Власть открыто поддерживает наркомафию

Да, власть действительно поддерживает наркоторговцев. Власть вообще делает много такого чему мы не перестаём удивляться. А удивляемся мы потому, что не знаем, что власть наша оккупационная и служит не народу, а своим хозяевам...

Евгений Ройзман с друзьями уже более 12 лет весьмаэффективно борется с наркоторговцами. Казалось бы, власти стоит поддержать энтузиастов, не желающих, чтобы их дети заживо гнили и погибали от отравы, продающейся даже в аптеках. Но не тут то было! Власть все эти годы пытается не просто мешать честным людям, от отчаяния начавшим самостоятельно бороться с наркомафией, но и всеми правдами, а больше неправдами старается уничтожить и борцов, и их организацию «Страна без наркотиков». В связи с этим, к такой власти сразу возникает множество логичных вопросов: Почему власти больше по нраву наркомафия? Почему власть массово нарушает Закон в попытках помешать борьбе снаркотиками? Почему служители Закону часто являются главными его нарушителями?..

К сожалению, ответов на эти вопросы в имеющихся материалах нет. Поэтому придётся думать самим.

Если исходить из того, что власть обязана служить стране, в которой она избрана, то единственным логичным ответом на все вопросы является утверждение, что власть не справляется со своими обязанностями и давно не служит стране, а занята соблюдением чужих (не народных) интересов. Сегодня власть почти во всех странах мира является марионеточной (Дерипаска вполне сознательно назвал Путинаменеджером) и назначается мировой сионистской мафией. Поэтому и нет ничего удивительного в том, что власть делает не то, что полезно для страны и народа, а то, что приказывают те, кто эту власть назначает и снимает.

Отсюда проистекают и все странности, которые мы наблюдаем вокруг Евгения Ройзмана и борьбы с наркоторговлей. Россия с 1917 года напрямую оккупирована сионистской мафией, которая, на наше счастье, тоже неоднородна. Именно поэтому часть чиновников помогают наркоторговцам уничтожать русский народ и наживаться на этом, а другая часть (меньшая) пытается как-то этому противодействовать и потихоньку помогает Ройзману.

Вся эта борьба ведётся, по мнению генерала Филатова, между еврейскими кланами сефардов и ашкеназов. Но генерал почему-то не упоминает левитов, которые управляют этими кланами, и, скорее всего, не дают погаснуть вековой вражде между ними. По мнению генерала Филатова, в России сейчас хозяйничаютсефарды. И это подтверждается регулярным публичным лобзанием с хабадскими наркобаронами. Отсюда и все наезды на Евгения Ройзмана и его организацию: власть исполняет повеления хозяев. А почему же они так долго возятся с ним? Что, пристрелить не могут? Могут! Но, по всей видимости, Ройзмана прикрывает противоположный клан – ашкеназы, преследуя какие-то свои цели. Вот поэтому-то он ещё и жив. Хотя, столько лет балансировать на грани – занятие тоже не из приятных.

На мой взгляд, Евгений Ройзман – честный и порядочный человек, вполне искренне и очень эффективно борющийся с наркомафией. Вполне возможно, что он сам удивляется тому, что ещё жив. А это может означать только одно: его используют втёмную. Но тем, кого он спас от нищеты и мучительной смерти, всё равно. Если Ройзман столько лет изо всех сил бьётся с этой нечистью, то он заслуживаетсамого большого уважения! Если же он понимает, что происходит, и при этом всё равно борется с наркомафией – то он тем более он заслуживает всяческих похвал и уважения! Так поступают тольконастоящие мужчины, но ордена им не дают почти никогда…

Ройзман отобьёт Москву у наркоторговцев

Автор – Дмитрий Иванов

Почему полиция препятствует борцам с наркотиками?

Глава фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман собирается открыть представительство организации в Москве. Знаменитый общественник и бывший депутат Госдумы не боится давления со стороны властей, несмотря на непрекращающийся прессинг, оказываемый правоохранительными органами на его реабилитационные центры. О своих планах в столице и о том, почему штурмуют реабилитационные центры, Ройзман рассказал корреспонденту «СП».

«СП»: – Евгений Вадимович, в какой форме фонд будет функционировать в Москве?

– Это будет представительство, офис, куда люди будут приходить и сообщать информацию. Есть много информации, которую не могут получить и отработать правоохранительные органы, но которой владеют жители города.

– Когда будет открыто представительство, и как оно будет функционировать?

