Опрокинутый портрет Буденного.

Мой приятель Нурали, ныне гражданин одной из среднеазиатских республик, — заядлый коллекционер филателист. Офицер Советской армии в отставке, он увлеченно собирает марки, посвященные военной тема тике, в том числе с портрета ми видных военачальников и полководцев. Рассматривая кол лекцию приятеля, я обратил внимание, что марка с изображением трижды Героя Советского Союза маршала С. М. Буденного помещена в кляссере вниз головой.

Опрокинутый портрет

— Поправить? — спросил я разрешения, зная, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

— Не надо, — остановил меня Нурали. — Я бы ее вообще выкинул, не место ей здесь, но без нее коллекция не будет полной. Да и вообще, чтобы не допускать ошибок в будущем, надо помнить не только героев прошлого, но и знать имена подлецов и негодяев...

— Но Буденный...

— Оставим. Ты можешь считать его кем угодно, но для меня и моего народа — он всего лишь палач... Вся слава его — дутая, а о его грязных делах говорить нам долгое время запрещали.

Так и остался в кляссере портрет сталинского маршала опрокинутым вниз головой.

Теперь давайте отвлечемся от того разговора и еще раз зададимся вопросом: насколько правомерно рас сматривать марку как документ истории? Всегда ли она отражает правду и помогает ли понять прошлое таким, каким оно было на самом деле?

Как ни обидно будет тем, кто считает филателию исторической дисциплиной, ответ может быть только отрицательным. Марка — свидетель необъективный, пристрастный, всегда готовый «приврать» в пользу тех, кто ее выпустил в свет. Очень долго наша советская марка служила официальной политике искажения отечественной истории, делу манипуляции общественным мнением.

В интересах коллекционеров каталог советских марок расписывал выпуски марок по темам. В их числе: «Великая Октябрьская социалистическая революция», «Гражданская война», «Деятели Коммунистической партии и советского государства». Считается, что, по добрав марки по указанной нумерации, филателист сумеет с их помощью проиллюстрировать страницы прошлого, пережитого нашим народом. Однако на дело это далеко не так.

В угоду Сталину отечественная история фальсифицировалась любыми средствами, имевшимися в руках государственной власти; не угодные официальному мнению факты замалчивались, события искажались. Перестали служить источниками объективной информации не только почтовые марки, но даже энциклопедические справочники и учебники по истории. Возьмите в руки тома «Большой советской энциклопедии» сталинских времен, и вы не найдете там фамилий людей, которые руководили Октябрьской революцией, утверждали советскую власть в боях на фронтах гражданской войны. На полвека народу было приказано за быть политиков Бухарина, Зиновьева, Троцкого, вое начальников Блюхера, Егорова, Думенко, советских жандармов Ягоду, Ежова... Сказать, что все эти люди мне симпатичны, было бы неправдой, но они существовали, и их дела, праведные и неправедные, отразились на судьбах миллионов людей. В то же время во всех энциклопедических изданиях присутствовали фамилии Колчака, Врангеля, Дутова, Савинкова и других по той лишь причине, что они сражались против революции и советской власти, но никогда и никто не объявлял их личными врагами великого товарища Сталина.

Несколько позже, уже во времена Хрущева и Брежнева, со страниц энциклопедий исчезли фамилии деятелей ближайшего сталинского окружения — Молотова, Маленкова, Кагановича, Берии. Операцию по изъятию из «Большой советской энциклопедии» фамилии Берии проводили в анекдотическом стиле. К моменту его ареста в свет вышел очередной том на букву «Б». Статья о всесильном деятеле сталинских кара тельных органов сопровождалась крупным (во всю страницу) портретом палача. И вдруг, почти вслед за выходом тома в свет — арест, суд и расстрел влиятельного политика, одна фамилия которого долгое время у людей осведомленных вызывала ужас.

Сразу скажу, кара была справедливой. Но вслед за арестом и расстрелом Берии ликвидация энциклопедической публикации о нем происходила на уровне провинциальной комедии. В два счета издательство новым набором выпустило несколько страниц, на которых фамилия Берии уже не упоминалась. Вкладыш разослали подписчикам со строгим указанием изъять крамольные страницы о верном соратнике и продолжателе дела Сталина и заменить их новыми. Библиотеки и учреждения культуры, испуганные строгостью указания, ослушаться не посмели, и опасные страницы изъяли из энциклопедий. Помня, к чему может привести ослушание, кастрацию своих томов провели и многие частные подписчики.

