ПОРТРЕТ. рассказ

Многим, наверно, хоть однажды, случалось ощутить, что вот эта минута, ситуация, странным образом знакома, когда-то уже это было. Дежавю.

Такое чувство пронзило меня совсем неожиданно. В жаркий летний день я сбежала от пыли и зноя городских улиц в прохладу картинной галереи. Почему именно сюда? Не знаю. Странный порыв души, толчок сердца.

Вообще я очень люблю смотреть на полотна картин в тишине, когда лишь случайные посетители заглядывают сюда, а не в толпе экскурсантов. Картины прячут свои тайны, когда вокруг суетятся люди.

Сейчас я проходила по прохладным залам и с удовольствием слушала эхо своих шагов. Я шла в свой любимый зал – испанской придворной живописи. Не знаю почему, но здесь я начинаю чувствовать себя прекрасной дамой. Вот как эта. Я глянула на полотно. Необъяснимое волнение заставило меня остановиться здесь. В тяжелой золоченой раме потемневшая картина. Портрет дамы. Темно-красное платье туго обтягивало стройную фигуру. Корсет заставляет держаться очень прямо. Большой накрахмаленный воротник обрамляет беломраморное лицо. Я всматриваюсь в него. Дама подчеркнуто торжественна. Странные поблескивающие глаза притягивают, в них страсть и боль. Чем больше смотрю на эту прекрасную женщину, тем больше ощущение, что она мне неуловимо знакома. Такое чувство, будто я смотрюсь в зеркало. Странно. Конечно, у портрета нет ничего общего со мной. Я светловолосая, почти рыжая, курносая. Но закрыв глаза, я могу себя представить такой как эта женщина с портрета. Я хорошо запомнила её черты. Прекрасные влажно-черные глаза, летящие по белому покатому лбу брови, немного хищный, но выразительный нос, чувственные алые губы. Я снова и снова открываю и закрываю глаза. Чувство единения с портретом не проходит. Я даже начинаю ощущать, как впивается в ребра жесткий корсет и не дает дышать. Как стягивает голову тяжелая прическа, с вплетенными в волосы бусами и цепочками. Как холодят руки браслеты. Я снова всматриваюсь в портрет. Просто удивительно, как действует на человека прекрасная живопись. Я еще долго стояла в оцепенении. Мой взгляд просто купался в складках жесткой парчи, в переливах бус. Я любовалась тонко выписанным холодом белизны кожи прекрасной дамы. Когда я вышла на улицу, то у меня даже походка изменилась. Я шла гордой поступью испанской аристократки. Весь день я была под впечатлением от искусства неизвестного художника. Жаль, что его имя не сохранилось в истории. Я так и уснула думая о моей прекрасной незнакомке.

- Мария! Сиди спокойно. Ты мешаешь ему работать, - голос дуэньи отвратительно скрипучий. Стефан, придворный художник герцога де Алькараса, трудился уже целый месяц над парадным портретом племянницы герцога, Марии де Куэльяр. Скоро она уедет в Мадрид. Ей купили должность фрейлины при дворе инфанты. Стефан работал как одержимый. Это будет его лучший портрет. Написать его и умереть. Больше ничего не желает измученное сердце Стефана. Он больше не увидит Марию, зачем жить.

Мария устала на своем пьедестале, затекла спина. Но она старалась терпеть мужественно, ведь делала это ради Стефана, своего милого. Вот он кладет мазок за мазком. Он всё реже поднимает на неё глаза. Зачем. Он знал каждую черточку любимого лица, каждую складку её платья, каждую бусинку в её шелковых волосах. Но когда он всё же поднимал лицо – их глаза встречались, и зажигались такой страстью и тоской, что он в испуге отворачивался, еле сдерживая желание припасть к её ногам. Мария видела его мученья, и слезы закипали в душе. Сколько раз она подставляла своё лицо его губам, сколько раз обвивала своими белыми ручками его мужественные плечи. Сердце разрывается на части от тоски и бессилия. Дядя решительно отправляет её в столицу, подальше от позора. Позор! Её любовь, её жизнь, её Стефан – её позор! Их несчастный Теодоро, маленький херувимчик, смотрит сейчас на них с неба. Да, он на небе, их незаконный, но любимый и желанный сын. Мария опустила глаза, набежавшая слеза скатилась по щеке, протянув за собой дорожку по белой пудре.

- Ах! Мария! Что за глупости! Ты будешь плохо выглядеть на портрете! - проскрипела дуэнья, увидев нарушенный грим. Она сердито глянула в глаза Марии, пудря ей щёки. Прошипела в лицо.

- Никаких глупостей больше. Я пожалуюсь дону Алесандро.

- Оставьте. Я в порядке.

Мария снова замерла как изваяние, сложив свои прекрасные ручки на платье.