– Планируем с осени. Работать будем как обычно: люди сообщают нам о притонах и наркоторговцах, мы вместе с правоохранительными органами информацию отрабатываем. У нас есть наработанная методика, как искать и бороться с «барыгами».

– А есть ли уже договоренности с правоохранительными органами?

– Есть.

– Получается, реабилитационных центров вы в Москве открывать не планируете?

– Нет, в этом нет необходимости: в Москве полным-полно платных клиник, где лечат наркоманов.

– Вы не боитесь, что представительство будут «прессовать» так же, как это происходит на Урале?

– Нет. Объектами преследования у нас всегда становятся только реабилитационные центры. Очень просто обвинить нас во всевозможных зверствах. Только не просто потом найти доказательства. Опера зачастую сами не знают, зачем их к нам посылают.

– Кто стоит за прессингом, и зачем им это нужно?

– За этим могут стоять только коррумпированные силовики.

Ройзман говорит очень корректно, но в голосе его неподдельная усталость и грусть. Времени как всегда мало, а тут ещё силовики парализуют своими проверками и обысками работу реабилитационных центров. Заведено несколько уголовных дел, по фактам «незаконного лишения свободы» и насилия в отношении реабилитантов. Но обвиняемых нет: Ройзмана, по его меткому выражению в блоге, «хотели бы закрыть – давно закрыли, но бз…т».

Обыски, начавшиеся в женском реабилитационном центре после смерти одной из реабилитанток, уже не первые. Центр штурмовали ещё в 2003 году, совсем скоро после его открытия. Тогда тоже заводили уголовные дела, которые через несколько лет закрыли, обнаружив, что преступления и не было.

В этот раз поводом для «маски-шоу» и обысков стала смерть Татьяны Казанцевой, наркоманки, которая кололась «крокодилом» – крайне токсичным наркотиком дезоморфин, который готовится кустарным путём. Казанцева умерла в больнице от менингоэнцефалита. «Я впервые видел, как полицейские радуются тому, что человек умирает», – с горечью констатировал впоследствии Ройзман, выступая на пресс-конференции в «Комсомолке». И правда: отличный повод, чтобы замучить фонд проверками и припугнуть уголовными делами. Поскольку остальные – текущие – проверки «ожидаемых» результатов не приносят: ни пыток, ни побоев, ни рабства в центрах фонда не обнаруживали. Почему же полиция препятствует борцам с наркотиками?

Источник

Кто с мечом к нам придёт...

Принесли грозное письмо из прокуратуры. Во первых строках обычная пурга и удивительные откровения. В частности: «...Установлено, что реабилитанты центров Фонда имеют различные заболевания, при этом контактируют между собой и с персоналом Фонда»! Вот это открытие! Представляете, прокурорские ещё не знают, что наркоманы на притонах заживо гниют, выбирают наркотик из одной плошки, и ещё совокупляются! (Ну, вот теперь узнали из моего текста – небось, меры примут безотлагательно). Ну и дальше, обычное бла-бла-бла... И вновь – требование предоставить документы (сорок три пункта), форма предоставления, последний срок и все возможные кары. Вот это письмо…

Для тех, кто не понял, о чём речь, перевожу с прокурорского на русский. В письме сказано: Мы пришли к вам с оружием в руках, чтобы вас убить! Но у нас нет патронов. Требуем немедленно предоставить нам патроны, а иначе вам будет плохо!

Конечно, такие письма не делают чести прокуратуре. Всё. Теперь каждую бумажку – через суд.

Фонд глазами Андрея Бильжо

Не так давно к нам в гости приезжал Андрей Бильжо. Он смотрел всё и разговаривал со всеми. Дал мне несколько подсказок. Посмотрите его видение ситуации. Не голословно.

Андрей Бильжо: Я был у Ройзмана!

Пожалуй, я один из немногих, если не единственный человек с медицинским образованием (раз); психиатр с более, чем десятилетним стажем работы в ведущей психиатрической клинике страны (два); с учёной степенью (три); с опытом работы нарколога (четыре), который был в фонде «Город без наркотиков» и в реабилитационном центре Евгения Ройзмана в Екатеринбурге.

Мой приезд в Екатеринбург (несколько месяцев назад) был связан с редакционным заданием журнала «Вокруг света», для которого я должен был написать и нарисовать об этом городе. Собственно, я это уже сделал, да и журнал вышел.

Но желание увидеть фонд «Город без наркотиков» и реабилитационный центр было моей личной инициативой. Только моей. Это было моё человеческое, гражданское и профессиональное любопытство. Я заранее, таким образом, отвечаю на вопросы, которые у нас очень любят задавать комментаторы, типа: «Кто вам, Бильжо, за это платит?»

