Скоро и чтение будет приравниваться к экстремизму...

Это было ровно год тому назад. Я только осваивалась в Живом Журнале и искала-искала-искала друзей, которые умели тонко  чувствовать, интересно писать и нестандартно мыслить. Однажды я набрела на его дневник. Случайно, как все бывает случайно в интернете, поначалу. Это была находка! Он писал широкими мазками, четко излагая и оригинально мысля. Меня очень удивил тогда подзаголовок его журнала "Не исключено, что в России скоро и чтение будет приравниваться к экстремизму". Какой классный стёб, - подумала я. Он вообще мыслил на полгода вперед. Он видел те тенденции, которые обыкновенный человек мог увидеть только через полгода после того, как они наступили. Но его провидение относительно чтения.... пожалуй самое сильное. Оказывается, он не шутил.

Когда я писала о том, что инквизиция наступит завтра (хотя, кто знает, может быть она наступила вовсе вчера с введением 282 ст УК....просто мы не успели заметить), то в комментариях мне возразили, что я сгущаю краски. Я ответила: "И что, если окажется, что за этими процессами стоят чужеземные силы и идет подготовка для контроля территории и ей ресурсов посредством религий, если Вы будете знать, что чтение книг, кроме сотни указанных в перечне, будет считаться преступлением, что население, которому дадут сохранить себя, будет влачить рабское существование, и для рождения ребенка понадобится разрешение властей и прочее-прочее-прочее замысленное теми, кто стоял за Гитлером, но не смог осуществить задуманное, то что Вы скажете тогда?" Мне  написали: "Я сомневаюсь, что это будет реализовано."  Я ответила: "Доказательства "о перечне книг", "рождении детей" и чужеземных силах предоставлю завтра". О  карательной стерилизации читайте здесь, о чужеземных силах здесь, а о книгах расскажу сейчас.

Вы думаете, это единичный случай? Тогда почитайте это

Kirzer: "Обновляемость фонда публичной библиотеки определяется как темпами их пополнения, так и своевременного исключения и списания документов. В обязательном порядке библиотека осуществляет списание ветхих и устаревших изданий <...> изданий, утративших актуальность и не имеющих спроса со стороны пользователей". С практическим применением этого стандарта я столкнулся недавно в своей районной библиотеке, где некогда можно было найти не только почти всех русских и зарубежных классиков, изданных в советское время, но и "толстые" журналы ― от "Знамени" и "Нового мира" до "Москвы" и "Нашего современника".

Orlandina: Позвонила, уточнила: всё правда. Причем, она сказала, что раньше тоже были списания, но книги не выкидывались, а поставлялись в соц. учреждения разные и ценные редкие экземпляры продолжали хранить в библиотеке, берегли...Новое руководство двумя руками за компьютеры, но, как я поняла, книги никто не сканирует (обратите внимание на эту фразу! - W*)  перед утилизацией. Просто убирают и все.

Vekagan: С этим впервые столкнулся в 1970-ых...одна печальная завбиблиотекой, прекрасно понимавшая, каким д*рьмом её заставляют заниматься, позволяла доверенным читателям выбрать интересующее их из коробок для уничтожения и принести на эти деньги (строго по ведомости, где стояли, ну, очень смешные цифры) новые книги.
Что до публичных библиотек, обновляться они, конечно, должны, но, во-первых, под руководством - ведь нет такого! P.S. По бессмертному правилу: "Кому это выгодно?", взгляд сам собой поворачивается в сторону крупных издательских комплексов.

Bukvoyeditsa: Им запрещено продавать или отдавать даром. Во избежание злоупотреблений. Поэтому они обязаны с каждой книги отодрать обложку и листы порвать или порезать. Моя знакомая работала в Библиотеке естественных наук РАН (тогда АН СССР). Принесла под полой домой отдельные тома Энциклопедии из какой-то трофейной немецкой библиотеки. Большую часть книг уничтожили.
Источник  http://www.dp.ru/a/2010/02/18/Pochemu_gorodskie_bibliote