Тяжело дался Марии и Стефану этот месяц. Ни минуты наедине. Ни словечка друг другу. Лучше бы им было умереть вместе с сыном.

Мария еще не оправилась от тяжелых родов, но это никого не волновало. Герцог спешил отправить её из Альбасети. Как только будет завершен портрет, Марию де Куэльяр увезут в Мадрид. Её грех удалось скрыть ото всех. Ребёнок родился слабым из-за того, что все девять месяцев его душили корсетом. Мария сама еле выжила. А Стефан попал в подземелье замка за решетку. Сейчас его приводят сюда под стражей. Его судьбу нетрудно предугадать, герцог уже грозился затравить Стефана африканскими львами, и только его мастерство художника на время отодвинуло казнь. Но надолго ли.

Осталось несколько сеансов, и они навсегда потеряют друг друга. Стефан трогал полотно кистью всё трепетней. С портрета на него глядела его любимая как живая. Он всё медленнее работает. Ведь пока он обмакивает кисть в краску – их не разлучат. Боясь поднять глаза и увидеть в них немой призыв, он всматривается в ту, что здесь у него на расстоянии вытянутой руки. Её влажные глаза рвут душу. Как он ни старался выписать её лицо бесстрастно, глаза всё выдают. Стефан смотрит в них. «Я люблю тебя, моя богиня». Работая над портретом, Стефан превзошел себя. Еще никогда ему не удавалось создать подобное. Он так написал парчу и жемчуг, что они были лучше, чем настоящие. Золото браслетов оттеняло белизну прекрасных рук Марии. Он взглянул еще раз на картину. Его сердце замерло. Работа была закончена. Взгляд его в отчаянии заметался, ища незавершенных мест, но всё было совершенно. Мария со своего места заметила, как лицо любимого залила бледность, и поняла, что это конец. Их глаза встретились. « Прощай, любимая. Прощай любимый». Кричали их души. Мария медленно стянула с руки тяжелый золотой браслет, и, глядя в глаза Стефану, спрятала браслет под подушку сидения. « Купи себе свободу!» - прошептала одними губами.

Стефан смотрел вслед своей любимой, которая шла впереди дуэньи, низко опустив голову, и плакал трудными мужскими слезами. Тяжелые двери зала закрылись. Всё. Стефан оглянулся на портрет. Живая Мария ушла из его жизни. Вдруг он схватил кисть и краски, и кинулся к полотну. За дверью послышались шаги. Это шла за ним стража. Или сама смерть с косой. Он решительно набрал краску и стал замазывать один браслет на руке Марии. « Он мой, мой» - билось в мозгу.

Мария больше никогда не встретилась со своим любимым. Её выдали замуж за дряхлого старика, который скоро умер, оставив ей огромное состояние. Детей она не заимела, и об этом не жалела. Она всегда помнила своего Теодоро и Стефана. И единственная радость в её жизни был портрет, который ей подарил дядя перед смертью.

Мария часто сидит в кресле перед своим портретом, и вспоминает свою умершую любовь. Вот и теперь она здесь в кресле. Мария уже старая, глаза её стали плохо видеть, но она не нуждается в этом. Зато ей всё легче представлять Стефана. Вот он берет кисть и поднимает голову, чтобы всмотреться в черты любимой. Сегодня он особенно реален. Мария невольно прихорашивается под его взглядом. Его лик сияет нежным светом, кудри золотистой волной падают на белые одежды. Он внимательно и ласково глядит на Марию. Приближается к ней, протягивает руки.

- Полетели? Слышишь музыку?

И расправляет свои сильные белые крылья.

Я проснулась от звона будильника. С трудом оторвала голову от подушки, с трудом разлепила веки. Господи, что за сон! Я попыталась сосредоточиться на нем, но ночные видения неуловимо ускользали.

После работы мне захотелось снова зайти в картинную галерею. В зале испанской живописи 16-17 веков сегодня было много посетителей. Возле портрета, который так меня вчера заинтересовал, стояла группа мужчин. Я подошла тихонько и встала сбоку от них. Какое-то волнение снова охватило меня. Снова появилось ощущение, что я смотрю в зеркало. Мужчины переговаривались, стоя перед полотном.

- Роберт Францович, обратите внимание, у неё лишь один браслет, а ведь такие всегда были парные.

- Действительно. Несоответствие. Интересно. В этом есть какая-то тайна.

И тут, после его слов, я вдруг вспомнила. Браслет я сняла, чтобы Стефан мог подкупить стражу, и выйти на свободу. Я вспомнила ночной сон, я поняла, что всё это было на самом деле. Всмотрелась в руку, на которой отсутствовал браслет, ведь когда писался портрет, их было два. Сердце защемило. Бедный мой Стефан. Я так и не узнала, как закончил он свою жизнь.