НЕРАСПОРЯДИТЕЛЬНЫЙ НАРОД

Какой-то человек в картузе и с плетеной сумкой, с которыми ходят на базар за провизией, подошел к запертому магазину. Загородившись ладонями, чтобы не отсвечивало, он постучал в грязное запыленное окно, пробитое пулей и заделанное деревянной нашлепкой.

Из двери выглянул другой человек в кожаной куртке и сказал:

– Подожди немножко, пианино кончу чистить, тогда вместе пойдем. Дверь опять закрылась, человек с сумкой остался ждать и, поставив сумочку на порог, стал свертывать папироску.

Шедшая по другой стороне улицы старушка с веревочной сеткой, в которой у нее болталось несколько морковок, увидев стоявшего перед магазином человека, вдруг остановилась, посмотрела на вывеску, потом по сторонам на другие вывески и торопливо, точно боясь, как бы ее не опередили, перебежала через улицу. Присмотревшись из-под руки на человека, стоявшего у магазина, она пристроилась стоять сзади него с своей морковью.

– Давно стоишь, батюшка?

– Нет, сейчас только пришел,-- ответил неохотно и недовольно мужчина. Старушка хотела еще что-то спросить, но только посмотрела и не решилась.

– О, господи, батюшка, вот до чего довели, ничего-то нигде нету. Бегаешь, бегаешь от одной очереди к другой. Вчера шла так-то мимо одной, не стала, а там, говорят, мыло выдавали. Сейчас уж бегом бежала.

– Теперь становись, не зевай,-- сказал какой-то старичок с трубкой, подошедший вслед за старушкой.

– Вот то-то и дело-то... Вишь, двух минут не простояли, а уж трое набежали. Вот и четвертый.

– Теперь пойдут.

– Что выдавать-то будут?

– Сами еще не знаем.

– Что-нибудь выдадут. Зря не стали бы народ собирать.

Прибежала какая-то растрепанная женщина с мешком из дома напротив. Она хотела было занять пятое место, но проходившие мимо двое мужчин опередили ее.

– Набирается народ-то...

– Наберутся... вчерась около нашей лавки до самого бульвару протянулись. Последним даже товару не хватило.

– Вот из-за этого-то больше всего и боишься.

– На что очередь? – спросила запыхавшись, полная дама в шляпе.

На нее недоброжелательно посмотрели. Никто ничего не ответил.

– А ты, матушка, становись лучше, а то покуда будешь расспрашивать, другие заместо тебя станут, а под конец попадешь, и не достанется ничего.

– Спрашивает, ровно начальство какое...– проворчала про себя растрепанная женщина,-- люди раньше пришли -- молчат, а этой сейчас объявляй.

– Вот видишь, я и правду говорил,– заметил старичок, когда вслед за дамой встали еще три человека.

Пришедший раньше всех мужчина с сумкой оглянулся на выстроившихся сзади него и спросил:

– На что стоите-то? Что выдавать-то будут?

– Бог ее знает, – ответил старичок, – там объявят.

Мужчина с сумкой посмотрел на старичка, ничего не сказал и, повернувшись, приложился к замочной щелке и посмотрел внутрь магазина.

– Вот это так – «сейчас», – сказал он сам себе, посмотрев на часы, – уж двадцать минут прошло.

–Теперь, батюшка, везде так-то долго.

– Что вы весь тротуар-то загородили, – через вас, что ли, ходить, – кричали прохожие, набежав на очередь, и озадаченно останавливались.

– А куда ж нам деваться?

– Куда... по стенке становись, а то, вишь, всю улицу заняли.

– О, господи, батюшка, и откуда ж это столько народу берется?

– Прямо как чутье какое.

– Один узнал, а за ним и все идут, – сказал старичок.

– Какие это умники выдумали. Бывало, пошел купил, что надо, и никаких. А теперь стоим, а зачем стоим, неизвестно. Когда отопрут, тоже никто не знает.

– Ай спросить пойтить.

– От этого скорей не будет.

– Нет, ежели надоедать начнут, все, может, поскорей повернутся.

– Раз в какой час положено, в такой и отпирать будут.

– А в какой положено-то?

– Я почем знаю, что ты ко мне пристал?

– Эй, ты, дядя передний, спроси-ка, когда отпускать нас начнут, у самой двери ведь стоишь.

– Мне-то какое дело, – сказал тот угрюмо, – вам нужно, вы и спрашивайте.

– Вот черти-то, для себя не могут постараться. Будет стоять два часа, а пойтить спросить толком – силком не прогонишь. А ведь раньше всех приперся.

– Что ж, ему бы только пораньше местечко захватить.

– И чего, окаянные, в самом деле измываются над народом, соберут с утра, а выдавать к обеду начинают.

– Не напирайте там, что вы очередь-то спутали, теперь и неизвестно, где кто стоял.

– Нарочно путают. Ведь теперь задние наперед пролезут.

– Списки бы надо делать или еще как. А то, вишь, народа набилось сколько, разве уследишь, кто где стоял. Раз знают, что народа в этом месте много, значит надо списки какие-нибудь или еще как.