Что уж тут говорить о почтовых марках, когда власть приказывала врать даже «научным» изданиям! И марки покорно лгали.

В феврале 1930 года в обращение была выпущена серия из четырех марок, посвященных 10-летию Первой конной армии. На миниатюре номиналом в 14 копеек художник изобразил «Боевой путь Первой конной». Внимательный человек, разглядывая рисунок, легко увидит, что славные конники Буденного с саблями наголо пронеслись по просторам Крыма, освобождая его от врангелевских войск. Это полностью соответствовало тому взгляду на граждан скую войну, который в угоду Сталину историки внедряли в общественное сознание. «В операциях Красной Армии в 1919—20, — читаем в «Энциклопедическом словаре» 1954 года издания, — Первая Конная армия являлась решающей ударной силой при разгроме армий Деникина, белополяков и Врангеля».

А вот как боевые действия против Врангеля в Крыму разворачивались на самом деле. Впервые для широкого читателя после смерти Сталина их описала «Советская историческая энциклопедия» в статье «Перекопско-Чонгарская операция 1920».

8 ноября 15-я стрелковая дивизия И. И. Раудмеца и 52-я стрелковая дивизия М. Я. Германовича форсировали в сложных условиях соленый залив Сиваш и овладели Литовским полуостровом. 9 ноября 51-я стрелковая дивизия В.К. Блюхера захватила турецкий вал. 9—11 ноября 6-я армии, введя в бой Латинскую стрелковую дивизию Ф. К. Калнина, прорвала главную полосу обороны противника в районе Ишунь. Одновременно 30-я стрелковая дивизия (комдив И. К. Грязное) форсировала Чонгарскую и Сивашскую переправы и овладела укрепленным районом у станции Таганаш, а 9-я стрелковая дивизия Н. В. Куйбышева, переправившись через Генический пролив, начала подготовку вторжения в Крым у устья реки Салгир.

Безвестный пехотинец, солдат в обмотках, с винтовкой и пулеметом — вот кто был решающей ударной силой при овладении Крымом. Напомним фамилию командующего 6-й армией, которую энциклопедия в то время побоялась назвать, — Август Иванович Корк, тогда еще не реабилитированный и все еще носивший клеймо «врага народа». Не были назван комдив Маркиан Германович, расстрелянный в 1937 году. В том же роковом тридцать седьмом уничтожен Иван Иванович Раудмец. В 1938 году в подвалах НКВД расстреляны Николай Владимирович Куйбышев, родной брат В. В. Куйбышева, к тому времени уже похороненного у Кремлевской стены в Москве; Василий Константинович Блюхер, Фридрих Карлович Калнин, Иван Кенсоринович Грязное. Намного ранее, в 1921 году, был ликвидирован командующий Второй конной армией Филипп

Кузьмич Миронов. Имена всех их попали под строжайший запрет.

Что же оставалось писать историкам? Да то, что мы уже читали: Первая конная — главная ударная сила сталинской стратегии, а Семен Буденный — единственный боевой командарм гражданской войны.

Внимательный коллекционер скажет: но марка-то издана в 1930 году, а командиры репрессированы в 1937—1938 годах. Да, это так, но нужно видеть, что нагнетание дутой славы Первой конной — одного из многих формирований Красной армии — велось долго и целенаправленно. В связи с этим уместно задать вопрос: а когда и почему на советских марках впервые появилось изображение Сталина?

Сталин на марках появился в марте 1938 года в связи с 20-летием Красной армии. Восьмидесятикопеечная миниатюра воспроизвела картину художника М. Авилова, на которой Сталин принимает парад пресловутой Первой конной!

Каким другим армиям революции посвящала свои марки советская почта? Попробуйте отыщите! А вот Первую конную по инерции Министерство связи не оставляло без внимания даже долгое время спустя после смерти Сталина. В 1959 году вышла марка в честь сорокалетия Первой конной Буденного, в 1967 году в серии «50 лет Октября» — еще одна, в 1969 году, в честь 50-летия армии и ее командующего, состоялся выпуск очередной марки. Поистине мнимые документы эпохи!

