Феномен остальгии в современной Германии

Феномен остальгии в современной Германии возник в конце 1990-х годов и впервые проявил себя как общественно значимое явление в начале 2000-х.

Слово "остальгия" образовано от нем. Ost (восток) и нем. Nostalgie (ностальгия) – это разделяемое частью немецкой общественности чувство ностальгии по эпохе ГДР, ушедшему социалистическому прошлому восточной Германии, коллективизму и, в целом, временам социализма за "железным занавесом", вдали от тревог, забот, неуверенности, незащищённости, индивидуализма капиталистического бытия, под защитой общества и государства.

Остальгия – культурно-исторический феномен самоопределения человека, предполагающий противопоставление людей по укладу и культуре, разделение немцев на нем. Ossi (осси, восточник) и нем. Wessi (весси, западник). Противоположным остальгии понятием является вестальгия, хотя оно распространено много меньше.

Начало

Восточные немцы ожидали от присоединения к "сытой, зажиточной и стабильной Западной Германии" повышения их собственного уровня жизни, а получили лишь "экономические проблемы, рост безработицы и постоянное затягивание поясов".

Ностальгия по ГДР стала проявляться уже через 3-5 лет после объединения Германии. Термин "остальгия" впервые был употреблён в 1999 году организаторами празднества в Трептов-парке, приуроченного к десятилетию падения Берлинской стены.

В 2003 году случился первый бум остальгии, который стал широко обсуждаться в СМИ. Ресурс "Подробности" назвал эту остальгию коммерческой. В Германии появилось множество напоминающих о ГДР товаров – майки, сумки, фильмы, музыка, пионерские и комсомольские рубашки, солдатские ремни и проч. Всё это стало пользоваться огромной популярностью. На ТВ стали появляться "ГДР-шоу", в которых в перерывах между песнями эпохи социализма известные люди делились своими воспоминаниями. Например, знаменитая фигуристка, олимпийская чемпионка Катарина Витт на публике стала рассказывать не о том, как за ней следили агенты "Штази", а о гордости за ГДР: "Если подводить баланс моей жизни в ГДР, то он в целом позитивен. Я ни о чём не жалею, и испытываю гордость."

К 2003 году на ностальгические настроения немцев по социализму отреагировали и деятели культуры. Так, режиссёр Вольфганг Беккер представил зрителям картину "Гудбай, Ленин!". Фильм повествует о том, как молодой человек Алекс, чтобы не травмировать сердце своей матери, убеждённой коммунистки, скрывает от неё последние новости, предрекающие падение ГДР, пытается воссоздать коммунизм в отдельно взятом доме. В 2003 году вышла в свет и книга немецкого писателя Инго Шульце Simple Storys, рассказывающая "о провинциальных гэдээровских немцах, методом проб и ошибок осваивавших новую реальность в 1990 году".

Стали открываться целые магазины, торгующие гэдээровскими продуктами. Появилось знаменитое шампанское "Красная Шапочка".[24] Вскоре после премьеры фильма "Гудбай, Ленин!" была восстановлена марка "Шпреевальдские огурчики", вновь появился лимонад Rotkaeppchen, молочные продукты Brandenburger Mark.

2005-2007

Вторая волна остальгии пришлась на середину десятилетия – с конца 2005 и в 2006 году. На этот раз исследователи явления попытались выявить и его причины. Старший научный сотрудник Отделения международных экономических и политических исследований Института экономики РАН Наталья Локтионова объясняет феномен остальгии кризисом "западноевропейского либерализма и его масс-культуры". С отсылкой на мнение немецкой писательницы Кристы Вольф, Локтионова говорит, что восточные немцы "так и не научились считать нормальным и моральным существование сверхбогатых и бедных", отсюда и тоска по ушедшему.

