Польша напрашивается на шестой раздел страны

В руководстве Польши высказали весьма острые исторические подозрения – якобы Берлин спит и видит, как вернуть польские территории, которые всего несколько десятилетий назад принадлежали Германии. Чем в реальности вызваны подобные обвинения, почему обострились отношения Польши и ФРГ – и что на самом деле способно привести к очередному в истории разделу польского государства?

Польша продолжает свою атаку на Евросоюз и на Германию (которую в Варшаве считают главным проводником и управляющим проекта «Единая Европа»). Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий в своей колонке для французской Le Monde повторил тезис из своей же недавней колонки для немецкой Die Welt – о том, что «Евросоюз является формально демократией, но фактически олигархией, где власть принадлежит самым сильным». То есть Берлину и Парижу.

Эту мысль углубил и обострил председатель национального банка Польши Адам Глапинский. По его словам, Германия не только хочет управлять Евросоюзом, но и вернуть свои исторические земли. Те самые восточногерманские территории, которые после Второй мировой ненавидимый поляками Иосиф Сталин подарил Варшаве (и которые, между прочим, являются до сих пор самыми развитыми регионами Польши). «Берлин планирует подчинить себе всю полосу стран между Германией и Россией и установить новый европейский порядок, основанный на сотрудничестве двух империй – немецкой и российской», – заявил пан Глапинский.

С одной стороны, слова Глапинского и Моравецкого можно рассматривать как элемент внутриполитической борьбы с их архиврагом – бывшим премьер-министром и одним из нынешних лидеров либеральной оппозиции Дональдом Туском. Адам Глапинский рассказывал о германских «планах» в контексте того, что Туск их уполномочен претворять в жизнь – за что якобы получит свою банку варенья и корзину печенья в лице должности главы Еврокомиссии. И именно через призму «предательства Туска» его речь сейчас обсуждают польские СМИ.

Тема весьма актуальная – в 2023 году Польшу ждут очень непростые парламентские выборы, которые (учитывая нынешний экономический кризис и все негативные последствия от российской спецоперации на Украине) могут закончиться для ныне правящей крайне правой партии «Право и справедливость» (PiS) весьма печально. А значит, PiS нужно усиленно лепить из Туска образ национал-предателя.

С другой стороны, атаки на Германию являются частью борьбы нынешнего польского руководства против европейской интеграции – в том виде, в котором ее видит Германия. Польша выступает за гибкий, но не очень функциональный вариант продолжения европейской интеграции, тогда как немцы хотят углубления и централизации процесса.

Да, польская позиция была не всегда такой конфликтной – при Туске все как раз было наоборот. «Тогда конфликт был сглажен, а в своей известной берлинской речи тогдашний министр иностранных дел Радек Сикорский даже говорил о том, что Польша боится не немецких танков, а бездействия Германии в момент сильнейшего финансового кризиса. Правительство Туска было фундаментально проевропейским, что и позволило самому Туску персонально продолжить карьеру в качестве главы Евросовета.

А вот правительство «Права и справедливости» ориентировано больше на США и видит большие возможности для Польши не во включенности в европейские процессы на правах младшего, хотя и важного партнера, а в роли противоречащего игрока», – поясняет газете ВЗГЛЯД старший научный сотрудник ИМЭМО РАН  Дмитрий Офицеров-Бельский.

И сейчас PiS использует все возможности для того, чтобы противоречить Берлину. В частности, Германию открыто обвиняют в потворствовании России.

«Если бы Польша не проголосовала против, то по указке Германии уже был бы запущен «Северный поток – 2», а Россия бы победила в конфликте на Украине.

Но, к сожалению, Евросоюз не всегда слышит голос правды, звучащий из Польши», – говорит Матеуш Моравецкий.

Сейчас же на уровне высших лиц государства был запущен и аргумент о стремлении немцев вернуть свои исторические земли. «Разумеется, речь не идет о том, что Германия стремится вернуть территории, которые ей раньше принадлежали. Таким образом делается намек на опасность германского реваншизма и гегемонизма в современной Европе», – поясняет Дмитрий Офицеров-Бельский. На этакий «Четвертый рейх», в котором Польше не найдется место – причем в буквальном смысле.

И этот тезис опирается на историческую память поляков. Дело в том, что с конца XVIII века сочетание «сильные соседи – слабая и неадекватная Польша» как минимум пять раз приводило к разделу этой самой Польши между этими соседями. Главной причиной раздела всегда была именно неадекватная политика Варшавы, которая с присущей ей спесью конфликтовала со всеми местными центрами силы. Как конфликтует, собственно, и сейчас.

Однако поляки в целом не склонны замечать такую мелочь – спесь является неотъемлемой частью шляхетского сознания польских элит. Тем более что сейчас они чувствуют за собой другие силы. Ведь любое распространение мифов, ослабляющих европейские скрепы (и неважно, антироссийские ли это мифы или антигерманские), выгодно Соединенным Штатам и Британии. Странам, на которые сейчас ориентируется Варшава.

При этом польские власти считают, что на их стороне не только США и Британия, но и существующая политическая конъюнктура. «Возможно, если бы состояние европейских дел было лучшим чем сейчас, то и политика Польши была бы более лояльной Берлину и Брюсселю. Берлин сейчас по-прежнему остается лидером Европы, но очень слабым, как и сама Европа. Да, десять лет назад Европа была слаба, но Германия была сильна. Сейчас в Европе сильным является только американское влияние. Поэтому Польша считает возможным руководствоваться ницшеанским принципом «падающего толкни», – говорит Дмитрий Офицеров-Бельский.

Проблема для Польши в том, что если ее политика по дискредитации и развалу «Четвертого рейха» (то есть Евросоюза) увенчается успехом, то под угрозой окажется территориальная целостность и безопасность самой Польши, а также ее лидерские амбиции в Центральной и Восточной Европе. И отнюдь не только из-за усиления немецкого реваншизма.

По сути, на всем пространстве между немецкими и российскими границами сейчас существует огромный набор исторических территориальных конфликтов между местными странами. Южная Добруджа, Трансильвания, Тешинская Силезия, Вильнюс и т. п. «Этот клубок, узел территориальных проблем в Европе нисколько не слабее конфликтов вокруг Тайваня, островов Сенкаку (японо-китайский территориальный спор – прим. ВЗГЛЯД). Отчасти мы об этом говорим, но в Европе как-то более-менее с территориальными проблемами было поспокойнее», – говорит профессор Дипломатической академии МИД России Владимир Винокуров.

А поспокойней было во многом благодаря европейской интеграции.

Идеологи Евросоюза рассчитывали, что наднациональная интеграция сможет нивелировать как межэтнические конфликты в странах-членах, так и потенциальные территориальные претензии между ними. Что все они, условно говоря, станут идентифицировать себя как европейцев, а свои территории – прежде всего, как часть ЕС.

Однако разрушение европейских концепций вкупе с ростом этнического национализма в восточноевропейских странах фактически уничтожает этот предохранитель. Следствием чего может стать большой восточноевропейский пожар – в центре которого, как обычно, окажется Польша.

Видимо, такая у нее в итоге судьба. Идти от раздела к разделу.