Свой собственный боевой отряд С. М. Буденный создал в феврале 1918 года на Дону в станице Платовской. Не он первый, не он последний. Банды Махно, Струка, Ангела, Соколовского, Балабачева, Зеленого, Тютюнника, Клименко, Попова, Яценко, Голуба, Нечая, Мордалевича и других были вооруженными отрядами, привязанными к определенным территориям, и существовали за счет грабежей. Очень точно определяя веяния того времени, В. И. Ленин писал: «На Украине каждая банда избирает кличку, одна свободнее другой, одна демократичнее другой, и в каждом уезде — по банде». Можно добавить еще и то, что каждая банда находила для себя разных врагов.

Одновременно с красными и белыми воевали банды Нечая и Ангела. Только под белыми знаменами ходили на грабежи банды Булак Балаховича и Тютюнни-ка. То против красных, то вместе с ними против белых воевал Нестор Махно. На стороне красных сражались батька Боженко и бессарабский бандит батька Григорий (Котовский). Будь Нестор Махно более ловким приспособленцем, он бы остался до победы на стороне большевиков и, возможно, даже вошел в историю страны как выдающийся военачальник революции.

Всех атаманов бандитствовавшая братва выдвигала из собственной среды и титуловала «батьками». Более благородно, словом «батя», своих командиров называли в партизанских, полупартизанских и даже регулярных частях Красной армии. Поскольку в основу формирования и пополнения массовых армий периода гражданской войны — и Красной и Белой — была положена принудительная мобилизация населения, то во многих эскадронах и полках советских конных армий (и Первой и Второй) царил дух бандитской вольницы. Поэтому неудивительно, что бойцы Первой конной звали своего командира «батькой Семеном», а еще точнее — «батькой Сомоном», о чем мне рассказывал старый конармеец Семен Индурский, долгие годы бывший редактором «Вечерней Москвы». Причем Ин дурский, которому конармейское прошлое помогло в жизни избежать многих неприятностей, считал, что обращение «батька» служило показателем близости

Буденного к подчиненным и свидетельствовало о популярности среди них. То же говорил и соратник Буденного генерал-полковник Ока Городовиков: «Батька своих людей никогда не сдавал».

Сам Буденный прекрасно понимал, что не считаться с настроениями отчаянных конников для батьки опасно, потому часто не только закрывал глаза на их самовольство, но и во многом потворствовал ему. Грабежи, погромы, изнасилования были спутниками «славных» буденовских побед

В одном из наиболее тенденциозных и далеких от исторической правды справочных изданий, а именно в энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР» статью «Первая конная армия» иллюстрирует фото, текст под которым сообщает: «Приезд М.И. Калинина в Первую конную армию. Слева — С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов. Южный фронт. 1920 год». Однако о том, что появление Калинина в Конной армии не было обычным визитом вежливости или про явлением особого уважения к Буденному и буденовцам, в энциклопедии не сказано, потому эта история достойна того, чтобы о ней рассказать подробней.

В июле 1920 года политотдел Первой конной выдал Буденному неутешительную справку о моральном состоянии вверенных ему войск: «6-я дивизия. Коммунистов — 900... Политически почти все совершенно безграмотны. Военнопленных раздевают; изрубили 150 военнопленных, захваченных в Новоградволынске. Население Житомира и Бердычева сплошь ограблено».

Командир 6-й кавдивизии Семен Тимошенко тут же отписал в реввоенсовет армии свое мнение: «Доношу, что политсводку Поарма в центр признаю не только не отвечающей действительности, но определенно заявляю, что это нагло придуманная ложь... Никакого роста бандитизма по отношению мирного на селения не вижу... но обстановка заставляет иногда самих быть бандитами, если 4 дня не покушаешь на фронте, то ясно, отберешь кусок хлеба у кого хочешь... Раздевание военнопленных было, есть и теперь, но уже прекращается».

Буденный подобными «убедительными» объяснениями вполне удовлетворился, и скандал с политсводкой замяли. Правда, Тимошенко (тоже будущего советского маршала} перевели в другую дивизию, а его место в августе занял Василий Книга. При нем анархия в 6-й поднялась на новую высоту.

21 сентября 1920 года на имя Будённого пришла телеграмма: «В Рогачеве во время ночлега частями 14-й кавдивизии убиты 27 милиционеров и разогнан Совет. В ту же ночь какой-то эскадрон 6-й дивизии напал на расположение административного штаба 11-й кавдивизии, где учинил погром». Чуть позже последовало со общение, предназначенное «исключительно для Ворошилова и Буденного»; «В 6-й дивизии за последнее время чувствуется полнейшее разложение. Так, например, вырисовывается картина махновщины в 66 и 65-м полках, сталкиваясь с которыми, нередко приходится слышать выкрики: «Бей жидов, коммунистов и комиссаров. Да здравствует батька Махно».

