Недоверие всему

Если и есть одно явление, которое сопутствует катастрофе на Кубани и всему, что происходит и будет происходить вокруг трагедии, — это недоверие. Тотальное взаимное недоверие между людьми, между людьми и властью, между представителями власти на разных уровнях.

Множество версий причин наводнения, вплоть до самых конспирологических вроде тайного решения властей спустить воду из водохранилища; невозможные разночтения в количестве жертв между официальной оценкой и оценками местных жителей; противоположные оценки работы служб предупреждения и спасения; попытки чиновников собирать с пострадавших подписи о том, что их оповестили о наводнении, в обмен на выплату компенсаций; обещание следить за строительством нового жилья с помощью веб-камер — везде видно недоверие.

Одна из причин недоверия проста — недостаток и плохое качество официальной информации. И это не проблема профессионализма. Чиновники в любой трагедии решают сложный комплекс задач: не допустить паники, максимально свалить с себя ответственность, обеспечить себе позитивный пиар, поучаствовать в освоении средств при восстановлении. Этими задачами определяется качество официальной информации. У населения интересы другие: узнать правду, получить помощь, наказать виновных.

У людей и у властей разные задачи, и это красноречиво проявляется именно в минуты бедствий. Как показывают регулярные соцопросы, граждане в большинстве своем считают, что власти скрывают правду о причинах гибели подлодки«Курск», о терактах на Дубровке и в Беслане. Пострадавшие и родственники погибших в многочисленных катастрофах последних 12 лет годами ходят по судам и чиновничьим инстанциям в поисках правды, защиты прав и попытках получить компенсации. Понятно, что отсутствие информации порождает слухи. Но со слухами власть предпочитает бороться не открытием информации, а ужесточением наказаний за клевету. Доверия это не добавит.

Недоверие также порождает накопленный населением огромный коллективный опыт убежденности в заведомой неэффективности государства — как в вопросах действий в чрезвычайных ситуациях, так и в повседневных бытовых, политических и экономических.

Коррумпированность государства снижает не только доверие к окружающим, но и веру в свои силы.

Недоверие культивируется и внутри чиновничьей вертикали: централизация власти имеет недоверие к агентам на местах и причиной, и следствием. Агентов надо контролировать и контролеров надо контролировать тоже.

Управленческое недоверие порождает фальсификацию выборов и власть без представительства. Власть без представительства — это власть без ответственности. А безответственность, как заметил социолог Борис Дубин, — это мера власти в глазах населения. То есть российские граждане, привыкшие не доверять своей власти, считают ее безответственность некоей исторической нормой — власть всегда такая, альтернативы нет. К недоверию примешивается и значительная мера фатализма.

Доверие — это уверенность в том, что обещания будут исполнены. Это совпадение взаимных ожиданий. Кажется, звучит расплывчато? Но это очень конкретные и важные вещи. Социологи и экономисты говорят, что доверие экономически эффективно. Оно необходимо для любого социального взаимодействия. Без него невозможно развитие общества, невозможен здоровый экономический рост и современное государство. Важно понимать, что доверие — не природный феномен, а результат осмысленной работы общества над правилами игры, над модернизацией государства. Это игра, в которой игроки не пытаются друг друга надуть, а соблюдают одинаковые правила. Это игра, арбитр в которой действует в интересах всех игроков, а не только нескольких избранных. Как начать строить доверие? Начать с арбитров — с создания новой правоохранительной системы, с утверждения независимости судей, с выхода на абсолютную прозрачность государства на всех уровнях. Пройдет несколько лет — и социологи волшебным образом начнут фиксировать рост доверия в обществе.