Бабушки (и дедушки) XXI века

«Детство растворено в нашей взрослой крови и заслуживает серьёзного разговора, а не сладких слёз умиления».

Юрий Нагибин

Когда началась война, мне было девять лет. Жили мы в посёлке Мишелёвка на улице Советской. Улица наша была короткая, застроена частными домами и одним концом она упиралась в лес. Ребятишек было много, играли все вместе, большие и маленькие. У больших только времени на игры было мало: взрослые работали от зари до зари, а домашнюю работу выполняли подростки.

Повлияла ли война на наши игры? Ну, дети всегда играли в войну, только наши игры стали очень приближены к реальности. Мы строили штаб, были у нас командиры, связисты, солдаты. Я вот была санитаркой. Мама мне даже сшила белую сумку, на ней я карандашом нарисовала красный крест. Мама, как и другие женщины посёлка, стирала бинты для госпиталей – не хватало перевязочных материалов. Бинты стирали, кипятили и гладили. Гладить поручали и мне. А я иногда украдкой отматывала чуть-чуть для своих «бойцов» – совсем немного, много нельзя было. Командир велит мне перевязать раненого, я волнуюсь, будто мне и впрямь надо спасти кого-то. Летом мы играли в лесу: ползали по-пластунски, ловили шпионов. Использовали детали военной формы – кто что мог достать: у Саньки был матросский воротник, у Серёжки – полевая сумка. Ролями менялись, чтобы никому не было обидно. Игры были тесно увязаны с жизнью. Разговоры в семьях, на улице, труд взрослых, их тревоги и заботы – всё влияло на наше сознание. Старшие ребята уже были настроены идти на фронт. Когда стало известно о подвиге Зои Космодемьянской, нам хотелось проверить себя – сможем ли мы так? И мы бегали босиком по снегу. Фронт был в наших мыслях постоянно. Мы вышивали кисеты для бойцов. Мама писала мне карандашом пожелания на ткани – у меня не получалось – а потом уж я стежками их вышивала: «Дорогой боец, я учусь хорошо. Бей врага до самой победы!»

Зимой любимой игрой было у нас взятие крепости. Сражались улица на улицу. Иногда к нам присоединялись и взрослые. Любили кататься с гор на санях. Гора была длинная, до самой реки Белой.

Составляли длинный поезд из нескольких саней, неслись с криками к реке. Сани часто опрокидывались. Изваляемся в снегу, столько смеха, радостей! Хоть и военное, а всё же детство…

Были и мирные игры. Девочки играли в куклы. Куклы были самодельные, мне их делала мама: сворачивала старенькую ткань, рисовала глаза и рот, а я сама наряжала, платочки повязывала.

Играли в магазин, в больницу, в школу.

Ещё помню игру с мячом, она называлась «Штандер». Откуда пошло название, не знаю. Водящий высоко подбрасывал мяч и кричал: «Штандер!» Другой водящий должен был поймать мяч и крикнуть разбегающимся игрокам «Стоп!» Все останавливались, а он бросал мяч в ближайшего игрока. Если попадал, тот становился водящим.

Играли мы и в «Третий лишний», в «Ремешок», в лапту и городки. Ребята у нас были спортивные, почти возле каждого дома был турник, мальчишки подтягивались, крутили сальто. Девочки скакали на скакалках. Брали большую верёвку, её крутили две девочки. Остальные запрыгивали, скакали и, не останавливаясь, выпрыгивали. Иногда одновременно прыгали две-три девочки, это требовало особого мастерства. Очень популярны были «Классики».

На земле чертили игровое поле из десяти клеток двумя столбиками. Клетки были такого размера, чтобы в них было удобно запрыгивать. Это были «классы» – от 1 до 10. Главное в игре было найти хорошую биту. У нас был под боком фарфоровый завод, так что играли обычно осколками посуды. Играло несколько человек. Игрок сначала бросал биту в первый класс. Задача была: прыгая на одной ноге, прогнать биту по всем классам и выбить с игрового поля. При этом ни нога игрока, ни бита не должны были попадать на линии клеток. Если это удавалось, игрок переходил во второй класс – и так далее. Если же он «пропадал», в игру вступал следующий игрок. Игра требовала ловкости, глазомера и сосредоточенности. Были у нас свои мастера по «классикам». От родителей перешли к нам игры с фольклорным колоритом: «А мы просо сеяли», «Гори, гори ясно» – её ещё называли «Горелки». Выбирали водящего. Он вставал и, глядя в небо, пел: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло. Раз-два, смело, глянь на небо! Звёзды горят, журавли кричат кричат: гу-гу, убегу!» В это время все разбегались и прятались. А водящий всех должен был искать.

Мальчишки ещё играли в «зоску». Это такой кусок металла, чаще всего свинца, с прикреплённым к нему кусочком меха. Ребята подбрасывали его внутренней стороной стопы – кто больше раз удержит. По наследству достались и городки, и салки, и лапта. Особенно была популярна у нас лапта. Играли прямо на улице, особой площадки не требовалось. Нужен был мяч и бита. Делились на две команды. Игрок противника подбрасывает мяч, а ты бьёшь по нему изо всей силы битой. А потом бежишь на другую сторону дороги, чтобы противник не успел тебя «осалить» пойманным мячом. Быстро и ловко пробежал – команде очко. Игра требовала внимания, изворотливости, быстрого бега, меткого глаза и веры в себя. Трусам и лентяям в ней нечего было делать.

Такое вот у нас было детство. Мне жаль теперешних ребятишек, которые мало бывают на воздухе. Все они как-то сами по себе, редко увидишь, чтобы играли вместе, командой. Много сидят у компьютеров, у телевизоров. Мы трудно жили, но запас здоровья всё же успели накопить с детства. Жаль, детство было коротким. После войны, в 12 лет, я уже была в доме за хозяйку.