27 сентября за попытку арестовать двух бойцов, со вершивших кражу, бойцы 33-го кавполка избили военкома Мисина. И, наконец, 28 сентября погиб от рук конармейцев комиссар 6-й дивизии Шепелев. Он пытался навести порядок в соединении и требовал соблюдать революционную дисциплину, но был искрошен шашками.

В Москве преступление вызвало серьезную тревогу. ЦК РКП (б) направил в Первую конную специальную комиссию, в которую вошли председатель ВЦИК

Михаил Калинин, главнокомандующий Вооруженными силами Республики Сергей Каменев, комиссар Главного и Полевого штабов Красной армии Дмитрий Курский, народный комиссар здравоохранения Николай Семашко, народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский и секретарь ЦК РКП (б) Евгений Преображенский. Это заставило Буденного занервничать. Он тут же послал председателю Реввоенсовета Республики Троцкому, главкому Каменеву, председателю Совнаркома Ленину и командующему Южным фронтом Фрунзе телеграмму: «11 октября у ст. Ольшаника полки 31, 32 и 33-й шестой кавдивизии, окруженные особой кавбригадой с артдивизионом и двумя бронепоездами, были обезоружены и расформированы». Всего из личного состава 6-й кавдивизии арестовали 3G8 человек.

Однако благодаря усилиям члена РВС Первой кон ной Климента Ворошилова, члена партии большевиков с 1903 года, делегата нескольких партийных съездов, который наравне с Буденным нес прямую ответственность за безобразия, творившиеся в дивизиях, позицию строгой комиссии удалось смягчить. Оценивая этот факт, начальник особого отдела Первой конной сообщал в ВЧК, что «в армии бандитизм не изживется до тех пор, пока существуют такие личности, как Ворошилов».

Помогла спустить дело на тормозах и поддержка Сталина. Тот знал Буденного с 1918 года по боям под Царицыном, а с Ворошиловым будущего генсека связывало дореволюционное знакомство. Обоих проштрафившихся друзей он и до того, и после всегда поддерживал и выдвигал. Это Борису Думенко отсутствие высоких покровителей стоило жизни, В феврале 1920 года в Сводном кавалерийском корпусе, которым он командовал, был убит комиссар Микеладзе. Думенко немедленно арестовали, а в мае по приговору военного трибунала расстреляли.

Что касается командира 6-й кавдивизии Книги, то его тоже взяли под стражу. Однако уже 15 октября председатель выездной сессии революционного военного трибунала доложил члену Реввоенсовета Мини ну: «Слушание дела 104 лиц 6-й дивизии в бандитизме на основании вашего личного распоряжения отложено».

Помните слова Городовикова: «Батька своих людей не сдавал». Это правда. После отъезда комиссии Калинина из Конармии Книга остался в строю. В 1924 году задним числом за участие в разгроме корпусов Шкуро и Мамонтова (в 1919-м) ему вручили орден Красного Знамени. В 1930 году в связи с 10-летием Первой кон ной он стал трижды краснознаменцем. Потом получил звание генерал-майора. В период Великой Отечествен ной войны бесславно командовал дивизией. Дожил до 1961 года.

Продолжая эту практику искажения фактов, «Советская историческая энциклопедия» в справке о Буденном писала: «В 1920 году 1-я Конная прославилась новыми победами над белополяками и армией Врангеля».

Касаясь последнего тезиса, мы уже говорили, что победа над Врангелем была одержана объединенными силами Южного фронта, в составе которого Первая конная была далеко не самой главной частью.

Столь же мало правды содержится и в утверждении о «славных победах над белополяками». Победы в частных боях при оценке результатов проигранной кампании не принимаются во внимание, а войну с Польшей в 1920 году Красная армия проиграла по всем статьям. В ней не была достигнута ни одна из стратегических целей, зато понесены огромные невосполнимые потери. Попытка Буденного в августе овладеть Львовом окончилась неудачей. Конармию пришлось выводить из боя. Ответственность за поражение в большой мере лежала не только на Буденном, но и на командующем Юго-Западным фронтом А. Егорове и члене Военного Совета фронта И.

