Деление на ноль

Низкая нравственность, высокий рейтинг: 

http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=nkilY4a7QkQ#! 

Должны ли те, кто получает сверхдоходы, платить с них сверхналоги?

На этот вопрос существуют два варианта ответа — политический и экономический, которые противоречат друг другу. Тем не менее, политики разных стран пытаются найти компромисс между желанием богатых жить красиво и потребностью государства накормить всех без исключения своих граждан.

Из Франции пришла печальная для местных миллионеров новость. Власти объявили, что с 2013 года введут налог в 75 процентов на доходы граждан, превышающие 1 миллион евро в год. Франсуа Олланд, как известно, социалист и победил на президентских выборах в том числе благодаря обещаниям урезать аппетиты богачей.

"Это очень важный знак во время экономического кризиса. В стране растет безработица, народ переживает трудные времена. А налоговая система устроена таким образом, что богатые люди платят меньше, чем бедные", — заявила на круглом столе в Москве экономист Парижской экономической школы Джулия Каже. И привела наглядный пример. Некоторое время назад самая богатая женщина Франции Лилиан Бетанкур продала за 60 миллионов евро принадлежавший ей остров и не заплатила с этого ни цента налогов.

Впрочем, директор по развитию парижского Института экономических и фискальных исследований Николя Лекосен напомнил, что Бетанкур при всей ее экцентричности принадлежит к семье, создавшей один из флагманов французской промышленности — концерн L'OREAL. "Эта компания дает работу десяткам тысяч человек. И вообще, 40 процентов нынешних богатых во Франции — это люди, создавшие новые предприятия. Они заслужили свои деньги", — заметил Николя Лекосен.

Налог в 75 процентов он назвал "не первой плохой инициативой" нового президента и предрек, что теперь богатые толпами побегут из Франции в те места, где им предоставят налоговые льготы.

Российские противники повышения налогов для богатых тоже аргументируют свою позицию тем, что люди со сверхдоходами всегда найдут способ вывести их из-под налогообложения — в том числе и предметы роскоши. "Большинство частных самолетов наших миллионеров зарегистрированы в Финляндии, где и платят налоги. Введут налог на яхту — также отправят ее в Хельсинки", — привел пример известный экономист, профессор Евгений Гонтмахер.

К тому же, по его словам, есть большая разница между Россией и Францией — в частности, по бюджетному дефициту. Во Франции он огромный, в России почти отсутствует. Зато в нашем бюджете немало статей с неэффективными расходами. "За счет более эффективного управления бюджетом мы сможем сэкономить гораздо больше денег, чем за счет налогов на роскошь", — уверен Евгений Гонтмахер.

По его мнению, с богатых нужно собирать косвенные налоги — например, на недвижимость, который у нас очень низкий. Правда, ввести такой налог, как выяснилось, не так-то просто. Причина тому — в низком уровне налогового администрирования в России. "Наша налоговая служба попросту не готова к тому, чтобы реально отслеживать, кто как платит налоги. Если ввести тот же налог на недвижимость, сразу возникает масса мелких технических вопросов. Кто будет отслеживать, у кого какой дом, кто будет его оценивать? А главное, как оценщику вообще попасть в элитный поселок, находящийся под охраной?", — задался риторическим вопросом экперт.

Его коллега из Высшей школы экономики, доктор экономических наук Сергей Смирнов выступает против введения прогрессивного налога. Напомним, что сегодня все платят одинаковые 13 процентов, независимо от уровня дохода. По мнению Сергея Смирнова, прогрессивный налог с зарплаты в 60 тысяч рублей загонит семью из четырех человек в хроническую бедность.

Но непонятно, почему выбран именно такой порог — 60 тысяч? Когда речь идет о действительно богатых людях, подразумевается, что они владеют дорогой недвижимостью, роскошными автомобилями и так далее. Купить все это на зарплату в 60 тысяч точно не получится. А вот в некоторых госкорпорациях доход менеджеров среднего звена может составлять и 400 тысяч в месяц. Может быть, отталкиваться от этого уровня?

