Роман со стихиями (отрывок)

... Я вот вспоминаю ураган на Новой Земле в девяносто третьем году...

..... Но я, собственно, не об этом, я о том, как особенно уютно в НЕПРОЧНОМ человеческом жилье. Никогда, разве что в детстве,я не чувствовала такого ласкового тепла, такой защищённости, как в этой изорванной палатке, которую приходилось латать время от времени прямо на ветру.

Сидишь на своей раскладушке, в печке уголёк тлеет, ватник на плечах; друзья пострадавшие зашли погреться, горячего чайку попить... А снаружи - сущий ад: земля взрывается; водяная пыль из реки с этой взорванной землёй прямо в воздухе смешивается; а звуки! Сначала разбойничий свист, потом вой, потом глухой гул; и снова свист... И так час за часом, день за днём; но ты в палатке, ты в укрытии. И ночью спишь в родном своём спальнике под  этот свист, и вой, и гул - "как только в раннем детстве спят"...

                                    * * * * *

    Я часто думала" Отчего бы это так?"  И вот что я надумала.

    Человек, думаю я, существо ВРЕМЕННОЕ, непрочное. В Вечности ему уютно быть не может. Он ведь знает где-то в самой глубине души, что рано или поздно эта самая Вечность проглотит его - и не заметит.

    А земные стихии - они наши, родные нам. Хоть и опасны. Я хочу сказать, - они и враждебны нам, и в то же время близки. Потому что они, как мы, - ЗЕМНЫЕ. Все. Даже небо. И между ними и нами есть какое-то понимание. Какое-то ВЗАИМОПРОНИКНОВЕНИЕ. Если мы их не чувствуем рядом, мы вроде как и вовсе не живём. То есть, живём, как... как изображения на киноплёнке.

     Но они и опасны для нас, слабых смертных с уязвимой плотью. Поэтому приходится прятаться от них, строить себе убежища, укрытия. А вот когда между нашей слабостью и их силой есть какая-то преграда, заслон какой-то есть, какая-то защита - мы не можем их не любить. И чем сильнее чувствуем их присутствие где-то рядом - тем нам легче. Ведь, в конце концов, мы и они - одно перед главной нашей противоположностью, перед этой самой Вечностью...

     Вот такие мысли я надумала себе.

                                          * * * * *

     А ведь ветер - это не что иное, как воздух: возмущённый воздух.

    Для слова "возмущение" есть в нашем языке синонимы - "гнев", например, "ярость"; и так далее... Интересно, испытывают ли стихии эти чувства? По-нашему, - особенно, если с научной точки зрения, - получается, что - нет; ну, а НА САМОМ ДЕЛЕ? Кто ж его может знать; мы - не они...

     Да, так вот я говорю, ветер - это возмущённый воздух. В возмущённом воздухе происходит революция: меняются местами нижние и верхние слои; и во время этих перемен приходят в ярость, зверствуют. Вот отчего ветер получается, а совсем не оттого, что "деревья качаются", - как, вы помните, думал Пудик желторотый, воробьишка из горьковской сказки. Деревья, трава, - это сторона, в момент революции в воздухе, страдающая. Они не действуют, терпят - то, что послано судьбой...

      Горько смотреть, как бежит, бежит под ветром трава, оставаясь на одном месте, стебельком своим тоненьким и корнями привязанная навечно к этому месту на земле.

Бежит - и убежать не может; да и некуда ей. А ветер треплет, ветер рвёт, ветер над ней измывается...

    И то же с деревьями - они бушуют ветками, всеми массами листвы; и тоже, казалось бы, рады бежать, да некуда. И они, как трава, навеки связаны стволом и корнями каждое со своим клочком земли...

     Странные они существа, деревья! И не похожи - и так похожи на нас. В них бродят соки, как в нас бродит кровь, по своим сосудам и капиллярам; и они, конечно же, живые и - кто знает! - может быть, мыслящие создания. Чувствующие - уж это точно!.. (Или почти точно). Но ходить не могут. Тяжко ли им это, или это им кажется нормальным - то, что они не ходят? У них ведь есть другой вариант движения - они растут, всю жизнь растут, - и вверх, и вширь; накручивают свои кольца под корой. Приложишь руку весною к стволу - и кажется, что чувствуешь всей ладонью и пальцами движение тёплых соков по напряжённым сосудам: вверх, от корней, к веточкам и почкам, в каждой из которых дремлет жизнь грядущего листа.

                                        * * * * *

     И вот разворачиваются листья.

    У тополя и берёзы они светло-зелёные, блестящие, клейкие; а у клёна - сморщенные и красные, как младенческие ладошки... А новая, юная хвоя сосен и елей? Какие они мягкие, нежные, эти новорождённые хвоинки! И простодушные, наивные шишечки чуть не на каждой ветке! А на берёзе и тополе - серёжки... Или, кажется, - не могу припомнить в этот момент - сперва серёжки, листья потом...

      У плодовых же деревьев (точно помню) сначала цветы, а потом уж листья.

     Цветы плодовых деревьев прелестней всех других цветов, - быть может, по причине своей особой уязвимости и недолговечности. Представьте себе ветку цветущей вишни, сливы или яблони, как она доверчиво и бережно прикасается к синеве весеннего воздуха каждым лепесточком каждого цветка в соцветии; и ничего между нею и этой синевой - только воздух, только голубое пространство - и цветущая ветка в нём... Ну, а как непогода?.. Страшно подумать!..

     Время идёт; мужают, ожесточаются юные листья; темнеют; и уже не каждый сам по себе, а мощной массой, широкою кроной нависают над травой - тоже уже ожесточённой, потемневшей, а где и желтеющей... Цветы облетели ещё раньше, давно. На их месте теперь плоды - наливаются, каждый по роду своему, какие - сладостью, какие - кислотой, какие - терпкой горечью. Потом опадают и они, в надежде, что из костей их - из косточек, из семян - произойдут новые деревья. (Как это у Багрицкого: "Чтобы жизнь суровая кровью изошла, чтобы юность новая из костей взошла"...). Не со всеми, однако, это случается; что, конечно, трагично - но только лично для них. А для нас, и для мира вообще - быть может, и благо.

     Посудите сами. Вам ведь случалось видеть "тополиную вьюгу"? Когда тополь цветёт? Когда весь воздух забит и вся земля покрыта тополиным пухом, точно метель поднялась? И ведь подумать только, что на каждой пушинке - семечко! И что каждое из этих семян проросло! Что ж тогда сталось бы и с нами, и с другими существами, и с теми же самыми деревьями, - даже тополями, уже живущими? Что стало бы вообще со всей планетой?..

     И всё-таки грустно и больно подумать о каждом отдельном не проросшем семечке...