Подбежала какая-то запыхавшаяся женщина, вся исписанная меловыми цифрами: на спине стояла большая цифра пять, а на-груди и на рукавах другие цифры.

На нее все молча посмотрели.

Только барыня посторонилась и, отряхнув рукав, сказала: «Пожалуйста, не прислоняйтесь».

– Не начинали еще выдавать? – спросила женщина.

– Нет...

– А вы что ж немеченные стоите?

– Нет.

– Новый магазин значит. Мы сначала тоже путались, до драк доходило. А теперь заведующий прямо выходит и подряд на всех проставляет. В одной очереди пометили, в другую идешь.

– Сейчас устроим, – сказал какой-то здоровенный малый, вынув из кармана штанов кусок мелу. –Без заведующего управимся.

– Спасибо, умный человек нашелся. Покрупней, батюшка, ставь.

– В лучшем виде будет; получай, – сказал малый, выводя у старухи во всю спину цифру 20.

– Сразу дело веселей пошло.

– Как же можно, порядок.

– Что ж это тебе размалевали-то так?– спросил старичок у женщины с цифрами.

– Это у меня на сахар, пятнадцатым номером иду, это на керосин десятый вышел, это на мануфактуру...– говорила женщина, глядя себе на грудь и водя по цифрам пальцем. – Господи, как бы по этому номеру не пропустить.

– Ну, где ж тебе написать, когда на тебе живого места нету, – сказал малый, подходя с мелом к женщине.

– А на спине, батюшка, местечка не осталось?

– Спина – свободная.

– Ну пиши, родимый, там.

– Если бы заведующие-то были с головами, – сказала дама в шляпе, – распределили бы как-нибудь по алфавиту, каждый бы свое время и знал, не метили бы, как арестантов, мелом и не стояли бы целыми часами.

– Опять не понравилось, – сказала растрепанная женщина, подставляя свою спину малому и недоброжелательно из-под низу выглядывая на даму в шляпе.

– Ждать не привыкли, – сказал из толпы насмешливый голос.

– Тут в одной кофтенке стоишь, жмешься, и то ничего не говоришь, а она целый магазин на себя напялила и то уж ножки простудила.

– Куда вы, черт вас... Дугой на середку улицы выперли... Отвечай за вас!– крикнул солдат с ружьем. – Так вот прикладом и поддам. На что стоите-то? – спросил он, посмотрев на вывеску магазина.

Все только молча испуганно оглянулись на него. Никто ничего не ответил.

–Языки проглотили. По стенке становись.

– О, господи, батюшка!

– Кабы народ-то был распорядительный, сейчас пошли бы, расспросили толком, когда отопрут, что выдавать будут, и не стояли бы зря целый час.

– Да, порядка нету. И за что, черти, мотают, мотают народ, нынче в одном месте выдают, завтра в другом. Я что-то никогда и не видал, чтобы тут выдавали. Там музыка какая-то стоит.

– Они этим не стесняются.

– Что за черт, провалился, что ли, в самом деле, – сказал передний мужчина с сумкой и постучал в дверь.

– Сейчас, сейчас, – послышался голос из магазина.

– Осенило, наконец, – сказали сзади из толпы, – целый час простоял, прежде чем постучать догадался.

– Это еще милость, мы вчера шесть часов так-то стояли, – сказал старичок с трубкой.

– Отпирают. Номера гляди. Женщина, куда полезла!

– Черт ее разберет, она вся размалевана.

– Да куда ж вы прете-то. Цифры эти по пол-аршину накрасили, обрадовались, как прислонится, так и отпечатается. Наказание.

Дверь открылась и все, забыв про номера, сплошной лавиной двинулись к дверям. А передние, оттолкнув мужчину с сумкой, ворвались в магазин, где человек в кожаной куртке чистил пианино.

– Чтой-то?.. Куда вы, ай очумели!..

– Проходи, проходи в середку, там скорей до дела доберешься.

Но человек в кожаной куртке уперся коленом в живот дамы в шляпе и вытеснил всех назад.

– Чумовой какой-то народ стал, – сказал он, выйдя из магазина к роптавшей толпе. Он запер на замок магазин и пошел по улице с дожидавшимся его человеком.

– Куда это они?..

– Эй, куда пошли-то? Что вы, смеетесь, что ли?

– А вы чего тут выстроились? Обалдели.

– Вот мучают, проклятые, народ, да, на пойди, – сказала растрепанная женщина. – Час целый простояли, все номера проставили, а они вышли и, как ни в чем не бывало, пошли себе.

– Народ нераспорядительный. Тут бы с самого начала пойтить и толком расспросить, почему держат народ, когда отпускать начнут.

– А то час целый простояли, вымазались все, как оглашенные, а они вильнули хвостом и до свиданья.

– Это еще милость, час-то, – сказал старичок,– мы вчерась в одном месте целых шесть простояли.

Автор Пантелеймон Романов

P.S История, описанная автором, здорово напоминает ситуацию 90-х годов ХХ века, когда вся наша страна стояла в бесконечной очереди. Зато есть, что вспомнить. Верно?