За подбор информации огромная благодарность  roouh 

Ну и что, - скажете вы, - подумаешь, уничтожают книги... подумаешь, не восполняют фонды...кому они нужны сейчас библиотеки, если любую книгу можно найти в сети.  Да-да....да-да....До поры, до времени, - отвечу я. Знаете ли вы, что с 1 января 2008 года  все библиотеки страны лишены права (так же как и обыкновенные граждане) создавать цифровые копии произведения без заключения прямых договоров с правообладателями и, более того, права предоставлять доступ гражданам к этим копиям. Это означает, что с 1 января 2008 года никаких копий никаких книг, журналов, газет никакие наши библиотеки не создают и не имеют. Полная информация здесь. Вы всё ещё продолжаете улыбаться и рассказывать об электронных библиотеках, которыми Вы пользуетесь?  И в них есть все десятки миллионов книг, статей, рефератов?  Нет? Вы ищите это всё в разных источниках? Я надеюсь, они все законны? то есть все эти источники заключили прямые договоры с правообладателями на воспроизведение их электронным образом? Не знаете? Скорее всего нет, потому что это невозможно? Ну что же, тогда я хочу поздравить нас всех,инквизиция по-либертариански вступила в свои права 1 января 2008 года, а мы даже не заметили этого.

Ну что же подведем итог. Во всех библиотеках (кроме центральных) нет книг до 2000-го года. Никто в нашей стране не имеет права воспроизводить произведения цифровым образом без заключения договора с правообладателем. Все произведения, незаконным образом находящиеся в сети могут быть изъяты оттуда  в любой момент времени. Вывод? Простой. Их два, первый - мы все преступники (ст. 146  УК  РФ до 6 лет тюрьмы) и второй - информационное поле сжимается, как шагреневая кожа, а мы не замечаем этого, потому что варимся внутри того котла, вне которого принимаются решения.  Собственно реализовать заветы нашего Патриарха о вредности интеллектуальных соблазнов  не представляет никакого труда. Инквизиция в действии.

А мы даже не замечаем....даже не замечаем.....

Авторам — права, читателям — обязанности!
Разговор библиотекаря с правоведом об авторском праве

С момента вступления в силу 4-й части Гражданского кодекса в стране не утихают страсти и споры — как по поводу концепции, положенной в основание закона, так и по отдельным его статьям, связанным с правами на использование обществом произведений науки и искусства. В частности, с их использованием в библиотеках.

Как всё было проще раньше, когда не было компьютеров! Проще, правда, было только для издателей и продавцов. Потому что никаких книг, кроме как бумажных или придуманных в голове, тогда ещё не существовало. И чтобы скопировать книгу, нужно было самому становиться издателем. С появлением компьютеров проще и естественнее стало копировать файлы, чем печатать книги, и, соответственно, стало сложнее контролировать этот процесс. Российские законодатели, однако, решили сделать вид, что ничего не произошло, и на всякий случай ужесточили авторское право. Пострадали от этого в первую очередь читатели и библиотеки. Разобраться с тем, как же это произошло, решили Сергей Басов, кандидат педагогических наук, заведующий отделом Российской национальной библиотеки, и Сергей Егоров, доктор юридических наук, адвокат. С их любезного разрешения «Частный корреспондент» публикует их беседу, напечатанную в журнале «Библиотечное дело» (2010. № 12. С. 12—17).

В то время, когда отдельные корпорации (например, сервис Google Books) и некоммерческие фонды (например, Internet Archive или Hathi Foundation) предоставляют бесплатный доступ к десяткам миллионов книг, фактическая неспособность наших библиотек осуществлять такую же деятельность сравнима с прекращением их работы и чётко показывает траекторию утраты Россией её культурного достояния, перспектив и возможности для инновационного развития.

Открытое письмо Государственной думе

Библиотека создаёт публичное информационное пространство, в котором люди реализуют свои научные и культурные потребности. Естественно, что работники библиотек выступают за такое законодательство, которое позволяло бы читателям получать необходимую им информацию в удобной форме и на любых носителях. Сам институт общедоступных библиотек нацелен на реализацию конституционного права граждан на свободный доступ к информации. Однако обязанности библиотекаря по обеспечению доступа к информации всё чаще вступают в конфликт с законами об авторском праве. Эту тенденцию можно увидеть во многих странах. Баланс частных и публичных интересов в сфере интеллектуальной собственности всё более сдвигается в сторону частного интереса. Усилиями законодателей интеллектуальные общественные блага переходят в категорию товара, за который надо платить автору или правообладателю даже при некоммерческом использовании книг и иных документов.

