна не один день.

-     Да не мне, дорогой человек, - нарочито спокойно отве­тил я Мякинникову, а господину Черчиллю. Товарищ Ста­лин попросил... А насчёт костюмов - это ты правильно. Мы тоже попробуем.

И мы с Рындиным вновь поехали к генералу в Ливадию.

Выслушав нас, генерал вызвал знакомого нам капитана, приказал немедленно достать балаклавцам шесть шерстяных водолазных костюмов и столько же водонепроницаемых ком­бинезонов.

-    Есть достать костюмы и комбинезоны! - чётко ответил капитан.

Нас устроили отдохнуть, накормили.

Через несколько часов всё обмундирование нам было вру­чено. При его погрузке в машину присутствовал генерал. Он спросил:

-     Больше ничего не надо? А то будете ездить туда-сюда.

Я осмелился и выдавил из себя:

-     Не мешало бы граммов по сто спирта на человека.

-    А закусывать у вас есть чем? - усмехнулся генерал.

-     К сожалению, и с закуской плохо.

И наш временный «хозяин» распорядился выдать две ка­нистры спирта, ящик тушёнки, два окорока и десять буханок хлеба.

Загруженные продуктами и спецодеждой, приехали мы опять к Мякинникову. Собрал он пять или шесть крепких молодых ребят.

Продукты и вещи занесли в дом, стали примерять кос­тюмы.

Кто-то из ребят, одеваясь, забранился:

-    Чёрт возьми, этого буржуя нам ещё и форелью кормить надо!

Одежда на ловцах форели сидела ладно. Мякинников вы­разил общее мнение:

-     Ну, в таких костюмах мы должны не посрамить рус­ское гостеприимство.

Я разрешил Мякинникову всем налить по сто граммов спирта, дать закуски. Было уже поздно, все разошлись по домам. Мы с Рындиным остались ночевать у Мякинникова.

На следующий день была холодная, промозглая погода, сыпал снег вперемешку с дождём. Облачившись в «доспе­хи», бригада отправилась на реку Чёрную. Мы пошли по­смотреть, как будет идти лов.

Придя на берег реки, Мякинников первым зашёл в воду и скомандовал остальным:

-    За мной, в линию, построиться навстречу течению воды! Идти осторожно, смотрите внимательно: как увидите рыбу, не спешите, но и не медлите.

Рындин поднял руки и прервал Мякинникова:

-Товарищи, кто схватит рыбину, кричите: «Товарищ Рын­дин, есть! Не вынимая её из воды, поднесите к берегу и пря­мо из реки положите в судок. Ни в коем случае на берег не бросать!».

В первый день этой бригадой было добыто около вось­ми килограммов форели. На машине лично Рындиным она была доставлена в Воронцовский дворец и передана повару Черчилля. Так было ежедневно до окончания работы конфе­ренции. В последний день привоза форели повар задержал Рындина, с трудом выговаривая русские слова, сказал ему, пододвигая стул:

-     Стул сидеть. Черчилль хотеть видеть.

Через несколько минут вошёл Черчилль, достал из кар­мана массивные золотые часы с тремя крышками, отстегнул золотую цепь от своего френча и вручил их Рындину в знак благодарности.

Потом Рындин показывал эти золотые часы в райкоме партии, своим сослуживцам, друзьям, но при этом особенно не рассказывал, за что конкретно вручил ему Черчилль та­кой дорогой подарок.

Несмотря на тяжёлые условия лова форели, группа Мякинникова задачу выполнила достойно. И надо сказать, что и сами «рыбаки» были тоже довольны. Как я уже говорил, с питанием в сёлах было плохо. А тут каждый день отцы при­носили в семьи своим полуголодным ребятишкам, истощён­ным жёнам то кусок хлеба, то полбанки тушёнки, а то и лом­тик окорока. О таких деликатесах людям не приходилось даже мечтать.