Французское издание Le Monde отметило растущее разделение между западными и восточными немцами. Первые стали выражать недовольство размером финансовых вливаний в Восточную Германию со стороны Западной, вторые начали жаловаться на растущую безработицу, отсутствие социальных гарантий. Это привело к замкнутости и тоске по идеализированной ГДР. Такой вид остальгии выделил директор научного центра по изучению государства и компартии Восточной Германии Клаус Шредер: "А есть ещё ностальгия по идеализированной ГДР, где каждый занимал своё место, которая не имеет ничего общего с тем, что на самом деле было. Это чувство, которое в конце 90-х годов несколько ослабло, а сейчас снова распространилось, испытывают примерно 50-60 % населения. За последние несколько лет оно стало сильным как никогда. И что самое удивительное, оно присуще и молодёжи. Она воспитывается на представлении о ГДР, которое внушают ей родители и учителя."

В это же время немецкая общественность стала проявлять интерес не только к положительным сторонам ГДР, но и к отрицательным. На экраны вышел фильм Флориана фон Доннесмарка "Жизнь других", повествующий о разработке агентами "Штази" гэдээровского драматурга. В СМИ стали появляться интервью с бывшими сотрудниками восточногерманской разведки, в частности с главой разведки ГДР Маркусом Вольфом, в котором тот говорил о попытках прессы осквернить прошлое Восточной Германии: "Большинство жителей Восточной Германии не хотело бы вернуться в прошлое, в ГДР. Но сохранить то хорошее, что было при социализме, – да, такое желание есть у многих. Несмотря на титанические усилия прессы, не удалось всё недавнее прошлое восточных земель сделать чёрным, всё осквернить. Такая попытка была, и дальше усилия в этом направлении предпринимаются. Но то положительное, что было в нашем прошлом, в памяти людей живо… Мы отменили слово "товарищ". А в обществе похолодало, и людей разносит как галактики в ближнем космосе…"

Le Nouvel Observateur в 2007 году писала уже не просто об остальгии, а об "оплакивании" восточными немцами Берлинской стены, "которая раньше не вызывала ничего кроме ненависти", но которая их же и "защищала". Издание сообщало, что даже молодёжь бывшей ГДР "моет волосы шампунем для рабочих, жидкостью, от которой можно облысеть после первого же применения", только потому что с этим у них связаны светлые воспоминания, а "Запад вызывает у них отвращение".

Следующее обострение внимания СМИ к феномену остальгии пришлось на 20-летие крушения Берлинской стены. О том, что процессы объединения Германии до сих пор далеки от завершения, писал, в частности, собственный корреспондент журнала "Эксперт" в Германии Сергей Сумлённый. Собкор обратил внимание на большой экономический разрыв Восточной и Западной Германии ("производительность труда в бывшей ГДР всё ещё на 25 % ниже, чем в ФРГ"), о различных политических предпочтениях "осси" и "весси", что, по его мнению, вкупе с последствиями мирового экономического кризиса способствует возникновению желания у тех и у других вновь закрыть границу: "За последние 20 лет на восток страны было перекачено 1,5 трлн евро. Неудивительно, что объединение Германии, проходящее гораздо более тяжело и дорого, чем ожидалось в первые месяцы, когда канцлер ФРГ Гельмут Коль обещал восточным немцам "цветущие ландшафты" уже в следующем году, вызывает у многих немцев раздражение – особенно на фоне экономического кризиса."

Согласно последним социальным опросам, до половины восточных немцев утверждает, что нынешнее общество менее справедливо устроено, чем общество ГДР. 12 % населения высказывается положительно даже о берлинской стене.

ИА "Росбалт", напротив, пишет, что "различия, в первую очередь – в качестве жизни, стали стираться". По данным ресурса, уровень зарплат Восточной Германии приблизился к западному, "а кое в чём федеральные земли бывшей ГДР даже опередили западных соседей". Однако авторы информационного агентства тут же говорят и о том, что именно из-за постоянных финансовых вливаний Западной Германии в восточные земли, необходимых для стабилизации ситуации, некоторые немцы стали выражать недовольство этими тратами и требовать вновь возвести стену.