Попытки библиотекарей и сочувствующих им законодателей расширить сферу общественного достояния при работе с информацией получают весьма жёсткий отпор со стороны маститых авторов и части юристов. В 2009 году в Госдуму был внесён проект поправок к законам «О библиотечном деле» и «Об обязательном экземпляре документов», в котором предлагалось разрешить библиотекам (только национальным) создание электронных копий документов по истечении двух лет с момента получения обязательного экземпляра. Тут же в адрес Д.А. Медведева полетела петиция, подписанная весьма уважаемыми писателями, среди которых Е. Евтушенко, Л. Улицкая, Б. Стругацкий, Арк. Арканов. Что их так напугало в предложениях библиотечных специалистов? Только одно: они увидели, что библиотеки «покушаются» на их карманы. «Что такое два года при нынешнем темпе реализации книг? За этот срок автора только «раскрутить» успевают. Основные доходы начинаются как раз на третий и последующие годы. И тут нам говорят: «Баста! Отдавайте даром». Маститые авторы не против бесплатного распространения классики, но свои гипотетические доходы считают более важными, нежели образование и просвещение российского читателя. Хочешь читать современную литературу? Плати!.. И они попросили Дмитрия Анатольевича исключить указанный пункт из законопроекта, чтобы не превратить библиотеки, по их выражению, «в пиратские файлообменные сети». Эта просьба была услышана, поправки зарубили ещё на предварительном этапе.

В декабре 2009 года вновь делается попытка встать на защиту интересов общества, то есть нас с вами. В Госдуму отправилось открытое письмо, подписанное И.И. Засурским, президентом Ассоциации интернет-издателей, А.И. Вислым, генеральным директором Российской государственной библиотеки, и ещё рядом специалистов, среди которых замечены и юристы (например, Виктор Монахов, советник юстиции первого класса, профессор кафедры ЮНЕСКО по авторскому праву). Авторы письма пытаются обратить внимание законодателей на «непреодолимые сложности, связанные со спецификой российского законодательства в области авторских прав, которые способны поставить крест на попытках модернизации и существенно ограничить потенциал развития общества в условиях перехода к информационной экономике».

Они считают, что пора государству «учесть реалии современного информационного общества и облегчить доступ граждан Российской Федерации к российскому культурному наследию в цифровой форме». Они ратуют за то, чтобы разрешить библиотекам оцифровывать книги без заключения договоров с правообладателями и бесплатно предоставлять их читателям в цифровом виде, точно так же, как сейчас их предоставляют в бумажном.

Уважаемые люди высказали свои представления о том, что лучше для общества: безудержный бизнес на авторских правах или расширение сферы интеллектуального пространства России с участием государства. В ответ вновь загромыхали авторитеты. Письмо — только не в адрес Госдумы (зачем мелочиться, всё равно этот орган ничего самостоятельно не решает), а сразу же президенту России Д.А. Медведеву — подписали Н.С. Михалков, председатель Союза кинематографистов РФ, известный юрист М.А. Федотов, председатель Союза журналистов России В.Л. Богданов, кинорежиссёр К.Г. Шахназаров, генеральный директор Первого канала К.Л. Эрнст и ряд других деятелей культурного истеблишмента.

Обращаясь к кремлёвскому юристу (по своей первой профессии), Михалков со товарищи утверждают, что «российское законодательство в сфере авторского права основано на принципах, одинаково признаваемых в законодательствах всех развитых стран мира, в частности, на недопустимости использования произведений и иных объектов интеллектуальной собственности без согласия правообладателей». Но не обосновывают, почему это недопустимо в некоммерческих целях. Ни с одним аргументом они не спорят, просто рисуют с помощью своего авторитета страшную картину, которая может возникнуть, если информация начнёт циркулировать в обществе более свободно, нежели сейчас: «Действительным итогом предлагаемых мер может стать ничем не ограниченная возможность коммерческого использования чужих результатов интеллектуальной деятельности». Вольно или невольно они показали свой основной интерес в сфере авторского права. Этот интерес один — коммерческий!

За несколько прошедших месяцев проблема проникла в электронные СМИ. Каналы «Культура» (программа «Тем временем») и «5-й канал» (программа «Свобода мысли») попытались вывести разговор из эпистолярного жанра на уровень телевизионной аудитории, посвятив проблемам авторского права специальные передачи. При этом удивительно то, что участники этих передач всё время оказываются в плену интересов авторов и правообладателей; предметом дискуссии так и не стали права пользователей — читателей, зрителей, слушателей. Идёт разговор только о тех, для кого использование авторского права — это прежде всего проблема бизнеса. Почему так? Почему права общества в законодательстве практически не отражены? Точнее, почему они принесены в жертву авторам и правообладателям? У авторов — только права, у пользователей — только обязанности. Может быть, порочна в своей основе сама концепция 4-й части ГК?..

