Был ли Император Александр III алкоголиком? Истоки одного мифа

"Он никогда не злоупотреблял алкоголем, а про него пустили сплетню, ставшую непременным атрибутом многих исторических и "околоисторических" сочинений, что он был чуть ли не заправским пьяницей. Он иногда выпивал рюмку-другую водки, настойки или наливки, но не разу в жизни не был пьян. На официальных приемах почти всегда пил шампанское, разбавленное водой.Из всех напитков больше всего любил квас, которым угощал и иностранных гостей, воспринимавших его, как "русскую экзотику".

Здесь уместно сделать отступление и совершить экскурс в "лабораторию мифотворчества", разобраться в происхождении наиболее пошлого и особо расхожего стереотипа: о пьянстве царя. О том, что Александр III отличался неумеренными алкогольными возлияниями, писали так часто, что это стало своего рода "азбучной истиной", каковых немало в отечественной истории ("Екатерина II - потаскушка", "Павел I - дурак", "Николай II - слабовольный неврастеник" и так далее, и тому подобное).

Нет надобности приводить имена сочинителей и названия опусов доморощенных и зарубежных "разоблачителей царизма", важно понять, как фабриковались подобные "факты".

Упоминая о пьянстве Александра III, авторы непременно используют оборот "как известно", а далее сообщают, как император, тайно от императрицы, вместе с начальником придворной охраны генерал-адъютантом П. А. Черевиным (1837-1896), предавался "пороку Бахуса". Якобы и надежные документы о том имеются: воспоминания самого Черевина.

В изложении все выглядело неприглядно: как только выдавалась свободная минутка, а императрица отлучалась, монарх и приближенный генерал сразу удалялись в укромное местечко, доставали из-за голенища сапога (!!!) фляжку с горячительным и "припадали к источнику", да так страстно, что к вечеру порой "на ногах еле держались". Императрица же, так и не догадалась, каким образом они "успевали надраться". Подобные повествования невольно навевают мысли о том, что нравы в царском доме почти и не отличались от атмосферы третьеразрядного трактира, что таких правителей нельзя почитать, что они не должны править Россией. Да и вообще, чего хорошего можно было ждать, если на престоле дурак и пьяница!

Вот на то, чтобы подобные мысли возникали, и рассчитывали те, кто непристойные небылицы сочинял и пропагандировал. При этом некоторые были профессиональными историками, и, казалось бы, уж кому, как не им, была ведома "истина истории". Однако некоторые так увлеклись нагромождением "разоблачительных деталей", что уж и сами в них уверовали (наверное, самый яркий пример - известный советский профессор П. А. Зайончковский, исступленно, как личного врага, ненавидящий Александра III и несколько десятилетий в своих статьях и книгах с упоением тиражировавший слухи и сплетни о нем).

Ну, а что же Черевин? Как быть с его "воспоминаниями"? Это же очевидец! Генерал Черевин со времен русско-турецкой войны 1877-1878 годов близко стоял к Александру Александровичу: тогда в звании полковника возглавлял Отдельный кавалерийский отряд, прославившийся лихими рейдами. В 1883 году возглавил дворцовую охрану и стал совсем своим в царской семье. Да, действительно, он отличался пристрастием к "русскому зелью" - водке. О том хорошо знали венценосцы, а Александр III не раз возмущался, но не изгнал Черевина потому, что тот, невзирая на свою "досадную слабость", неизменно отличался двумя качествами : обязательностью в исполнении поручений и правдивостью.

Но раз это так, может заметить пытливый читатель, раз Черевин отличался "правдивостью", то, значит, и воспоминаниям его можно доверять. Наверное, так оно и было бы, если бы не одно "но". Генерал никаких мемуаров не писал! Все же сказания о сапогах, фляжках, пьяном похмелье царя почерпнуты из рассказов... физика П. Н. Лебедева, умершего в 1912 году. С самим царем Лебедев никогда не встречался, но якобы запросто общался с Черевиным. Знакомство состоялось после смерти Александра III в городе Страсбурге, где молодой русский готовился защищать степень по философии, и куда генерал приезжал навещать свою сестру (Наталию Шульц), бывшую замужем за профессором из местного университета.

