Отношение Тегерана к Еревану объясняется циничным геополитическим правилом "враг моего врага – друг"

Интервью Day.Az с политологом Расимом Мусабековым.

 
- Какие общие стратегические и тактические цели формируют ирано-армянские отношения?
 
- С Арменией все понятно. Эта страна, вследствие политики территориальных претензий, войны и вражды изолировала себя от Азербайджана и Турции. Связь с миром она осуществляет преимущественно через Грузию и отчасти Иран. 
Августовский российско-грузинский конфликт 2008 года показал чрезвычайную уязвимость Армении. Когда в результате военных действий оказались временно прерваны железнодорожные и автомобильные перевозки, выяснилось, что запасов топлива и множества иных критически важных продуктов у Армении имеется всего лишь на пару недель. Дальше – коллапс. Поэтому для диверсификации поставок бензина, солярки и газа активно создавалась соответствующая инфраструктура с Ираном. Эта страна важный экономический партнер Армении. Объем их торговли превышает 200 миллионов долларов. По масштабам Азербайджана – это ничтожная цифра, но для Армении – весьма существенно. 
Полагаю, что официальная статистика не отражает подлинные масштабы финансово-экономических отношений Тегерана и Еревана, так как не учитывает "черный" и "серый" обороты, в которых армяне большие мастера. Ряд ставших известными в прошлые годы фактов позволяет подозревать армян в негласных поставках оружия, запрещенных для экспорта в Иран материалов, банковских проводках и пр.
Незначительность объема этих действий и мощные лоббисты прикрывают армян от гнева и санкций Запада. Кроме того, армяне традиционно ведут двойную игру и через свои диаспоры оказывают различного рода услуги, как Ирану, так и Западу. Показателен и тот факт, что самый большой посольский комплекс США в регионе находится в Ереване, и весь утыкан антеннами, ориентированными на электронное слежение за Ираном. Армения является стратегическим союзником России, содержит на своей территории российскую военную базу, входит в ОДКБ, но одновременно развивает отношения с НАТО и демонстрирует сильные интеграционные амбиции в направлении Евросоюза.
Цели Ирана в контексте "дружбы и сотрудничества" с Арменией трудно объяснить рационально. Экономически для Ирана эта страна не представляет сколько-нибудь заметный интерес. Хотя на словах Тегеран рядится в тогу непоколебимого борца и приверженца исламской солидарности, но прагматически вывел за скобки Армению, которая оккупировала азербайджанские территории, изгнала из домов многие сотни тысяч мусульман, разрушила мечети, места поклонения, кладбища. Но поведение Тегерана объясняется старым циничным геополитическим правилом "враг моего врага – друг". Независимый, динамично развивающийся, светский Азербайджан, избравший путь модернизации и евро-атлантической интеграции внушает опасение муллакратическому режиму Ирана. Они видят в самом факте существования Азербайджана плохой пример для своего населения и поэтому на словах заявляют о поддержке Азербайджана и восстановлении территориальной целостности нашей страны, но на деле цинично помогают армянскому агрессору и оккупанту.
 - А как Турция? Имеются ли в среднесрочной перспективе какие либо предпосылки для открытия турецко-армянской границы, установления и развития отношений?
 - Армения не обладает сколько-нибудь заметными природными и финансовыми ресурсами, ее внутренний рынок чрезвычайно мал и имеет значение не сколько для Турции, а скорее для ее приграничных провинций.
В норме отношения между соседними государствами должны развиваться, а границы быть открытыми.
Однако пока армяне не займут конструктивную позиции в вопросе карабахского урегулирования и не откажутся от своих территориальных претензий к Азербайджану, да и к самой Турции, ожидать радикального изменения отношений между Анкарой и Ереваном не стоит.
Открытие турецко-армянской границы имело значение для Анкары в контексте отношений с Евросоюзом и США. Но, принимая во внимание кризис в ЕС, то, что председательство в ней на ближайший период переходит к Кипру, подвижек на переговорах о перспективах вступления Турции в Евросоюз не предвидится.
Что же касается американо-турецких отношений, то в связи с процессами в арабском мире, иранской ядерной проблемой, европейской ПРО, стратегическое партнерство Анкары и Вашингтона в последнее время снова укрепилось и армянская тематика ему повредить не может. В то же время, не исключу, что накануне 100-летия так называемого "геноцида 1915 года" армяне и их лоббисты активизируются, и с тем, чтобы нейтрализовать давление, Турция может делать примирительные жесты, однако вряд ли пожертвует ради этого многократно более важными как политически, так и экономически отношениями с Баку.
- А что вы думаете о перспективах отношений Азербайджана с Европейским союзом?
 
- Евросоюз является основным торговым партнером Азербайджана. Его доля превышает 50 процентов. Страны Евросоюза являются для нас основными инвесторами, источниками высокой техники, технологий, современного менеджмента. В свою очередь, Азербайджан является очень важным партнером Евросоюза, в первую очередь, в контексте энергетической безопасности. Мне кажется, взаимная прагматическая заинтересованность сторон является объективной основой для развития отношений. Они не ограничиваются торговлей и энергетикой, а распространяются на сферы культуры, образования, туризма, человеческих контактов. В рамках программы "Восточное партнерство" полагаю, что взаимодействие Азербайджана и Евросоюза будет углубляться и расширяться. Думаю, что неуместное критическая резолюция Европарламента по Азербайджану и твердый ответ нашего Милли Меджлиса останутся досадным эпизодом в наших отношениях с Брюсселем.
 
- Международное сообщество уже однозначно называет Иран стражем "асадовского режима" в Сирии. Что означает эта страна для Тегерана?
 
- Сирия, можно сказать, единственный союзник Ирана. С Арменией у Тегерана отношения близкие, но на союзнический уровень не тянут. Ирак склоняется к партнерству с Ираном, но все еще сильно зависит от США. В других странах Иран действует преимущественно через местные шиитские общины, а на правительственном уровне наладить союзнические отношения не в состоянии. Это Йемен, Бахрейн, Ливан и другие. Но Сирию Тегеран поддерживает именно как союзника. Ведь алавиты, которые правят Сирией, имеют мало общего с официально принятым в Иране шиизмом джафаристского толка. Вдобавок, Сирия светское, а не исламское государство, а Башар Асад, как ранее его отец, жестоко подавляет исламистскую оппозицию. Однако иранская муллократия закрывает на все это глаза. Для Тегерана все перевешивает тот факт, что Сирия при режиме Асадов противостоит США, Израилю и даже арабским странам и прислушивается к внешнеполитическим советам Ирана. 
Как видим, в вопросе Сирии, как и в армяно-азербайджанском конфликте, Тегеран отдает предпочтение не пропагандистски декларируемой исламской солидарности, а расширению и продвижению своего геополитического влияния.