Со своими сомнениями я обратился к Сергею Нестеровичу Егорову, правоведу, доктору юридических наук, имеющему адвокатскую практику по вопросам авторского права.

С. Б.: Сергей Нестерович, не могли бы высказать свой взгляд на 4-ю часть ГК, имея в виду прежде всего вопросы, касающиеся регулирования отношений между авторами (правообладателями) и пользователями — библиотеками, читателями, то есть всеми нами, кто читает книги, — не только в бумажной, но и в электронной форме.

С.Е.: Есть законы и законы. Некоторые люди думают, что все законы хороши. Всякая власть от Бога, а Бог не ошибается. Другие люди думают, что все законы плохи. Всякая власть зло, значит, зло и любой закон. И те и другие не правы. Законы могут быть как плохие, так и хорошие.

Долгое время одним из самых хороших законов в нашей стране был Гражданский кодекс (далее — ГК). До тех пор, пока он состоял только из первых двух частей. Уже третья часть существенно снизила общий уровень качества ГК, а уж четвёртая...

Всякий закон должен урегулировать некие правоотношения. Всякое отношение и, в частности, правоотношение предполагает наличие сторон. Четвёртая часть ГК призвана урегулировать правоотношения между автором интеллектуальной собственности и пользователем интеллектуальной собственности. Авторы 4-й части ГК исходят из постулата «всё, что может делать пользователь, он может делать только с разрешения автора». Или, другими словами, пользователь ничего не может делать без специального разрешения автора. Так регулировать правоотношения нельзя! Это либо глупость, либо подлость.

С.Б.: Правильно ли я понял, что в самой концепции закона права пользователя (читателя, слушателя, зрителя) просто отсутствуют?

С.Е.: Чтобы ответить на ваш вопрос максимально наглядно, давайте зайдём в магазин и купим книжку. И поразмышляем, какие права возникают у покупателя в связи с его покупкой. По умолчанию купленную книгу можно самому читать. Это специально не оговорено, и это уже неправильно, но это право нигде и никто пока не оспаривал. А вот можно ли читать эту книгу своим детям? А чужим детям? А просто знакомым? А незнакомым? А по радио? А по телевизору? А можно ли после прочтения передать книгу другому пользователю? А тот следующему? А можно ли снять с книги ксерокопию и подарить её своему другу? А просто знакомому? А любому человеку на улице? А можно ли снять с книги электронную копию и подарить её своему другу? А просто знакомому? А всем пользователям интернета?.. Возникает, как видите, множество различных ситуаций у человека, который просто купил книгу, над которыми он чаще всего не задумывается, а просто делает то, что ему надо.

С.Б.: Наверное, законодатель и должен определить границу между тем, что можно делать с книгой и чего делать нельзя?

С.Е.: В своём сознании каждый человек по своему усмотрению может в этой цепочке установить границу — это ещё можно, а вот этого уже нельзя. Исходя из собственных представлений о справедливости. А вот совокупное представление о справедливости всего общества должно выражаться в законах. Должно! Но для этого нужен представительный орган власти, такой орган, в котором большинство граждан, составляющих общество, имеют своих представителей. Такого представительного органа власти у нас в стране нет, увы. Именно поэтому законы отражают представления о справедливости не всего общества, а только некоторой его части, той части, которая в каждом конкретном случае лоббирует нужную ей «справедливость». Это те, кто может «похлопотать» в Думе о принятии «правильных» законов, выгодных весьма небольшой части общества, в данном случае состоящей из авторов и правообладателей.

Напомню, мы говорим о правоотношениях между правообладателем и пользователем. В обществе пользователей куда больше, чем авторов. Если выяснить мнение общества по поводу предложенной цепочки, я убеждён, что общество все её звенья сочтёт правомерными. Означает ли это, что общество настроено получать от авторов всё только бесплатно? Конечно, нет! Если пройти по всей предложенной цепочке, то везде речь идёт о чём-то таком, что один пользователь передаёт другому пользователю бесплатно, причём добавив к передаваемому (которое изначально было легально приобретено) свой собственный труд...

С.Б.: Добавлю, что особенно это заметно в библиотеке, которая, приобретя книгу, её обрабатывает, создаёт каталоги и базы данных, формирует книжный фонд, то есть создаёт на основе документов собственные продукты и услуги, которые предлагаются бесплатно читателям.