Сталине. Но разве можно было в годы советской власти говорить об этом вслух?

После окончания гражданской войны писатель И. Бабель написал книгу «Конармия», в которой без прикрас рассказал о делах буденовцев. Книга вызвала нескрываемую ярость командарма Первой конной. В январе 1925 года в Особой кавалерийской бригаде, которая дислоцировалась в Москве на Ходынке и подчинялась непосредственно Буденному, прошло обсуждение книги. «Бабель, — гласила резолюция, принятая после обсуждения, — взявшись писать о Конармии, не мог, не имел права умолчать о том, что эта армия — армия революции, ее бойцы — верные сыны Советской Республики...» Началась травля писателя, сказавшего правду, которой Буденный боялся всю жизнь.

Было чего опасаться красному маршалу и за другие его поступки.

В сентябре 1921 года он прибыл на Кубань, где казачьи станицы продолжали сопротивляться советской власти. Прибыл и сразу издал «Приказ № 1», который был тут же широко распространен средствами массовой информации.

«ПРИКАЗ № 1 от 28 сентября 1921 г.

Дав возможность всем распоясавшимся и обманутым возвратиться к мирному труду, Советская власть решила сейчас раз и навсегда покончить с бандитами и их приспешниками на Кубани. С этой целью я, Буденный, командарм 1-й конной армии вступил в командование над всеми войсками Кубано-Черноморской области...

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Взятых заложников ст. Мингрельской, в составе 17-ти человек, стан. Марьинской, в числе семи человек расстрелять.

2. Всех захваченных в ауле Тахтомукай, в числе 32 человек, мобилизовавшихся в банде Захарченко, рас стрелять».

Любил свой народ народный герой: «Я, Буденный, командарм 1-й конной армии». И прокурор, и судья — все в одном.

Расстрелять! И точка!

В 1926 году Буденный получил задание, впоследствии напрямую повлиявшее на положение его портрета вниз головой в кляссере узбекского коллекционера. Победителя Врангеля и поляков направили в Среднюю Азию на подавление остатков басмачества. В биографических справках о Буденном, разбросанных по многим энциклопедическим и справочным изданиям, об этой миссии скромно умалчивается. Зато, сломав печать умолчания, персональный акын Буденного писатель А. Золототрубов описывает среднеазиатскую миссию красного военачальника так: «... особо весомый вклад внес Буденный в разгром басмачества. Он участвовал в ряде боевых операций, одна из них по раз грому банд Ибрагимбека и Хурабека. Командование Туркестанского фронта поставило перед кавалерийскими частями, расположенными в Таджикистане в Сурхандарьинском районе, задачу разгромить крупные банды в короткий срок».

Начнем исследование вопроса с просмотра «Советской энциклопедии».

В томе 5-м первого издания БСЭ, вышедшем в 1927 году, в статье «Басмачество», написанной Файзуллой Ходжаевым, председателем Совета народных комиссаров Узбекской ССР, об особом вкладе Буденного не сказано ни слова. В справке о Буденном в том же томе описание его карьеры заканчивается на 1920 годе. О пребывании в Туркестане — ни слова.

В томе 4-м второго издания БСЭ, вышедшем в 1950 году, в статье «Басмачество» опять о герое Буденном ни слова. В томе 6-м (1951 г.) в статье о Буденном, которая сопровождена портретом маршала, занявшим целую страницу, не нашлось даже строки, чтобы рассказать о делах по разгрому басмачества.

В томе 4-м третьего издания БСЭ, вышедшем в 1971 году, в статье о Буденном опять ничего не сказано о его «особо весомом вкладе», но вот в статье «Басмачество» в 3-м томе находим такой пассаж: «В боях с басмачами отличились части и подразделения под командованием К. Алиханова, К. Э. Андерсона, С. М. Буденного, Э.Ф. Кужелло, А. Кулиева, М. К. Левапдовского, Я. А. Мелькумова...»

Не кажется ли странным, что командир из высшего эшелона военной власти страны, приехавший со специальным заданием из Москвы в Туркестан, поставлен не в ряд военачальников, определявших тактику борьбы с басмачеством, а назван среди командиров полков и отрядов?

Нет, не рассказал престарелый маршал правды своему биографу Золототрубову о своем «особом вкладе», а тот до истины докапываться не стал: для акына главное — воспеть и восславить!

