Отражение трагической судьбы крымских татар в переселенческих песнях XIX века
Крымские татары являются носителями богатейшего фольклорного наследия. Особый пласт его духовной культуры составляют так называемые переселенческие песни (муаджир йырлары), появившиеся в период конца XVIII – начала XX веков, когда в результате жестокой колониальной политики
царской России сотни тысяч крымских татар вынуждены были эмигрировать в Турцию и Румынию, а также песни высылки (сюргюнлик йырлары), появившиеся после трагедии 18 мая 1944 г., когда весь крымскотатарский народ был выслан со своей исторической родины.
Этот более чем двухсотлетний период в истории крымскотатарского народа можно квалифицировать как «период геноцида, в ходе которого и некультурный сосед, колонизовав Крымское ханство, попытался стереть с этнической карты мира не только один из европейских народов, но и его следы в виде социальных, культурных, экономических традиций и даже топонимии исторической родины крымских татар» [1]. Исследуемая тема имеет важное значение для изучения этнической истории, особенностях национального мировоззрения, языка и культуры крымских татар.
Исследование переселенческих песен, отразивших трагические события в жизни народа, невозможно без исторического анализа ситуации, в которых они возникли. В связи с этим считаем необходимым дать краткую характеристику реальной исторической основы, на которой возникли песни этого цикла.
Как отмечает А. Парфенов:
«В истории человечества найдется немного народов, подвергшихся столь изощречному и жестокому многовековому истреблению, череде чудовищных преступлений и систематическому изгнанию со своей родины, как крымские татары» [2].
Почти все официальные историки, за редким исключением, представляли его хищным разбойником, народом-предателем. А завоевание Крыма, впрочем, так же, как и завоевание Поволжья, Прибалтики, Кавказа, Средней Азии, преподносилось как добровольное присоединение, прогрессивное явление, как избавление от турецкого, шведского, китайского или другого ига. О страшных бедствиях, которые принесли эти «освободители» заво¨ванным народам, об уничтожении ими мирного населения, их языка, культуры, эти историки — холопы режима, молчали.
Такой ложной историей и бесчеловечной политикой отравлялось сознание многих поколений. Руководствуясь принципом: «Унизить, затем уничтожить», империя стремилась русифицировать малочисленные народы, выбив из-под их ног опоры, именуемые исторической памятью и чувством национального достоинства, чтобы безраздельно хозяйничать на захваченных землях.
Потеря Крымом своей независимости имела катастрофические последствия для его населения. Бесчеловечными жестокими мерами Россия стремилась вырвать с корнем из Крыма коренной народ. «Положение крымских татар с этого времени стало гуманитарной катастрофой, а политика царского режима России по отношению к крымским татарам — это политика плохо прикрытого геноцида (или этноцида, т.е. геноцида по национальному признаку» [3].
После аннексии Крыма Российской империей в конце XVIII в. древнее автохтонное население полуострова подверглось беспрецедентному колониальному гн¨ту. Захват лучших земель, дикий, беззастенчивый граб¨ж, притеснения и насилие, принуждение к эмиграции — весь этот произвол ярко характеризует колониальную политику царизма.
Тяжелый колониальный гнет, установленный царским режимом в Крыму, сопровождавшийся массовым физическим уничтожением коренного населения [4], вызвал массовую эмиграцию крымских татар. До 1790 г. Крым покинуло свыше 300 тысяч преимущественно горных крымцев [5]. Всячески притесняя и изгоняя крымских татар из Крыма, царское правительство в целях колонизации края щедро раздавало русским дворянам и сановникам освободившиеся таким образом земли в Крыму.
Вскоре после этого в 1803 г. была осуществлена попытка полностью очистить Крым от его коренного населения. Началась подготовка к выселению. Однако генерал-лейтенант Дюк де Ришелье, объезжавший тогда Крым, убедившись, что при осуществлении этого мероприятия край совершенно опустеет, ходатайствовал перед правительством об отмене этого распоряжения. Депортацию на этот раз удалось предотвратить[6].
