О сочетаемости прилагательных со словом "фашизм"

В последнее время довольно часто попадаются на глаза сочетания "либеральный фашизм", "православный фашизм", «еврейский (сионистский) фашизм», «исламофашизм» и т.п.

Складывается впечатление, что понятие «фашизм» чрезвычайно размылось, лишилось конкретного содержания и превратившись просто в крепкое бранное слово. Например, когда какое-нибудь правительство применяет «излишнее» «непропорциональное», «необоснованное», «»избыточное» насилие, его методы называют фашистскими:

«Действия русских федеральных войск против чеченских повстанцев (сербской армии против косовских албанцев, Башара Асада против восставших суннитов, израильской военщины против палестинцев, американской полиции против демонстрантов и т.д.) достойны гитлеровцев».

Нечего и говорить совершенно аналогичные действия авторы противоположного направления оценивают иначе. Например, недавно в «Комсомольской правде» было напечатано, что артиллерия Асада стреляет по жилым кварталам, но как иначе прикажете выкуривать засевших в подвале боевиков?

Так же легко объявляются «фашистскими» особо циничные, попирающие нормы морали и человечности политические действия («Ельцин и его реформаторы продолжили дело Гитлера, развернув настоящий геноцид Русского Народа») или предполагаемое стремление установить идеологическую диктатуру и общественное единомыслие, заткнуть рот оппонентам («либеральный фашизм», «православный фашизм»).

Иногда кажется, что теперь любое не нравящееся автору явление, любую организацию или институцию можно обозвать «фашистскими», а слово «фашизм» снабдить любым прилагательным.

(Отдельная тема – использование не только в обыденной речи, но и в политической публицистике понятий «фашизм» и «нацизм» как синонимов, что, строго говоря, совсем неправильно).

Так что же такое фашизм?

«Классическое» определение С.М.Кирова: «Фашизм – это открытое, совершенно ничем не замаскированная диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических элементов финансового капитала»,- не выдерживает критики как недопустимое упрощение. Приходу Гитлера к власти способствовал не столько финансовый, сколько промышленный капитал (достаточно назвать имена Круппа, Тиссена, Квандта). И Главное, немецкие исследователи убедительно показали, что нацисты серьезно прижали крупный и средний капитал, изымая почти всю предпринимательскую прибыль, чтобы провести ряд мероприятий в интересах рабочих, крестьян, пенсионеров, городской мелкой буржуазии (См., напр. A.Goez, „HitlersVolksstaat“, что, разумеется, не сделало режим более «прогрессивным и демократичным».

А вот определение И.Г.Эренбурга: «Фашизм родился от жадности и тупости одних, от коварства и трусости других». К М. Симонов говорит о фашизме как о человеконенавистничестве и презрении к другим народам.

Эти дефиниции вряд ли могут нас удовлетворить, ибо они эмоциональны, а научны. «Жадность, тупость, коварство, трусость» характеризуют, увы, не только фашизм, но и целый ряд других обществ. Черты человеконенавистничества и презрения к другим народам при желании можно найти так же повсеместно.

За неимением лучшего обратимся к Меморандуму Российской Академии наук о сущности и признаках фашизма. В этом документе указывается, что идеология и практика фашизма:

- утверждают превосходство и исключительность определенной нации или расы и разжигают национальную нетерпимость;

- отрицают демократию;

- устанавливают культ вождя;

- применят насилие и террор для подавления политических противников;

- оправдывают войну как средство решения межгосударственных проблем.

Я бы убрал из этого перечня «культ вождя» как излишний, дублирующий пункт: само собой разумеется, что при отсутствии демократии, при запрете на критику и осмеяние Национального Лидера культ его личности возникнет рано или поздно, двже если его специально не насаждать (как это было в первые годы Советской власти с культами Ленина и Троцкого).

Добавить к вышеприведенным признакам можно было бы, на мой взгляд, еще один, тоже очень существенный: широкомасштабная социальная демагогия.

Понятно, что одна, две, три характеристики из вышеперечисленных могут относиться к самым разным, не похожим друг на друга политическим системам, от Древней Спарты до государства иезуитов в Парагвае, от франкистской Испании до коммунистического Китая.

О фашизме как таковом можно говорить, только если налицо как минимум четыре признака.

Приведя эти предварительные соображения, попробуем разобраться, могут ли сочетаться с существительным «фашизм», прилагательные «русский» и «еврейский». Об этом мы, надеюсь, поговорим в следующих статьях.

(Продолжение следует).