Не менее странно и то, что в статье о басмачестве и биографической справке о Буденном, имеющихся в «Военной энциклопедии» 1997 года издания (т. 1), о его делах в Туркестане тоже не сказано ни слова. Говорится лишь о том, что Буденный в 1924 — 1927 годах занимал должность инспектора кавалерии РККА. И все. О 1926 годе ни буквы. В чем же дело?

Давайте попытаемся восстановить историю сами.

По официальным данным, на начало 1926 года, когда в Москве Сталин решал вопрос о направлении Буденного в Туркестан, численность басмаческих отрядов в Средней Азии уже составляла всего 430 человек. Около 60 басмачей орудовали в Узбекистане, 70 — в Туркмении, около 300 входили в состав нескольких банд, которые действовали в Таджикистане. Уничтожением остатков бандгрупп руководил командующий Туркестанским фронтом К. А. Авксентьевский. Ликвидация басмачества шла к концу. И вот вдруг Москва направляет в Среднюю Азию члена Реввоенсовета СССР С. М. Буденного. Спрашивается, для чего?

Ни один из источников, посвященных борьбе с басмачеством, на такой вопрос не только не дает ответа, но даже его не ставит. А разобраться в этом стоит.

Может быть, Сталин поручил Буденному отстранить от руководства операциями Авксентьевского и взять командование на себя? Нет. И по приезде Буденного Авксентьевский продолжал руководить войско вой разведкой, планированием и проведением боевых действий. Миссия, возложенная на Буденного, была иной.

Разобраться в этом мне в свое время помог Александр Иванович Тодорский, один из участников борьбы с басмачами в Туркестане. Он рассказал, что в Москве создалось впечатление, будто для уничтожения басмаческих банд Авксентьевскому не хватает решительности и жесткости. Придать их действиям войск и должен был Буденный.

Прибыв в Туркестан, он не стал серьезно вникать в оперативное планирование, да и не мог этого сделать из-за незнания обстановки в Средней Азии, непонимания местных условий и обычаев. С самоуверенностью человека, занимавшего высокое положение в Реввоенсовете СССР, он не стал выяснять, почему советское руководство Туркестана и командующий Туркестанским фронтом воздерживались от излишней жестокости. Надо было сделать все, чтобы убедить местное на селение, что политика власти направлена не против населения, исповедующего ислам, а против бандитов. Ведь именно гонениями на религию объясняли басмачи необходимость своей борьбы.

Однажды в штаб фронта пришло письмо. «Во время царствования Николая в Туркестане, — писал автор, — в Фергане, Бухаре и других местах устроил хорошие города, рынки, завел большую торговлю, не шел против наших верований...

Вы со дня взятия Бухары говорите, что Коран и шариат неправильны. Мы не против Советской власти, но у вас нет веры. Вы стремитесь привлечь к себе население, сделать из него безбожников, разрушить веру в Магомета. Мы не обижаемся, что вы безбожники. Но вы разрушаете нашу веру...»

Автор не подписал письма, но в разведотделе фронта сделали вывод, что писал его грамотный исламский священнослужитель.

В приказах Авксентьевского то и дело встречаются такие указания командирам, возглавляющим борьбу с басмачами:

«Аресты главарей не должны увеличивать действующие шайки, не допускать ни одного случая арестов рядовых джигитов и мелких пособников».

«Во многих случаях применение военного нажима в отношении всех действующих басмаческих шаек без учета их особенностей является бесцельной и безрезультатной тратой сил».

«Еще раз подтвердить недопустимость взятия заложников, в том числе жен басмачей».

Знали в штабе Туркестанского фронта и мнение самих басмачей о возможности жестокой расправы.

«Над нашими братьями и родственниками можете делать, что хотите. Их нам не жаль. Чем больше по гибнет населения, тем больше мы будем рады».

Это письмо, полученное штабом фронта, подписали курбаши Ангрибек и мулла Ишкуль Дохто.

Гастролера из Москвы подобные «мелочи» не интересовали. Подменять командующего фронтом он не стал, а, пользуясь свои высоким положением, просто-напросто возглавил один из кавалерийских отрядов и провел в нескольких кишлаках кровавую карательную операцию. В описании Золототрубова это выглядит так: «Буденный возглавил один из отрядов, и красные бойцы одержали победу».

То, что огнем и мечом «батька Сэмэн» прошелся по мирным кишлакам, безжалостно вырезая их население, в описании подвига умалчивается.