Единственное, что было не совсем чистым в моём взгляде на увиденное – это симпатия и уважение к Евгению Ройзману. Сложившаяся заочно, до встречи с ним, и окрепшая при встрече очной. Но я давно сложился как личность (без пафоса), чтобы этот факт мог бы мне помешать в оценке увиденного и не быть объективным.

А в фонде мне показывали всё. И в реабилитационном центре показывали тоже всё. Ройзман сказал: «Показывайте Бильжо всё». С пациентами я разговаривал один. За моей спиной никто не стоял. И говорил я о чём хотел, и о том, о чём считал нужным говорить.

Докладываю. Может быть, это будет интересно и следователям. Мнение профессионала. Если они, следователи, хотят вообще услышать мнение профессионала, а не выполняют чей-то непрофессиональный заказ. Если они, следователи, вообще чего-то хотят, кроме одного: разрушить созданное годами человеком, который непреклонен в своём желании помочь тем, кому помочь очень трудно и в помощи кому много раз отказывали все. Помочь тем, у кого остался один, последний шанс спастись. А Ройзман спас очень много и много молодых жизней.

Большинство сотрудников фонда «Город без наркотиков» – это, как раз, эти самые спасённые молодые люди. Со жгутами вместо вен в локтевом сгибе от чудовищных и бесконечных воспалительных процессов.

Я видел парня, который по этой причине чуть не потерял руку. И благодаря Ройзману, руку сохранил. Этой рукой на компьютере он показывал мне фотографии тех, кому помогли и кто живёт сейчас нормальной человеческой жизнью. Не всё. Выборочно. Архив у Ройзмана гигантский. Показывали только самые уникальные случаи. К счатью, у Ройзмана всё задокументированно.

Вспомнилось... Одна старая психиатресса в больнице имени П.П. Кащенко, где я начинал работать несколько десятилетий назад, сказала мне: «Запомните, дорогой, история болезни пишется не для больного, а исключительно для следователя. Если с больным что-то случится, вас привлекут к ответственности, и единственным документом, который сможет вам помочь, будет эта самая история болезни». Ничего не изменилось.

Я видел в реабилитационном центре часовню и баню, построенные руками реабилитантов. Кто-то из пациентов спокойно передвигался по центру. Кто-то мог выходить за его пределы. А кто-то находился под надзором. Именно так устроена любая классическая психиатрическая больница.

Я знаю, что первым этапом лечения наркоманов является жёсткая их изоляция от источника наркотиков. Именно жёсткая. Ибо это и есть истинный, а не ложный гуманизм. Многие бывшие наркоманы (почитайте, поинтересуйтесь) сами приковывали себя наручниками к батарее и выбрасывали ключи от наручников, понимая, что это единственный способ спастись от смерти от наркотиков. От зависимости от них. Это те, кто не потерял рассудок и у кого сохранились остатки силы воли. А эта болезнь разрушает силу воли напрочь.

Какие претензии могут быть к человеку, живущему по принципу «если не я, то кто»? К человеку, который не сидя в кабинете с бумагами, а собственными глазами видит масштаб бедствия. Который не щадит ни себя, ни своего времени, ни своих денег, и отдаётся борьбе со злом без остатка. В государстве, которое только говорит о борьбе с наркомафией и наркоманией, говорит, говорит, говорит – но ничего не делает.

Недостаточно сделать постер с лицом Путина и вопросом: «Пацаны, вам это надо?» – это не борьба и не лечение, а чистая профанация.

Ройзман рассказал мне, что до того, как он занялся созданием фонда «Город без наркотиков», он не представлял себе масштаб бедствия. Пока не увидел трупы детей на обочине дороги. При мне Ройзману звонили на мобильный телефон отчаявшиеся родители с просьбой помочь.

Ройзман рассказл мне о появившемся относительно недавно новом наркотике, поступающем в виде концентрированного геля, под видом геля для ванн, который потом разбавляют водой и опыляют им всё, что хотят. И нюхают. Ужас заключается в том, что продают этот наркотик около школ. Зависимость возникает моментально.

Ройзман противостоит всему этому ужасу. А вы, вы, официальные государственные органы, получающие немалые зарплаты, у вас ведь тоже есть глаза. У Ройзмана в реабилитационном центре не всё идеально. Но вы-то где? Вы обязаны помогать, а не мешать.