Издание "Сегодня" отметило некоторые изменения в Восточной Германии после празднования 15-летия падения стены. Так, мода на одежду и предметы с символикой ГДР прошла, но зато многие восточные немцы выражают протест, становясь активистами левых политических организаций.

Они называют объединение Германии "аннексией, которая привела к обнищанию восточных немцев", хотя и "отвергают коммунистический тоталитаризм ГДР".

"Вести" отмечают, что остальгия в конце 2000-х годов всё больше становится лишь экзотикой для туристов, выраженную в отелях с гэдээровским бытом и ресторанами, стилизованными под "Штази". Впрочем, не все настолько благодушны в прогнозах. Аналитик Института немецкой экономики IW Клаус-Хайнер Рёль осенью 2009 года прогнозировал сокращение разрыва между Восточной и Западной Германией благодаря объединённой борьбе с экономическим кризисом. По его информации, производительность труда на востоке составляла в сентябре 2009 года более 70 % от западногерманского уровня, в то время как в 1991 году этот показатель был равен 42 %. Хотя он же подчеркнул, что развитие восточных земель идёт неоднородно: "Здесь есть промышленно развитый юг – Саксония, часть Саксонии-Анхальта – и слабый в промышленном плане север. Северные земли, например Мекленбург-Передняя Померания, пытались делать ставку на туризм, но понятно, что один туризм не может принести региону процветание."

Социология

Феномен остальгии в последнее время всё чаще пытаются осмыслить путём проведения специальных исследований и опросов. Так в 2006 году реальное объединение Берлина отмечали 38 % жителей германской столицы. В это же время стала намечаться тенденция переезда западных немцев на восток, где дешевле земельные участки и недвижимость. За более чем 10 лет число жителей западного Берлина уменьшилось на 4 %. Издание "Европа-Экспресс" отметило также, что практически исчезло различие по уровню жизни на Востоке и на Западе.

Почти на такие же тенденции указывало Статистическое земельное ведомство Берлина в 2008 году. Наиболее сильный разрыв между "осси" и "весси" отмечался лишь в покупательской способности, последние тратят в год в среднем на семью на €8 тыс. больше. В этом же году было проведено исследование на знание германской истории среди школьников. Многие немецкие ученики выразили уверенность в том, что в ГДР проходили демократические выборы и не существовало диктатуры. По мнению авторов исследования, это "искажённое представление" – и оно во многом основано на модной остальгии. Результаты опроса вызвали жёсткую критику политиков. Министр культуры Бернд Нойман назвал пробелы в знаниях о ГДР "возмутительными", министр транспорта Вольфганг Тифензее призвал родителей школьников рассказывать своим детям "правду о ГДР".

В 2009 году новые данные федеральной статистики ФРГ сравнили с данными, актуальными при начале объединения. Земли бывшей ГДР вступили в ФРГ с такими цифрами: число предприятий на востоке с 1989 по 1995 годы уменьшилось с 9,8 млн. до 6,4 млн., на запад мигрировало более 1 млн. восточных немцев. За 20 лет ситуация несколько стабилизировалась, однако и в 2009 году, на долю Восточной Германии приходится лишь 10 % ВВП страны. Её доля в промышленном производстве составила 5 %, а доля в совокупном экспорте – 3-4 %. Кроме того, в исследовании отмечалось, что у "весси" и "осси" "по прежнему разнятся менталитет, политические ориентиры, язык и традиции".

Профессор социальной психологии Рольф Хаубль обратил внимание на то, как по-разному западные и восточные немцы оценивают перспективу введения налога на богатых. Первые считают это "свидетельством социальной зависти", вторые – "выражением социальной справедливости". По информации социологического института Infratest Dimap, в 2009 году половина их опрошенных хотела бы вернуть "достижения социализма", на востоке по ним тоскуют 84 %, и почти 40 % хотели бы вновь построить социализм. В 2010 году о готовности жить при социализме заявили и 72 % респондентов из западных земель Германии.