В качестве объяснения своих действий, вызвавших возмущение населения, Буденный, по свидетельству А. Тодорского, сказал Авксентьевскому: «Вы тут ни когда не решите задач, если будете чикаться. Не надо бояться крови. Если бы мы в Центре ее боялись, то по Тамбовщине до сих пор бродили бы банды Антонова».

И, пройдясь с обнаженными клинками по кишлакам, всем показал «батька Сэмэн», что не боится крови. В боевых донесениях того времени сообщалось, что за «ударную кампанию» ликвидированы 21 курбаши и 866 джигитов, при том, что разведка насчитывала в том районе всего около 300 басмачей. То есть в по бедном рапорте фактически шла речь о расправе над мирным населением.

Наделав шуму, вызвав взрыв возмущения местных жителей, Буденный покинул Среднюю Азию так же быстро, как там объявился.

Борьбой с басмачеством в Туркестане в разное время руководили М. Фрунзе, В. Куйбышев, В. Шорин,

А. Тодорский, Я. Мелькумов, но их имена ни в какое время ни у таджиков, ни у узбеков не вызывали отрицательных эмоций. Сквер и улица Фрунзе в центре Бухары. Сквер и улица Фрунзе в центре Душанбе. Улицы Куйбышева, Мелькумова в Бухаре. Остались ли эти на звания после обретении самостоятельности республиками Средней Азии, не знаю, но в прошлом они были. «Героический» сталинский маршал Буденный в памяти Туркестана остался в другом измерении. Я знаком со Средней Азией с 30-х годов прошлого века и не раз имел возможность наблюдать, с какой открытой ненавистью воспринималась там фамилия Буденного.

Все труды по новейшей истории Советского Союза и России, увидевшие свет в годы советской власти, следуя за колебаниями курса Коммунистической партии, искажали действительность то в одну, то в другую сторону, умалчивали об одних исторических лицах и приписывали мнимые заслуги тем, кто их на самом деле не имел, но вдруг оказывался на вершине власти. Даже энциклопедические издания служили не столько установлению истины, сколько политической агитации. Чего стоит одна только фраза газетной пропагандистской публикации периода войны, попавшая в статью «Киевская оборонительная операция» «Советской исторической энциклопедии»: «Воины Красной армии и жители Киева грудью встали на защиту столицы Украины». И такое вошло в издание, претендующее на право считаться научным!

Мне, бывшему кадровому офицеру Советской Армии, не очень приятно говорить об этом, но не сказать нельзя. Для правильного понимания военной истории, для того, чтобы из нее извлекались уроки на будущее, стандарты оценок боевых действий не должны быть двойными. Мы называем поражение немцев под Москвой в 1941 году разгромом. Коли это слово употреблено, то и события июля — сентября 1941 года под Киевом следует именовать разгромом Юго-Западного фронта. И без стеснения назвать виновных в нем. Это командующий Юго-Западным направлением С. Буденный, член Военного совета Юго-Западного направления Н. Хрущев и командующий Юго-Западным фронтом М. Кирпонос Они в условиях, когда стратегическая обстановка свидетельствовала о том, что Киев обречен на падение, а войска, оборонявшие его, на разгром и окружение, боялись признаться в своем бессилии и клятвенно обещали Сталину отстоять столицу Украины.

Поэтому настоящая борьба за Киев в те дни разворачивалась в Москве, в Ставке Верховного главнокомандующего. Начальник Генерального штаба генерал Г. К. Жуков 29 июля докладывал Сталину обстановку на фронтах и соображения Генерального штаба.

— Юго-Западный фронт уже сейчас необходимо целиком отвести за Днепр, — предложил Жуков. — За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий. Они будут нашим кулаком, И действовать по обстановке.

— А как же Киев? — спросил Сталин.

— Киев придется оставить, — твердо ответил Жуков.

И тут Сталин вспылил:

— Что за чепуха? Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Жуков не мог сдержаться и ответил:

— Если вы считаете, что я, как начальник Генерального штаба, способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.

Наступила тягостная пауза.

— Вы не горячитесь, — заметил Сталин. — А впрочем... Если вы так ставите вопрос, мы сможем без вас обойтись...