С.Е.: Авторский труд, конечно, должен быть оплачен. Вопреки желанию автора книга не может быть издана. Если кто-то украдёт у автора рукопись и впервые издаст её, он — вор, но уголовный кодекс мы сегодня не рассматриваем. Если кто-то без разрешения автора издаст его произведение с целью продажи, весь этот товар (тираж) является контрафактным. С торговлей контрафактным товаром нужно бороться строго и беспощадно.

Полагаем, что необходимо явное закрепление положения, что список разрешённых действий по свободному использованию объектов авторского права, изложенный в ГК РФ, не является исчерпывающим. Закон должен допускать свободное использование произведений без каких-либо ограничений на конкретный способ использования, если это использование является добросовестным (fair use), то есть не уменьшает коммерческую ценность произведений, не заменяет их приобретение и явным образом не ущемляет интересов авторов.

Предложения «Викимедиа» по совершенствованию 4-й части Гражданского кодекса

И вот тут мы наконец-то подходим к правильному пониманию правоотношений автора и пользователей. Оказывается, в рассматриваемом контексте пользователи бывают двух принципиально разных видов: пользователи-потребители и пользователи-продавцы. Одни из них не извлекают коммерческой выгоды из пользования произведением, а у других задача иная. Напомню, мы говорим о 4-й части ГК. В самом начале ГК, в его второй статье, определено, какие правоотношения регулирует гражданское законодательство: «Гражданское законодательство регулирует отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, или с их участием, исходя из того, что предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке».

Это очень важно зафиксировать: ГК как правовой инструмент призван регулировать отношения только по поводу предпринимательской деятельности. В таких правоотношениях всегда присутствуют как минимум две стороны: продавец и покупатель, заказчик и подрядчик, кредитор и должник… Причём ГК обеим сторонам и предоставляет права, и вменяет обязанности. Ничем не отличаются в этом смысле и правоотношения между обладателем и пользователем интеллектуальных прав. И у тех и у других должны быть и права, и обязанности. Возникает концептуальный вопрос — должна ли 4-я часть ГК регулировать правоотношения между обладателями интеллектуальных прав и пользователями-потребителями?.. Но мы сейчас не будем в этот вопрос углубляться. По факту 4-я часть ГК такие правоотношения регулирует. А раз так, регулирование правоотношений между обладателями интеллектуальных прав и двумя разными группами пользователей должно принципиально различаться.

Теперь вернёмся к той проблеме, с которой мы начали, к концепции закона (всё, что может делать пользователь, он может делать только с разрешения автора). После цитаты из ГК становится понятно, как в действительности должен выглядеть постулат 4-й части ГК: «Любое извлечение дохода из интеллектуальной собственности допускается только с письменного разрешения автора; любое использование интеллектуальной собственности, не подразумевающее получение дохода, допускается без разрешения автора».

С.Б.: Правильно ли я понимаю, что 4-я часть ГК практически не различает права пользователя-читателя и права пользователя-продавца?

С.Е.: Нельзя сказать, чтобы совсем не различала. Некоторые различия есть, но они так запрятаны, рассредоточены и запутаны, что почти незаметны. Всё сделано так, чтобы изначально поставить пользователя-потребителя в положение оправдывающегося, по факту презюмируется его «вина». Если ты приобрёл предмет интеллектуальной собственности (книгу, кассету, пластинку…) — ты уже виноват, «ведь хочется мне кушать».

Изначально закон не различает пользователя-читателя и пользователя-продавца. В п. 2 ст. 1270 сказано: «Использованием произведения независимо от того, совершается ли соответствующее действие в целях извлечения прибыли или без такой цели, считается, в частности…» Дальше перечислены все мыслимые виды использования.

Здесь я хочу обратить внимание на это «в частности». Присутствие этой формулы в юридическом тексте означает, что приведённый далее перечень не является закрытым, исчерпывающим, что использованием может быть признано и ещё что угодно. А выше, в п. 1 той же статьи, сказано: «Автору произведения или иному правообладателю принадлежит исключительное право использовать произведение…» Смысл этой нормы, тот смысл, который хотели вложить в неё авторы, и они многократно публично озвучивали это, сводится к тому, что только автор имеет право использовать своё произведение, а все остальные — только с его разрешения. Потом в законе появляются некоторые исключения, но уже как исключения. Право доказывать, что в данном случае имело место именно исключение, великодушно предоставляется пользователю. Основная норма именно такова, причём независимо от того, совершается ли соответствующее действие в целях извлечения прибыли или без такой цели. Вот и судите, различают ли авторы закона пользователя-читателя и пользователя-продавца.

Продолжение следует