А видели ли вы, господа депутаты, чиновники, следователи, государственные, городские и районные больницы? Общего профиля. И областные психиатрические больницы? Вы там лечите своих детей, или в другом месте? В этих больницах люди умирают из-за нехватки лекарств, ошибки врачей, нехватки времени у врачей, и т.д., и т.п. Да, в больницах умирают. Да, наркоманы умирают. Да, надо расследовать каждый случай конкретно. Но не вредить. Это главный медицинский принцип – не навреди. И главный человеческий.

Если преследование Евгения Ройзмана и фонда «Город без наркотиков» будет продолжаться, я хотел бы предложить создать независимую комиссию, куда могли бы войти врачи общего профиля, психиатры и наркологи. Я готов.

На этот раз подпишу свой текст по-другому. Вот так: Бильжо Андрей Георгиевич, врач-психиатр, психотерапевт, кандидат медицинских наук.

Будьте здоровы и держите себя в руках. И картинки вам, как обычно…

Источник

По просьбе Путина

Каждую из девчонок на допросе в первую очередь спрашивают: «Как попала в Фонд?». Истории самые разные. Вот, например. Мама Полины, видя, как дочь закалывается, сходит с ума и гниёт заживо у неё на глазах, пыталась обращаться за помощью ко всем. Но так как женщина она небогатая, а дочь у неё очень сложная, то ей все отказывали. И она в отчаянии написала письмо Путину. Дескать, дорогой Владимир Владимирович, дочь моя единственная погибает! А помочь мне, бедной вдове, никто не хочет! Одна надежда на Вас! Вы уж там, батюшка, похлопочите!..

Видимо, Путин письмо получил, потому что тотчас помчались курьеры! Письмо перенаправили в Минздрав. Из Минздрава – в Область. А из Области – прямиком главному наркологу О.В. Забродину. И Полину привезли с сопровождением и с письмом из приёмной Путина прямо в больницу. Там её подержали какое-то время, покололи, потом перевели в психушку, подержали. А потом главный нарколог области, человек честный, сказал ей и её матери: «Здесь мы ничего больше сделать не можем. Единственная ваша надежда – Фонд “Город без наркотиков”». Так Полина попала к нам. Вообще, у нас много народу бывало и сейчас находится именно по рекомендациям наркологов со всей страны.

Что я делаю?

После обыска, когда уже все разъехались, пришлось быстро принимать решение. У одной молодой девчонки проблема с ногами. И ситуация всё хуже. И она уже почти совсем не может ходить. А сегодня во время обыска её забрали, увезли в ГСУ и заставили дать против нас показания. Она – безвольная и пластилиновая. Она подписала всё, что от неё требовали и вернулась обратно на женский. Но они получили с неё какие надо показания, а дальше она им пох...й.

А я вижу, что с ногами плохо и ещё немного – и дойдёт дело до ампутации. А мне её жалко, потому, что я понимаю, что она без ног останется. Я обзвонил всех знакомых врачей, они обзвонили своих знакомых врачей. Мы всё решили. Слава Богу, среди врачей всегда много приличных людей. И я повёз её укладывать в больницу. Едем, а она говорит:

– Дядя Женя, Вы меня простите.

– Да ладно, – говорю.

И вдруг понимаю, что для меня действительно главное – чтобы у неё ноги не отрезали…

Ищут

Похоже, обыск подходит к концу. Нашли обоссаный мартас со следами месячных. Забирают с собой. Больше ничего интересного не нашли. Зато теперь по-настоящему понятна причина обыска. Они ищут Настю. Ту самую девчонку, которая рассказала, какими способами её заставляли написать заявление на Фонд. И Настя, сама вернувшись в Фонд, написала заявление в прокуратуру на действия полиции. Сейчас именно она интересует их больше всего. Это – основная причина сегодняшнего захвата. Всё. Уехали. Злые.

Пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает

Перерыли всю помойку за домом. Отплёвываются, ничего не нашли. В доме обыскали пока третью часть. Роют всё. Смотрят все лифчики, трусы, вскрывают все гигиенические пакеты. Разгром полный. Оттопырился начальник пресс-службы ГУ МВД РФ по Свердловской области Валера Горелых. Всем официально наврал, что здесь нашли ключи от наручников. На самом деле, ни ключей от наручников, ни самих наручников никто не находил. Нашли какую-то проволочку, которую объявили ключами от наручников. Можно ещё походить там пособирать таких проволочек. Нашли только тампоны. Исходя из вышеизложенного, полагаю возможным наградить Валеру Горелых и руководство ГУ МВД РФ по Свердловской области «Орденом прокладки». Достойны!