Письма с пляжа

Маша пишет из Севастополя:

“Подошёл Валера Кременчугский.

Моя манера спать на солнце показалась ему божественной.

Обещал ждать вечно, тут же, прямо возле раздевалки.

Не смогла отговорить.

К пятнице из него выйдет прекрасный хамон.”

Валеру жаль, но не очень.

Во-первых, у нас тут очередь.

Во-вторых, в Крыму можно страдать годами.

Давиться персиками, плавать в шторм, загорать без крема и какие там ещё существуют способы саморазрушаться.

Можно смотреть на купальщиц с такой горькой усмешкой, что однажды они сами прыгнут.

Попробовал бы он любить в Сестрорецке, где мелко, грязно, воняет тиной и всякую минуту возможен снег.

Здесь курортники, поскольку времени в обрез, все нудисты.

Их отчаянные сиськи, впрочем, создают на миг иллюзию пляжа.

Бекназаров познал суровую балтийскую любовь и с тех пор вздрагивает при имени Тамара.

Она была поэтессой из Выборга.

Приходила с утра и долго, долго сидела в его номере. Даже карбофос оказался бессилен ей помочь.

У Тамары был свой номер, но жизнь вне Бекназарова не имела смысла. В том же номере жил мужской бард Серёжа, человек спокойный и целомудренный.

Измученный Тамарой, он пошёл на дерзость. Когда снова раздался стук в дверь, такой родной уже и знакомый, Сергей сказал:

- Тамара пришла.

Тут же он встал, снял брюки, трусы и остальное. Открыл дверь и произнёс:

- Здравствуй, Тамара.

Она ответила:

- Мужики, у вас есть чего выпить?

Рассвет, меж тем, только занимался.

Тамара обогнула Серёжу и уселась ждать когда нальют.

Многие мужчины верят что способны своей наготой вызвать обморок. Лучше бы восторг, конечно, но и обморок сгодится.

А тут - вообще ничего. Сергея даже не заметили.

В тот день он перестал писать иронические песни. Что-то в нём надломилось.

Дорогой Валера из Кременчуга!

Надень, пожалуйста, панаму и держись. У тебя полно времени. Не отходя от раздевалки ты можешь написать книгу или изобрести полезный космолёт на дровах.

В схожих обстоятельствах я учил ходить медведя по бревну, очень успешно. [ Фото нас с медведем.