Особенно большие размеры приняла эмиграция крымских татар после Крымской войны. В 1860-63 гг. «из Крыма лишь по официальным данным ушло 181 177 человек» [7], при этом «около 60 000 татар погибло, не добравшись до Турции» [8].
В 1891 г. началась третья массовая эмиграция, достигшая высшего предела в 1893 г. Тогда ушло приблизительно 18 000 человек (А. Маркович, 1928 г.). Следующая вспышка эмиграции — в 1902-1903 гг.: ежедневно уезжало до 600-800 человек [9]. Этот процесс фактически не прекращался до 30-х гг. XX в.
Как писал известный крымскотатарский поэт Абдулла Лятиф-заде: «...катастрофа эмиграции каждый день все более потрясала народ, приводила его к обнищанию, к потере своей землии имущества и была причиной того, что сотни тысяч людей гибли в дороге, портах, на берегах Крыма и Анатолии. В этот период могли возникнуть чшшь переселенческие песни... Народ всецело поглощ¨н лишь царской тиранией, бедствиями эмиграции, принудительным призывом в армию и другими гонениями. В этот период народ лишь плачет...» [10].
Административно-полицейский произвол, в котором приходилось постоянно жить крымским татарам, всевозможные меры, направленные на подавление их культурно-национального самосознания: аресты, обыски и высылка лиц, попавших в разряд политически неблагонадежных, которые производились в Крыму русской администрацией в громадных размерах, а также лишение крымскотатарского населения средств к существованию, что проявлялось в стремлении русской администрации и колонистов исторгнуть из рук крымских татар всю находившуюся у них земельную собственность — это лишь некоторые из причин, заставивших бежать людей из родного края.
Горькая и незавидная доля «муаджиров» (переселенцев) — людей, лиш¨нных родины, вынужденных скитаться под чужим небом, нашла отражение в историческом фольклоре крымских татар в виде песен и поэтических текстов. Эти произведения неодинаковы по объ¨му и содержанию, но все они объединены одной темой — темой горя, страдания и тоски, связанных с утратой родной земли.
Специфические обороты («Агъларым Къырымны» — «Оплакиваю Крым»; «Эй, яр; айтыр да джыларман!» — «Говорю и плачу!») многократно повторяющиеся в песнях, придают особую трагедийность муаджирским песням.
Кочь йыры
Виз кетермиз Къырымдан, эй, яр,
Иттифакъ олуп.
Айтыр да агъларым!
Не ерлерде олюрмюз, эй, яр,
Ахлар чекип.
Айтыр да агъларым!...
Саньа асрет китемиз, эй, яр,
Гузель Къырым.
Айтыр да агъларым
Гъурбет эллерге тюшип, эй, яр,
Къыйнашырмыз.
Айтыр да агъларым!
«Ватан-ватан!» дие биз, эй, яр,
Джан верирмиз. Айтыр да агъларым!... [11]
Переселенческая песня
Мы уходим из Крыма, эй, яр,
Объединившись.
Говорю и плачу!
Неизвестно, где умр¨м, эй, яр,
Со стонами.
Говорю и плачу!
Мы уходим, тоскуя по тебе, эй, яр,
Прекрасный Крым.
Говорю и плачу!
Попав на чужбину, эй, яр,
Страдаем мы.
Говорю и плачу!
«Родина-родина!» повторяя, мы, эй, яр,
Отдадим (Богу) душу.
Говорю и плачу!
(Здесь и далее перевод автора статьи.)
Ряд песен этого цикла выражает мысли и чувства народа и перед переселением, и в самый момент эмиграции. Эти песни глубоко реалистичны в обрисовке картины переселения. Трагическое прощание с родной земл¨й, нежелание уезжать, обреченность и безысходность, тема горя и скорби по утраченной родине достигает в них своего апогея.
Муаджир джыры I
Биз Къырымдан щыгьармыз, достлар,
Къапыны щеклеп.