Культура

Остальгия внесла определённый вклад в культуру Германии. Тема "осси" и "весси", ностальгии по прошлому стала звучать в литературе и кино. Автор "Иностранной литературы" Елизавета Соколова описала эту тенденцию так: "Во второй половине девяностых преобладание восточных авторов на литературной арене Германии становится несколько менее заметным. "Осси" разбудили, встряхнули, заинтриговали, задали вопросы, предложили ответы и, не уходя со сцены, подвинулись, уступая место и западным ровесникам. Ведь на Западе тем временем выросло новое поколение писателей, уставших от постмодернизма. К тому же это поколение выступает (и воспринимается) как единое целое. А значит, ему необходимо новое "лицо".

Разобщённость

Развитие остальгии чревато некоторыми негативными тенденциями. Прежде всего, обостряется конфликт между "осси" и "весси", то есть восточными и западными немцами, которые и прежде не вполне понимали друг друга. Из-за разности взглядов "осси" и "весси", к примеру, неохотно вступают друг с другом в браки. В 2005 году на такие браки приходилось менее 1,5 %.

Иногда негласное противостояние даже приводит к дискриминации по принципу происхождения. Так, в марте 2010 года был предан огласке случай, когда гражданке ФРГ отказали в приёме на работу, оставив на резюме пометку ossi. Порой такие противоречия выливаются даже в желание "осси" юридически признать их отдельным этносом – и соответствующие тяжбы в судах.

Больше половины восточных немцев вообще не чувствуют себя полноправными гражданами объединённой Германии. По оценке профессора МГИМО Ирины Бусыгиной, хоть социальные противоречия в разных регионах Германии и достаточно болезненны, но говорить об этнической разобщённости всё же некорректно: "Конечно, нельзя говорить о формировании нового этноса или даже субэтноса на территории Восточной Германии… В бывшей ГДР не зародилась новая немецкая нация, зато сложился тип общества, который совершенно не похож на тот, что существует в западных землях."

Еженедельник "Аргументы и факты" провёл собственный уличный опрос среди восточных и западных немцев. Так, один из жителей западных земель ответил, что конфликт существует только в головах "осси", а "весси" относятся к этому проще, даже с иронией. В доказательство он привёл анекдот: "Из чего Бог сотворил "осси"? Немного глины, немного песка, немного дерьма… Главное – не переборщить с дерьмом, а то получится "весси"!

Политэкстремизм

Шоковые экономические преобразования, слабое развитие восточных земель, многочисленные социальные проблемы способствуют тому, что "осси" все больше симпатизируют левым партиям и правым экстремистам, вплоть до радикальных левацких и ультраправых. Например, в 1999 году в земельный парламент Бранденбурга прошли пять депутатов от правоэкстремистской партии "Германский народный союз", в Саксонии-Ангальт от этой же партии прошли 16 депутатов.

Популярна у восточных немцев и наследница СЕПГ – "Партия демократического социализма" (ныне, после объединения и реорганизации, преобразована в Die Linke – партию "Левые"). На выборах в бундестаг в сентябре 2009 года "Левые" с 11,9 % голосов нарастили количество мандатов в полтора раза, причём партия стала популярной не только на востоке, но и в западных землях страны. "Мы перетряхнули всё общество", – констатирует лидер "Левых" Грегор Гизи.

Правый экстремизм подпитывают проблемы безработицы. Даже западные школьники говорят про своих соседей, что те "склонны к правому экстремизму и враждебности в отношении к иностранцам, носят странную одежду и слушают другую музыку". Собкор журнала "Эксперт" в Германии сообщает об опасности усиления позиций политорганизаций экстремистского толка, протестующих под лозунгами "Мы не будем платить за ваш кризис" и "Капитализм – это и есть кризис" и устраивающих показательные взрывы.

Полный текст статьи

http://www.memoid.ru/node/Fenomen_ostal'gii_v_sovremennoj_Germanii