Что касается, частных компаний, то они, конечно, вольны устанавливать такие зарплаты, какие хотят, но часто это происходит без какой-либо связи с эффективностью их работы. "Во время кризиса многие инвестиционные фонды обанкротились, хотя зарплаты их топ-менеджеров исчислялись миллионами долларов. Несправедливо, чтобы люди получали такие зарплаты", — уверена Джулия Каже.

Кстати, разрыв между богатыми и бедными в России по-прежнему очень высок. Доходы наиболее обеспеченных граждан в 16 превышают доходы наименее обеспеченных. В Германии, Австрии и той же Франции эта разница составляет пять-семь раз.

 Из комментов: 

 Состоятельные или находящиеся во властных структурах люди более расположены к тому, чтобы нарушать правила дорожного движения, отнимать конфеты у детей и лгать с целью получения финансовой выгоды, гласят результаты поставленных в США и Канаде социологических экспериментов. Получить статистику по указанной теме решили психологи из Университета Беркли и Университета Торонто, опубликовав результаты в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences – издании, которое очень осторожно относится к исследованиям на социопсихологические темы, вызывающие повышенный интерес у публики.

Один из тестов, проведенный в полевых условиях на оживленных городских перекрестках Сан-Франциско и учитывавший такие параметры, как ценовая категория, возраст и внешний вид автомобилей, однозначно показал, что владельцы престижных и дорогих машин (самыми популярными в этом списке оказались Mercedes, BMW и гибрид Toyota’s Prius) более склонны нарушать ПДД на перекрестках, чем владельцы более скромных Camry и Corolla. Также водители дорогих машин чаще других не уступали дорогу людям, переходящим улицу по пешеходной зебре.

В другом эксперименте, набравшем статистику в процессе игры в кости со ставкой $ 50, люди с более высоким достатком чаще мухлевали, утверждая, что у них выпала более высокая, чем на самом деле, комбинация костей.

«Среди тех, для кого сумма $ 50 не считается «серьезной», уровень вранья оказался в три раза выше, чем у людей с более скромным социально-экономическим статусом, – констатирует ведущий автор статьи в PNAS Пол Пифф из Беркли.

— Эти данные позволяют оценить реальный пороговый диапазон неэтичного и эгоистичного поведения людей из обеспеченных и высших слоев общества».

Также оказалось, что более обеспеченные граждане всегда берут больше леденцов из стоящей в открытом доступе коробки конфет, предназначенных (как было заранее сообщено) детям, находящимся в соседней комнате. Результат, удививший даже такого опытного социопсихолога, как профессор Пифф, показавший когда-то, что более богатые склонны давать меньшую милостыню, чем бедные.

В следующем эксперименте авторы предложили тщательно отобранным добровольцам думать о самих себе как о людях с более высоким социальным статусом и более высокими доходами, одновременно выполняя специальные игровые тесты. Как показали последние, даже одной силы воображения оказалось достаточно, чтобы снизить порог этически дозволенного и вести себя более жадно. Например, более охотно утаивать деньги, когда официант в кафе ошибался в их пользу с размером сдачи.

Также учеными было доказано, что люди, обладающие властью, — это очень часто самовлюбленные, самонадеянные, бесчувственные, лицемерные лжецы. Результаты экспериментов, говорящие об этом, были опубликованы в другом авторитетном международном издании по психологии Journal of Personality and Social Psychology и перепечатаны в выходящем в России журнале «Эсквайр».

В первом эксперименте его участников попросили представить себе человека, оставшегося без жилья. Единственное, что он может себе позволить, — это квартира в муниципальном доме, но на нее очень длинная очередь. С помощью некой махинации очереди можно избежать. Люди, получившие установку на власть, считали это недопустимым чаще, чем те, кого настроили на подчинение. Но как только экспериментаторы заменяли в тексте задачи слово «некто» на слово «вы», картина резко менялась: оказалось, что ради себя люди, обладающие властью, готовы пойти на хитрость чаще, чем те, кто властью не обладает.

