"Дружба народов " в Советской армии

Иерархия в армии заложена самой ее сущностью, но в Советской Армии стали развиваться т.н. "неуставные отношения". Обычнейшая вещь, но в Советской Армии, где такой вид "неуставняка", как "дедовщина", подмял под себя часть уставных отношений, ситуация была особой. В данном случае речь идет о таких неуставных отношениях, которые на языке самих их участников назывались то русским словом "землячества", то научным термином "национализм".

 Напомним, что призыв на действительную службу в Советской Армии проходил по всей территории СССР, но неукоснительно соблюдалось правило экстерриториальности. Большая площадь страны позволяла любого призванного удалять от дома. За этим правилом, заметим, стояло представление, что местные связи и местные лояльности военнослужащего заведомо окажутся сильнее тех, которые ему предложит универсальный институт армии.

Собственно говоря, так и случилось. С той только разницей, что "местными", "природными" основаниями оказались такие, которые к местности были привязаны не больше, чем срок призыва к возрасту призывника. В конфликтной среде казармы стали формироваться противостоящие друг другу виртуальные, как теперь говорят, общности, формируемые по смешанным расово-культурно-географическим и геополитическим признакам. Есть основания полагать, что первыми шагами были действия по статусной субординации призывников из не-славянских этносов. Они были дискриминируемы как "чурки". Далее среди них стали различаться "урюки" и "шашлыки", первые, соответственно, выходцы из Средней Азии, вторые - с Кавказа.

(Отдельно обращаю внимание гайдпаркеров на то, что некоторые неполиткорректные этно-характеристики сохранены в статье для соблюдения авторской стилистики изложения). 

Вряд ли можно говорить о формировании в армии полноценной (с точки зрения соответствия теории) конструкции "образа врага", но образование жестокой и воспроизводящейся вражды несомненно. Более того, вражда эта обнаружила широкие возможности расширенного воспроизводства. Были найдены новые основания для консолидации и размежевания. Дискриминация москвичей происходила на внеэтнической основе, другие основания рассматривали себя как национальные. В военных городках или в отдельных подразделениях, иногда даже в отдельных призывах становилось обязательным размежевание по какому-либо сконструированному признаку.

Не следует заблуждаться относительно весьма нарочитой сконструированности и самих этих ситуаций. Концентрация призывников из одного региона или объединенных каким-либо еще значимым в армейских условиях признаком никогда не получалась "сама", "стихийно". Формирование состава частей и подразделений полностью было в руках соответствующих инстанций военного ведомства. Их стараниями в этих частях создавалось доминирование одной либо другой группировки. Другое дело, что признак, который становился либо основанием для солидарности, либо основанием для дискриминации, задавался не ими, а возникал в тесной казарменной среде, в сотни раз сгущавшей воздух империи.

Следует упомянуть и то, что подчиненное положение "чурок" в силу хотя бы демографической ситуации в СССР осуществлялось не во всех частях. Их контр-действия в иных случаях давали почувствовать на себе тяжесть казарменного террора "лицам славянской национальности" - недружным меж собой кацапам, хохлам и бульбашам. Иногда доминирующей стороной оказывались упомянутые "шашлыки", не менее сложное объединение хачей с азерами и т.п.

Так или иначе, собранный в неволю казармы "весь советский народ" в своей молодой мужской части в семидесятые годы уже безусловно не желал поддерживать "дружбу народов", номинальный оплот якобы свободного отечества. А разделить призывные контингенты и разрешить проходить службу на своей территории не соглашалось руководство, в первую очередь, военное. Так оно блюло целостность страны. Наверное, и до сих пор думает, что правильно делало.

Возникшая вражда межевала юношей 18-20 лет. Эксцессы вражды заботили политорганы армии, которым приходилось в той или иной мере отвечать за них. Для описания этих процессов был придуман, как говорилось, термин "неуставные отношения", в отличие от слов солдатского жаргона почеркивающий дистанцию говорящего от самого явления. Таким же образом были придуманы названия для объединений, заданных внутриказарменной ситуацией. Основание, которые политработники старались положить в основу термина, было, как уже указывалось, предопределено несложившимся имперским контекстом, несостоявшимся плавильным котлом.

Потому опорным термином стало слово "национальность". Далее усмотрение политработников положило - надолго - на одну плоскость этнос, регион, конфессию. "Лица славянской национальности" vs "лица кавказской национальности" vs "лица мусульманской национальности". Последнее определение, впрочем, ушло с распадом СССР, поскольку было предназначено для "урюков". Ни татар, ни чеченцев, ни других внутрироссийских магометан оно не имело в виду.

Единство "братских славянских народов" после распада СССР тоже не раз подвергалось большому риску. Опросы 1992-1993 годов регистрировали нарастающее наличие среди россиян тех, кто готов был ради возвращения Севастополя или Крыма применять военную силу против Украины. От респондентов - выпускников военных учебных заведений, где курс набирался еще до 1991 года, приходилось не раз слышать рассказы о том, как прощались с однокурсниками-украинцами: "не дай нам бог встретиться". Есть еще несколько косвенных свидетельств о том, что именно украинцев ладили на место "врага". Переключение на Чечню остановило этот процесс.

 Источник: http://www.polit.ru/docs/618834.html