Якобы в Страсбурге, в каком-то кафе, начальник дворцовой охраны Александра III и "раскрыл глаза" Лебедеву на истинный облик "царя-миротворца". Ничего другого о царе тот не узнал. Очевидно, остальное его и не занимало.

Примечательно и то, что сам Лебедев о легендарных откровениях Черевина тоже не написал. Он лишь "рассказал". Сам Черевин в последние годы своей жизни (умер в Петербурге в присутствии Николая II 19 февраля 1896 года от пневмонии) за границу не ездил. Но если даже допустить, что подобные глупости Лебедев и мог когда-то услышать от Черевина, находившегося "подшофе", то непонятно, по какой причине, в пылу какого необъяснимого порыва, после многих лет молчания, физик перед смертью поведал "сакраментальные подробности" давнему врагу трона и династии, "профессиональному разоблачителю царизма" В. П. Бурцеву. Именно последний в своей парижско-эмигрантской газетке "Будущность" о том и поведал в 1912 году. Уже после падения монархии в 1917 году пошло-поехало; и сам разоблачитель перепечатал, и другие подхватили.

По своей политической ориентации Бурцев примыкал к партии социалистов-революционеров ("эсеров"), запятнавшей себя многочисленными кровавыми преступлениями, и прославился громкими разоблачениями тайных агентов полиции в рядах революционных партий. Одновременно он опубликовал множество разного рода фальшиво-подложных "секретных документов", нацеленных на дискредитацию власти. Уж по одной этой причине бурцевские "свидетельства" должны были вызвать настороженное отношение. Но не вызвали. Они пришлись очень кстати. "Революционной эпохе" не требовались никакие экспертизы, источниковые анализы; важно было заклеймить "проклятое прошлое" и главных деятелей его. Как казалось, заклеймили.

Не имело никакого значения, что существовала масса подлинных документов о жизни и времяпрепровождении предпоследнего царя, множество дневников современников, некоторые из авторов которых были приближены ко двору и никаких симпатий к Александру III не питали. Однако никто, даже из числа самых критически настроенных, не додумался изображать царя пьяницей. К тому не было ни малейшего повода. Однако для революционеров-разоблачителей и последующих идеологически ангажированных "историков-специалистов" все это не имело никакого значения. Бесконечно повторяемой лжи придавали характер "исторического факта".

Самого Александра III всегда мало интересовало, что о нем скажут. Он читал всякие небылицы о себе и о своих предках, публиковавшиеся в различных эмигрантских изданиях. Фальшивки серьезно не беспокоили. Не сомневался, что если душа чиста, если помыслы открыты Всевышнему, если существуешь в ладу со своей совестью, то не имеет значения ни мирская молва, ни недовольства и злобные шипения. Пусть себе! Бог им судья!"

Из издания: Боханов А. Н. "Император Александр III".- М.: Русское слово, 1998 - с.321-324.

«Это удел царей: делать хорошее и слышать дурное.»

/др.греч.

философ Антисфен/

Сохранились "воспоминания лейб-хирурга Александра III профессора Военно-медицинской академии Н.А. Вельяминова. С одной стороны, это воспоминания врача, который профессионально разбирался в этих проблемах, а с другой стороны, они были написаны в 1919 г. в голодной и холодной Москве, когда уже не столь трепетно относились к монархам. Он пишет, что «во время болезни Государя распустили сказку, будто Государь очень любил курить и злоупотреблял вином, чем и стремились объяснить его болезнь. Должен сказать, что это совершенная неправда… пил ли он водку за закуской – не помню, кажется нет, а если и пил, то никак не больше одной маленькой чарочки: за столом он пил больше квас, вина почти не пил, а если пил, то свой любимый напиток – русский квас пополам с шампанским, и то очень умеренно: вечером ему подавали всегда графин замороженной воды, и пил такой ледяной воды действительно очень много, всегда жалуясь на неутолимую жажду. Вообще Государь вел очень умеренный образ жизни и если чем-то себе вредил, так это непосильной работой в ущерб сну».