Кьаерлерде джурермиз, достлар,
Къалентир беклеп.
Параходкъа минермиз, достлар,
Манърашкьан кьойдай.
Акьыллыгъа олюмдий, достлар,
Акъмакькъа тойдай.
Сувукь-Сувда айтувлы, достлар,
Чаталлы-Къая,
Джандан сюйген джуртумыз, достлар,
Кетти де зая [12].
Песня эмигранта I
Мы уйдем из Крыма, друзья,
Закрыв двери.
Где же будем скитаться, друзья,
В ожидании карантина.
Мы погрузимся на пароход, друзья,
Как блеющие овцы.
Для умного это (будет) как смерть, друзья.
А для дурака — свадьба.
В селе Сувук-Сув, друзья,
Есть знаменитая скала Чатал
Больше жизни любимая Отчизна
Потеряна нами.
Читая строчки этих песен, вникнув в суть их содержания, пропустив каждый текст через сердце, можно отч¨тливо представить себе состояние души человека, вынужденно покидающего сво¨ горячо любимое село, Родину, нередко родителей и близких родственников и отправляющегося в неизвестность, возможно, даже на смерть.
Муаджир джыры II
Кетеджекмиз кой ташлап дерьялар ашып
Къатеджегимизни бильмей кьалдыкъ шашып...
Бек джель эссе т¨гюлий теректе япракь,
Алалмадыкъ коюмизде бир авуч топракь...
Кетмейик десенъ, кьатыйыкъ? Помещик айта.
Дерьяларда ольсек олюмиз-ни балыкълар юта [13]...
Песня эмигранта II
Мы уходим, покинув село, переправляясь через моря,
Растерянные, не зная, что делать...
Когда дует сильный ветер, осыпаются листья с деревьев.
Не смогли мы взять в нашем селе даже горсти земли ...
Невозможно сказать: «Не поеду!». Помещик принуждает.
Если суждено погибнуть в море, станем пищей для рыб...
Песни о переселении носят трагический и явно пессимистический характер. Они реалистичны и правдивы в отношении обрисовки действий и чувств народа, покидающего родные очаги. В них отсутствует героика, поскольку такое трагическое явление, как эмиграция, не могло быть вдохновляющим фактором для создания песен героического характера. Эти произведения более похожи на песни-оплакивания, песни-плачи.
Кельди дувулдап вапур, порткъа янашты,
Беклеп тургъан тувгьан-урув, зув-чув джылашты.
Биз вапургьа минген сонь, копюрди деньиз.
Адымызны унутынъыз «муаджир» деньиз [14].
С гудками подошел пароход, пристал к пристани,
Ожидающие его родственники-сельчане начали навзрыд плакать.
Когда сели мы на пароход, море взбурлило.
Теперь вы забудьте наши имена, называйте нас «эмигрантами».
Къырым, Къырым дегенинъ бир ешиль ада,
Акъмесджит еним озь коюм, оюм онда...
Келиятыр гемилер, тютюни будакъ,
Гонълюмиз къалды Кьырымда, джолумыз узакъ [15].
Крым, Крым — ты как зеленый остров,
Акмесджит – мо¨ село, все мои думы о н¨м...
Вот подходят корабли, пуская клубами дым,
Наша душа осталась в Крыму, а путь дал¨к.
Одной из самых ранних переселенческих песен «Муаджир тюркюси» присуща острая социальная направленность. Она резко осуждает господствующую верхушку крымских татар (ага и мурз), которая, предав свой народ, пошла в услужение к завоевателям.
Къырым дедиклери элли бир хандыр
Акьибет Кьырымнынь соньу верандыр.
Джумле мырзалар халкькьа душмандыр,
Имдат ола Мевлядан, агъларым Кьырымны!
Кьырымнынь агьалары московгъа таби олдулар,
Кьалпакьларына аман пускюль такьтылар,
Дживан йигитлерни московгьа саттылар,
Имдат ола Мевлядан, агьларым Къырымны!
