Новая приватизация: кому продать, на что потратить

Как свидетельствовали многочисленные инсайды, власти рассчитывали запустить летом-осенью 2012-го целую серию болезненных, но необходимых реформ, затрагивающих системы образования, здравоохранения и пенсионного обеспечения.

Однако, судя по тому, что до начала политических каникул этого не произошло, планы поменялись. Возможно, причиной стали протестные настроения в обществе. Единственное, на что руководство страны в таких условиях все-таки отважилось, — запустить масштабную приватизационную программу.

График распродажи госсобственности был утвержден правительством в начале июня — со второй попытки. Власти объявили о намерении распродать свои доли в нефтяном и финансовом секторах, транспортном, инфраструктурном и телекоммуникационном комплексах.

Определены и ключевые торгующиеся активы. Так, до 2016 года планируется продажа всех акций "Роснефти" (с сохранением "золотой акции") и 25% "Российских железных дорог". Правительство готово полностью избавиться от "Русгидро", "Интер РАО ЕЭС", аэропорта "Шереметьево", "Аэрофлота" и АК "АЛРОСА". На торги также выставят 7,5% Сбербанка, 25% ВТБ и 100% Россельхозбанка. Кроме того, до 1 сентября 2012 года будут выставлены на продажу около 200 мелких и средних акционерных обществ.

Только за три первых года реализации программы (старт которой был дан еще в 2011 году) власти планируют выручить от продажи активов триллион рублей. К слову, это значит, что 2013-й станет годом больших торгов. Арифметика здесь проста: в прошлом году, по данным официальной статистики, от приватизации получено 120 млрд рублей, на текущий в бюджете запланировано еще 300 млрд. Стало быть, на следующий год остается внушительная сумма в 580 млрд рублей.

Последний раз значительные суммы от от продажи госимущества были получены в 2004-м (с тех пор поступления в казну год от года не превышали 30 млрд рублей). Более того, наблюдался обратный процесс — национализации. Начавшись с превращения ЮКОСа в "Роснефть", он набрал обороты в 2009-м, когда мировой экономический кризис всерьез потрепал нашу "тихую гавань". Госкомпании и приближенные к ним коммерсанты, имевшие возможность получать прямое довольствие из бюджета, скупали переживавшие не лучшие времена частные компании одну за другой.

Однако праздник госкоммерции не мог продолжаться долго, и уже в 2010-м Дмитрий Медведев был вынужден впервые аккуратно произнести неоднократно подвергавшийся критике и уже почти забытый термин "приватизация". Ларчик открывался просто: в бюджете, по итогам первой кризисной волны, образовалась ощутимая дыра.

Переехав из Кремля в Белый дом, Медведев от своих намерений не отказался: программа приватизации, предполагающая продажу пакетов акций 1300 госорганизаций, была, наконец, утверждена официально.

Экспертное сообщество (которое, не секрет, в основном критически настроено по отношению к деятельности нынешней управленческой команды) в принципе приветствует планы правительства по "распродаже Родины". Однако далеко не все полностью уверены в честности и прозрачности этого процесса.

Одни подозревают руководство страны в том, что на торги будут выставляться слишком маленькие пакеты акций госкомпаний, продажа которых, по сути, не изменит нынешнюю структуру их собственности. Таким образом, за государством сохранится контроль за активами, что, по понятными причинам, поставит крест на официально озвученном намерении "формировать на рынке более конкурентную среду".

Другие уверены, что пакеты акций будут крупными и даже контрольными, вот только возможность их купить будет предоставлена лишь представителям бизнеса, "классово близким" нынешним руководителям. Неужели кто-то может поверить, рассуждают эти аналитики, что контроль над нефтянкой скрупулезно собирался именно для того, чтобы отдать его сегодня совершенно посторонним людям?

Дополнительные очки эта точка зрения может получить, если обратить внимание на высказывания по приватизационной тематике Владимира Путина. В одной из своих зимних предвыборных статей он остановился на этой теме довольно подробно, поддержав продажу госимущества, однако — с принципиальными оговорками.

Во-первых, Путин в самом деле пообещал снижение доли государства в экономике; более того, конкретизировал, что речь идет о "завершении процесса выхода из некоторых сырьевых и из капитала крупных несырьевых компаний, которые не относятся к естественным монополиям и оборонному комплексу".

Тем не менее, он, разумеется, не спешил признавать ошибочность всей своей предыдущей экономической политики, которая была направлена на то, чтобы чиновники могли контролировать как можно больше самого разнообразного имущества. Путин весьма подробно объяснял, зачем это делалось (и делается, заметим себе на полях). По версии главы государства, огромные госхолдинги собрали для того, чтобы "остановить развал интеллектуальных отраслей нашей промышленности, сохранить потенциал за счет консолидации ресурсов и централизации управления". А нефтедобычу госкомпаниям передали потому, что "сохранение в частных руках нескольких человек стратегических ресурсов страны в перспективе 5-10 лет означало, что контроль над нашей экономикой будет осуществляться извне".

Но если национализация принесла столько пользы, зачем же сейчас давать обратный ход? Ведь, как ни крути, нынешнее, высочайше одобренное "снижение доли участия государства" будет означать ровно то же, что и раньше: возврат "в частные руки нескольких человек стратегических ресурсов страны". Так за что боролись?

В этой ситуации логичным выглядит лишь один ответ: эти несколько человек должны быть самым тщательным образом проверенными. А еще лучше — и вовсе принадлежать к ближнему кругу людей, принимающих решения о продаже госсобственности. Только тогда и за нее будет спокойно, и за интересы государства.

Еще один принципиальный вопрос — на что пойдут вырученные триллионы.

В 1990-х первые крупные приватизационные доходы были направлены на всевозможные социальные нужды — другого пути тогда, вероятно, и не было. Сегодняшняя социально-экономическая обстановка, в принципе, оставляет поле для маневра. Тем не менее, руководство страны до сих пор смогло накреативить лишь одну "дорожную карту" для траты больших денег — гигантскую программу перевооружения армии стоимостью в 20 с лишним триллионов рублей. Против этого замысла, как известно, выступал даже вполне лояльный верховной власти Алексей Кудрин, не говоря уж о менее "системных" политиках и экспертах. Однако пока никакие возражения в расчет не принимаются. Власти, видимо, невзирая на кризисные волны, всерьез решили поиграть в гонку вооружений — как будто больше деньги тратить не на что.