В другом опыте группа испытуемых была случайным образом разбита на «начальников» и «подчиненных». Начальников рассадили в большие кабинеты, а подчиненных — в маленькие комнатки. Каждая пара «начальник» — «подчиненный» должна была решить, каким образом будет распределено некое денежное вознаграждение, но окончательное решение должен был принять начальник. После совещания в кабинете начальника подчиненный уходил в свою комнату, а начальник записывал окончательное решение. Все это было необходимо для того, чтобы укрепить у испытуемых, оказавшихся начальниками, чувство властности, а у подчиненных — безвластия. Затем к обоим заходили экспериментаторы и говорили, что в их комнате лежит конверт со $100.

После того, как экспериментатор выходил, компьютер сообщал участнику эксперимента, должен он украсть деньги или положить их обратно. Задача испытуемых состояла в том, чтобы убедить экспериментаторов, что денег они не брали, независимо от того, какое указание дал им компьютер; справившиеся могли забрать деньги себе. Участники эксперимента были разделены на две равные группы: половина должна была взять деньги и врать, что не брала, вторая — оставить деньги и говорить правду.

По окончании испытаний участники должны были ответить на вопросы, связанные с их эмоциональным состоянием. Из всех испытуемых признаки расстройства проявлялись только у людей, игравших подчиненных и поставленных перед необходимостью врать. Говорившие неправду «начальники» не испытывали никаких неприятных ощущений и, по словам ученых, «не выдавали себя ни на эмоциональном, ни на когнитивном, ни на физиологическом или поведенческом уровне».

Отсюда следует вывод: людям, находящимся у власти, ложь дается значительно проще, чем всем остальным. Люди, не испытывающие отрицательных эмоций из-за собственной лжи, могут врать чаще других, и их сложнее в этом уличить.

И, наконец, в третьем эксперименте каждому из участников был присвоен «коэффициент власти», посчитанный, с одной стороны, с помощью вопросников, а с другой — с помощью оценки их реального социального статуса. У каждого ученые посчитали «базовую эмоциональность».

После этого участников разбили на случайные пары и попросили рассказать друг другу по одному эпизоду из своей жизни, сопряженному с эмоциональными страданиями и болью. В конце каждого рассказа оба участника должны были по семизначной шкале оценить, насколько сильное чувство беспокойства он у них вызвал.

Те, кто были в роли слушателя, оценивали также, насколько сильное сочувствие вызвал у них рассказ и насколько тяжело, с их точки зрения, он дался рассказчику. Кроме того, слушателям дважды делали электрокардиограмму — до и во время рассказа.

Оказалось, что люди с более низким коэффициентом власти, слушая, испытывали тем больше беспокойства, чем больше переживал рассказчик, в то время как у людей с высоким коэффициентом власти уровень беспокойства стабильно оставался на среднем уровне.

Более красноречивые результаты дало исследование сочувствия: тогда как степень сочувствия людей, не наделенных властью, была прямо пропорциональна переживаниям рассказчика, среди властных людей проявилась обратная зависимость — они сострадали тем меньше, чем больше расстраивался рассказчик. Анализ кардиограмм показал: чем более сильный стресс испытывал рассказчик, тем более высокой становилась вариабельность сердечного ритма испытуемых, обладающих властью. Сердечный ритм людей с низким уровнем власти практически не менялся. При этом люди с высоким коэффициентом власти оценивали состояние рассказчика примерно так же, как люди с низким коэффициентом.

Известно, что реакция на страдания другого человека способствует укреплению социальных связей и является важнейшей составляющей функционирования здорового социума. Но у людей, облеченных властью, этот механизм частично перестает работать. Объяснить это можно так: властные люди не испытывают нужды в установлении социальных связей, у них усиливаются механизмы, защищающие их от дополнительных переживаний (об этом свидетельствует повышение вариабельности сердечного ритма). Дело не в том, что люди, обладающие властью, не замечают чужих переживаний; они их замечают, но реагируют только в тех случаях, когда это нужно для достижения их собственных целей.