Кьырымнынъ чевреси багьчадыр, бостан,
Айрылдыкъ сой-соптан, эштен эм досттан.
Бизлер кетемиз ватанымыздан,
Имдат ола Мевлядан, агъларым Къырымны! [16]
Крымом правил 51 хан
В конце концов Крым опустош¨н.
Все мурзы враги своему народу.
О Боже, помоги, я оплакиваю Крым!
Господа Крыма подчинились москалям,
И сразу нацепили на свои колпаки кокарды,
Продали молодых джигитов москалям,
О Боже, помоги, я оплакиваю Крым!
Повсюду в Крыму сады и огороды,
Разлучились мы с родней, приятелями и друзьями,
Мы уходим со своей Родины,
О Боже, помоги, я оплакиваю Крым!
Первые волны переселенцев разместились в европейской части османской империи (Болгария, Румыния, Румелия). Переселившиеся позже — в Стамбуле и Анатолии (в окрестностях Эски-Шехира, Коньи, Анкары). Их положение было крайне тяжелым. От голода, лишений, различных болезней, невыносимых условий жизни гибло много муаджиров (переселенцев). Оставшимся в живых турецкое правительство выделяло для проживания каменистые или болотистые земли. Бесконечно горьким и безрадостным было существование скитальцев в чужом краю. Вс¨ здесь оказалось чужим: и земля, и люди, и даже соль не такая сол¨ная. Песни этого периода проникнуты жгучей тоской по утраченной родине и ненавистью к тем, кто подтолкнул народ к эмиграции.
Акь топракьнынъ ялысы, эй, яр, бизге де кульмий,
айтыр да агьлерим,
Падиша берген эки огюз, эй яр, «кях» - десем джурьмий,
айтыр да агьлерим.
Ашкьа салсань, татымаз, эй яр,
Варнанынъ тузы, айтыр да агълерим.
Этеклик кийип джуре экен, эй яр, пашанынь кьызы,
айтыр да агълерим.
Билялмадым мен мында, эй яр, къыбламы, сыртым,
айтыр да агьлерим.
Эр шейден татлы экен, эй яр, озь тувгьан юртым,
айтыр да агьлерим.
Тюшсе Къырым акъылгьа, эй яр, ичим къайнай,
айтыр да агълерим.
Тюрли тарлыкъ сыкъынты, эй яр, джурегим чайнай,
айтыр да агълерим. «Хиджрет ваджип» — дедилер, эй яр, улемалар,
айтыр да агълерим.
Ох болсын, шимди озьлери, эй яр, зар къылалар,
айтыр да агълерим [17].
Берега Счастливой земли* нам не улыбаются
говорю и плачу.
Я погоняю двух волов, которых дал падишах**, но они не идут,
говорю и плачу.
Положишь в еду соль Варны, но она не да¨т вкуса,
говорю и плачу.
Оказывается, дочь паши одевает юбку,
говорю и плачу.
Так и не знаю я, где здесь юг, а где север,
говорю и плачу.
Слаще всего на свете, оказывается, моя родная Отчизна,
говорю и плачу.
Как вспомню я о Крыме, все во мне закипает,
говорю и плачу.
Тоска, грусть, печаль охватывают мое сердце,
говорю и плачу.
«Переселение необходимо», — сказали богословы,
говорю и плачу.
Сейчас сами стонут, так им и надо,
говорю и плачу.
В национальной политике, проводимой царским правительством в Крыму, отч¨тливо проявляется зарождение осознанного, а позднее, в годы Крымской войны и после не¨, «обоснованного» шовинизма и практического геноцида [18]. Уже в начале XIX в. из Крыма начали высылать в глубь России представителей мусульманского духовенства. «Высылка лиц, попавших в разряд политически неблагонад¨жных, производилась русской администрацией в громадных размерах. Так происходило всякий раз, когда возникала война России с Турцией. Прич¨м в числе высланных во внутренние губернии были и крестьяне, и чиновники, и дворяне, а также много лиц духовного звания» [19]. Отбор ш¨л по признаку авторитетности того или иного деятеля в народе. Всем сосланным навсегда запрещалось возвращаться в Крым. Песня «Сибирь джолу» («Дорога в Сибирь»), бытующая до сих пор в среде крымскотатарской диаспоры Румынии, возможно, запечатлела именно эти события.
