Накормить ребёнка любой ценой?

Когда я в детстве за обедом пыталась оставить на тарелке хоть что-нибудь или припрятать под ободок тарелки недоеденную корку, мой дедушка говорил:

— Как тебе не стыдно?! Подумай о том, что в Африке миллионы детей голодают! Они были бы счастливы съесть этот кусок, а ты…

Дедушкин довод обычно действовал на меня безукоризненно. Голодные негритята вставали перед моим внутренним взором и укоризненно качали курчавыми головами. Бабушка вступала в дискуссию только в самых тяжелых случаях (в семье считалось, что свежеприготовленная еда из качественных продуктов не может быть невкусной, но я, как обычный ребенок, что-то, естественно, просто не любила).

— У нас в Ленинграде во время блокады… — говорила бабушка, в феврале 1942 года вместе с двумя детьми вывезенная по Дороге жизни (дедушка в это время был на фронте), и я, давясь, быстро доедала все до крошки и даже вытирала кусочком хлеба подливу, зная, что это запрещено и бабушка (из дворян) данное действие категорически осуждает. Впрочем, дедушке (из саратовских пролетариев) вытирать мякишем тарелку разрешалось — здесь уже вступали в силу иерархические соображения. Мама в процесс моего кормления не вмешивалась, но явно одобряла все, что предпринимали ее родители.

Годам к десяти я уже четко осознавала, что процесс принятия пищи насквозь ритуализирован, вроде отчетно-выборного пионерского собрания у нас в школе. Терять время и размышлять о смысле ритуалов не стоит, им надо просто подчиняться.

Много позже, не обнаружив в себе и своих сверстниках желания любой ценой накормить собственных детей до тошноты, я подумала о том, что нас воспитывали поколения, пережившие голод двух войн и послевоенные лишения. Может быть, поэтому в то время качество летнего отдыха детей в пионерских лагерях вполне официально оценивали по увеличению живого веса (детей специально взвешивали в начале и в конце смены)?

И не в те ли незабвенные годы возникла обширная популяция детей, которые «плохо едят» и которых нужно всячески уговаривать, упрашивать или заставлять съесть то, что «нужно»?

А там, где уговоры и упрашивания, неизбежно появляется и манипуляция.

Но чем же все это может обернуться впоследствии, когда дети вырастут? Неужели это проходит без следа?

Недавно, когда ко мне на прием пришла очередная семья с «плохо едящим» ребенком и вопросом: «Педиатр говорит, что у него дефицит веса, но как же нам его заставить?» — я вдруг вспомнила о «голодающих негритятах». На земле 6 миллиардов людей. Сколько же из них сейчас действительно голодают или во всяком случае не едят вдоволь? Google со ссылкой на Welthungerhilfe («Международная помощь от голода») дает жутковатую статистику — согласно данным этой организации, недоедает каждый шестой житель планеты — и отсылает в такие страны, как Конго, Бурунди, Сьерра-Леоне, Чад и Эфиопия.

И я вдруг осознала поразительную вещь. Какие там африканские дети, если голодает АБСОЛЮТНОЕ БОЛЬШИНСТВО моих подруг и некоторая (увеличивающаяся с каждым годом) часть мужчин! Кто-то не ест белковой пищи, кто-то маниакально подсчитывает калории, кто-то перестает есть после шести вечера, кто-то по утрам выпивает два стакана воды и съедает горсть проросшей пшеницы, кто-то вообще не ест по пятницам, кто-то питается только мясом и рыбой, а кто-то вдруг осознал себя травоядным и перешел на сыроедение… И фактически ни у кого нет нормального отношения к еде, вроде бы предписанного нам от природы: голоден — поел (из того, что было под рукой), не голоден — не поел.

Но одна моя подруга, у которой запрет на еду после шести вечера, в гостях голодными глазами смотрит на мой пирожок.

— Съешь, не мучайся, — говорю я. — Это же даже не религиозная заповедь.

— Нет, не буду, — отвечает подруга, — шлаки образуются.

Другая знакомая (недавняя сыроедка, а прежде сторонница «кремлевской диеты») облизывается на сочный шашлык, ест его глазами.

— Слушай, но ведь просто так выделяющийся желудочный сок — это тоже вредно.

— Нет, нет, шашлык — это же труп, как ты не понимаешь!

Родителям маленьких детей, обратившимся ко мне с этой проблемой, я говорю:

— Представьте себе здорового лисенка в лесу, полном мышей, или олененка на поляне с сочной травой. Может ли лисенок стать тощим от голода, а олененок раскормиться до безобразной полноты?

— Конечно, нет, — отвечают мне.

— А почему? Да потому, что природой вмонтирован нам в мозги регулятор этого процесса. Как и у всех других млекопитающих, наш организм, наш мозг ВРОЖДЕННО ЗНАЕТ, сколько и чего ему нужно получить для полноценного функционирования. И для того, чтобы при достаточном количестве жратвы по улицам наших городов ходили толстяки или анорексички, этот механизм нужно СЛОМАТЬ. Кто и когда, по-вашему, его ломает?

— Современная цивилизация… чипсы… кока-кола… каноны красоты у супермоделей… — хором затягивают родители.

— Ерунда! — отвечаю я. — Трехлетний ребенок не может купить себе кока-колы, и ему наплевать на моделей. Но он уже способен управлять родителями («Не буду есть кашу, если мультики не включите»), равно как и родители могут управлять ребенком («Куплю чупа-чупс, если постоишь спокойно, пока я с тетей Машей поговорю»). Чему же удивляться, если потом этот выросший ребенок не имеет никакого представления о том, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОЧЕТ съесть, но при этом прекрасно понимает, что его отношения с едой далеки от естественных и здоровых, и готов покупаться на любые, самые дикие спекуляции желающих заработать на этой проблеме «специалистов». Фактически им, уже взрослым человеком, опять управляют с помощью еды, и он на это соглашается, не видя другого выхода.

— А можно ли восстановить этот механизм, если он уже сломан? — заинтересовано спрашивает мать, думая, кажется, уже не только о своем ребенке.

Диетологи единодушно отвечают: конечно, да! Обратитесь к нам, и мы вам за умеренную цену…

А я, честно, не знаю. Но вот механизм биологических часов (способность определять время с точностью до пяти минут) точно можно запустить, даже если он до этого много лет не использовался. Может быть, и с едой так же?.. Но, конечно, намного лучше бережно отнестись к тому, что нам досталось от природы, и по крайней мере не ломать этот механизм у своих детей.

Я никогда в жизни не сидела ни на каких диетах и, если хочу есть, в любое время дня и ночи ем все, что не приколочено. Но я помню о голодающих негритятах, соблюдаю некоторые пищевые ритуалы, и я зачем-то написала этот текст — стало быть, мои отношения с едой тоже далеки от свободных.