"Каков был ассортимент спиртных напитков на «Собственном» императорском столе? В качестве примера возьмем конец 1880-х гг. В дворцовых ведомостях четко фиксировалось, сколько и каких напитков заказывалось в повседневном обиходе императорской семьи. Например, на праздничный предновогодний обед 31 декабря 1885 г. «к Собственному обеду с гостями» было заказано 25 бутылок различных алкогольных напитков. Ассортимент разнообразен: пять бутылок вина (две бутылки «Мадеры», бутылка «Хереса» и две бутылки «Шато-Лафита»), бутылка шампанского «Цесаревич», две бутылки с экзотическими напитками с родины императрицы Марии Федоровны (по бутылке «Шлоса» и «Аквавита датского») и три бутылки различных водок (по бутылке «Датского джина», «Кристаль» Кюмеля и «Английской горькой»). На десерт подали четыре бутылки ликеров (бутылка «Чая японского», бутылка «Кофейной эссенции», бутылка «Шартреза» и «Мараскина», и даже самодельную наливку от флигель-адъютанта графа С.Д. Шереметева. Кроме спиртных напитков к столу подавались пиво (3 бутылки), хлебный (3 бутылки) и яблочный (2 бутылки) квас, а также сельтерская и содовая воды.

В обычные дни все было скромнее. Так, уже 1 января 1886 г. к «Собственному» обеду подали всего 10 бутылок. Четыре бутылки различных вин (две бутылки «Шато-Лафита», по бутылке «Мадеры» и «Хереса»), бутылка шампанского «Цесаревич», бутылка пива и три бутылки кваса. 17 января 1886 г. к царскому столу в течение всего дня (завтрак, обед и ужин) подали 11 бутылок. Спиртного – только четыре бутылки (по две бутылки французского шампанского «Брон-Мутон Сегеж» и мадеры «Крона»), в остальных семи бутылках – различные квасы (3 бутылки яблочного и 4 – хлебного). Говоря о десятках бутылок спиртного, поданных к «Собственному» столу, следует иметь в виду, что за этим столом, как правило, находилось до десятка человек, а в праздничные дни – и до нескольких десятков.

Напитки могли подаваться «по требованию» и вне стола, по официальной формулировке – «в продолжение дня». Так, 2 января 1886 г. на «Собственный» завтрак и «в продолжении дня» заказаны бутылка «Английской горькой», две бутылки вина («Шато-Лафит» и «Мадера» 1883 г.) и бутылка портвейна «Регенсберг» 1859 г., всего пять бутылок.

При Императорском дворе допускалось «винное довольствие» и для отдельных персон, которые пользовались правом заказывать себе спиртное из дворцовых подвалов в собственные комнаты. Персоны были совершенно разного уровня. Одна из камер-юнгфер Марии Федоровны ежедневно заказывала себе по бутылке «Шато-Лафита» и пива. Фельдшер Чекувер, которого высоко ценил Александр III, с 1 по 17 января 1886 г. выпил 32 бутылки пива и четыре бутылки «Английской горькой». В среднем по 2 бутылки в день, и, что характерно, пиво с водкой – такой хорошо известный многим в России коктейль."

http://lib.rus.ec/b/319967/read

Серебряная фляжка Александра III. 1865 г.

В 1865 году Великому Князю Александру Александровичу исполнилось 20 лет. 12 апреля того же года, после смерти старшего брата, стал Наследником Престола Российской империи.