Сибирь джолу
Сибирья дюньянынъ энь узакъ джолу,
Онда да тюрк-татар, муслюман толу.
Эй Аллахым, сен кьуртар шу залымнынъ къолундан,
Хич бир вакъыт чыкьмамыз, сенинъ догьру джолуньдан!
Сибирья возлары токьта-май кетер,
Джуртумдан айырылмакь — олюмден бетер.
Эй Аллахым, сен кьуртар шу руснынь къолундан,
Хич бир вакъыт чыкьмамыз, сенинъ догьру джолунъдан! [20]
Сибирская дорога
Дорога в Сибирь самая
длинная в мире,
И там полно тюрко-татар, мусульман.
Эй, Аллах, ты спаси нас от лап этого тирана,
И мы никогда не сойд¨м с твоего верного пути!
Сибирские повозки едут не останавливаясь,
Разлучиться с родиной — горше смерти.
Эй, Аллах, ты спаси нас от лап русского (царя),
И мы никогда не сойд¨м с твоего верного пути!
Муаджирские песни дают ясно понять причины переселения крымских татар: это прежде всего жестокая колониальная политика царизма, направленная на истребление и вытеснение крымских татар из Крыма, а также предательская деятельность некоторых местных мурз и духовенства. За почти полуторавековой период российского колониального режима численность крым-скотатарского населения, составлявшая, по некоторым сведениям, несколько миллионов человек, к 1917 г. сократилась до 150 000 человек.
Энвер Озенбашлы.
(Доклад прочитан на II Международной конференции по фольклору в г. Баку 19.03.2004г.)
Примечания
Акъ топракъ (Счастливая земля) — так называли крымские татары Османскую империю.
** Падишах — турецкий султан.
Литература
1. Возгрин В.Е. Империя и Крым - долгий путь к геноциду. Бахчисарай. 1994. С.4.
2. Парфенов А. Два века трагедии крымскотатарского народа:
история геноцида и бесправия/ / Етн²чний дов²дник. Етн²чн² меньшини в Укра¯н². Ки¯в. 1996. С.20.
3. Возгрин В.Е. Империя и Крым - долгий путь к геноциду. Бахчисарай. 1994.
4. Джемилев М. Национально-освободительное движение крымских татар// Кримськ² татари: ²стор²я ² сучасн²сть. Ки¯в. 1995.
5. БСЭ, т.35. М., 1937. С.308.
6. Левицкий Г. Переселение татар из Крыма в Турцию // Забвению не подлежит. Казань. 1992. С. 140.
7. Брокгауз, Ефрон, С-Пб, т. XL, 1904; С. 753.
8. БСЭ. Т. 35., 1937. С. 309.
9. Крым: Путеводитель. С-Пб., 1914. С.287-288.
10. Къуртумеров Э.Э. Къырымтатар иджрет эдебияты. А. 2002. С.3.
11. Алиев Ф. Антология крымской народной музыки. А. 2002.
12. Ахмет-Наджи Джафер Али. Бозторгъай. Бухарест. 1996. С.46.
13. Там же. С.45.
14. Там же. С.51.
15. Там же. С.44.
16. Алиев Ф. Антология крымской народной музыки. С.2002, С.72, 94;
17. Озенбашлы А. Кърым фаджиасы. А. 1997. С.144-145.
18. Возгрин В.Е. Исторические судьбы крымских татар. М. 1992. С.305.
19. Кричинский А. Очерки русской политики на окраинах. 4.1. Баку. 1919. С. 3.
20. Ахмет-Наджи Джафер Али. Бозторгъай. Бухарест. 1996. С.55.
Комментарии