В это время прославленный конник Буденный, по свидетельству Золототрубова, руководил обороной Киева и повелел генералу Кирпоносу: «Отдайте приказ — усилить огонь по передовым частям немцев». Позже, остановленный толпой беженцев, Маршал Советского Союза так объяснил положение дел людям, спасавшимся от гитлеровцев: «Гитлер будет разбит, победа будет за нами. Это я вам говорю, Семен Буденный!» Между прочим, энциклопедия «Великая Отечественная война» статью о Буденном сопровождает ссылкой на книгу Золототрубова, должно быть, считая ее заслуживающим доверия источником о полководческом гении «батьки Сэмэна».

«Военная энциклопедия», оценивая роль Буденного в сдаче Киева, коротко сообщает: «Не проявил качеств, необходимых командующему крупными оперативно-стратегическими объединениями, и не сумел обеспечить твердое и непрерывное управление войсками в условиях резко меняющейся обстановки».

Второе торжественное восхождение Буденного к славе началось после смерти Сталина. В 1958 году у маршала на 75-м году жизни вдруг обнаружились особые заслуги перед страной, которых в свое время, должно быть, не заметил Сталин. Буденному присвоили звание Героя Советского Союза! И на то были чисто политические причины.

Едва оказавшись на вершине власти, Хрущев начал стремительно терять авторитет в армии и на флоте. Внезапное сокращение Вооруженных сил на один миллион 200 тысяч человек, начатое по его инициативе, вышвырнуло на улицы тысячи офицеров, не имевших ни жилья, ни гражданских специальностей, ни средств существования. Офицерский корпус ощутил свою социальную незащищенность. В армии упала дисциплина, началось повальное пьянство.

В 1956 году Хрущев освободил от должности главнокомандующего ВМФ, прославленного флотоводца Великой Отечественной войны Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова и разжаловал его до звания вице-адмирала. Моряки такого произвола «кукурузнику» простить не могли.

В 1957 году, пользуясь отсутствием в стране министра обороны Маршала Советского Союза Г. К. Жукова (он был в Югославии), Хрущев освободил его от должности. В армии это восприняли однозначно — как расправу. Тем более что всего за год до этого Хрущев санкционировал присвоение Жукову звания четырежды Героя Советского Союза.

В одной из советских песен пелось: «Когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой». В нарушение положения о звании Героя Советского Союза, которое считалось в СССР высшей степенью отличия и присваивалось за заслуги, связанные с совершением геройского подвига, Хрущев начал дарить Золотые Звезды «за заслуги перед государством».

С такой формулировкой дважды Героем стал маршал Р. Малиновский, заменивший на посту министра обороны опального Г. Жукова.

Звание Героя было присвоено маршалу С. Бирюзову, который принял участие в организации ареста Л. Берии и утверждении во власти Хрущева.

Награждая его, Хрущев одновременно выдавал индульгенцию самому себе. Можно было забыть о собственных промахах, которые привели к двум серьезным поражениям Советской армии в Великой Отечествен ной войне — под Киевом и Харьковом.

Подлинного героя войны, выдающегося флотоводца России Н. Г. Кузнецова власть приказала забыть. О маршале Жукове прессе разрешалось говорить и писать только плохое. А слана Буденного росла, как опара на дрожжах. В 80 лет он уже дважды Герой Советского Союза. В 85 — трижды!

Писать правду о Буденном при его жизни никто не позволял. На страже его славы бдительно стоял аппарат политической и военной цензуры. Власти хорошо понимали, что покушение на идола режима ставит под сомнение существование самого режима. Враг народа не тот, кто выступает против народа, а тот, кто сомневается в справедливости власти, стоящей над народом.

Если сегодня честно и непредвзято оценивать жизнь и дела Буденного, то можно прямо сказать, что в становление Советской армии и в ее победу над фашизмом он внес куда меньший вклад, чем многие подлинные герои. Зато немало получил лично для себя, благодаря своей близости к власти, к Сталину и Хрущеву. Склонять ли голову перед его памятью, считать ли его трижды Героем, уравнивать ли в славе с единожды Героем Александром Матросовым, с дважды Ге роем Амет-Хан Султаном, с трижды Героями И. Коже дубом и А. Покрышкиным, произносить ли его имя с восторженным придыханием, проходя по московскому проспекту Буденного, — дело гражданского сознания каждого из нас в отдельности. На мой взгляд с теми же основаниями проспект мог бы носить имя атамана Шкуро или батьки Махно — в военной истории Рос сии фигуры они равнозначные.

А марка с портретом маршала так и осталась в кол лекции моего приятеля перевернутой вниз головой.