Гаранту Конституции требуются гарантии

Было время собирать активы, теперь наступает время их разбрасывать — то есть выводить. Для нынешних элит путь к спокойной и безбедной старости лежит через первичную национализацию и последующую приватизацию крупнейших российских компаний.

Елена БОРОВСКАЯ

Замечено, что ВВП-3 выглядит гораздо более озабоченным и печальным, чем ВВП-2 или ВВП-1, а в его поредевших мужицких шутках уже не чувствуется прежней веселости. Можно даже сказать, что на Владимире Путине последнее время лица нет.

Лучше всех собственные физические возможности знает сам человек — это можно сказать о каждом, и президент здесь вряд ли является исключением. Путину в 2012 году исполнится 60 лет. Самый пенсионный возраст, пора отдыха и покоя. В 2017 году ему будет 65, а под конец предполагаемого четвертого срока — 70. Вряд ли он захочет тягаться с Леонидом Ильичем Брежневым. Даже если усиленно пить витамины — времена уже не те, чтобы спокойно рулить страной из кресла генсека, да и «Единая Россия» с ОНФ — все таки не КПСС, и Бортников-Патрушев, а тем более Медведев, на Андропова не тянут. 

Политическая ситуация, опять-таки, на ладан пока не дышит, но стабильности точно не обещает. Вереница же событий в мире, стремительно пронесшихся за последние годы — от украинской революции до арабской весны, — не то чтобы по ночам кровавости являть во сне должна, но на мысли разные не может не наводить. 

А если уж говорить об экономической стороне вопроса, то мировой финансовый кризис не даст расслабиться. Хорошо быть президентом и «поднимать с колен» страну, когда к тому располагают цены на нефть. А когда уровень жизни в РФ поползет вниз вместе с нефтью и основными валютами, тут будет сложно вести пропагандистскую работу с населением, объясняя, где «стабфонд» и «это не мы виноваты» и кто «раскачал лодку».

Насколько серьезно Путин относится к внешнему экономическому фактору, и насколько этот фактор много определяет, было заметно при первой его встрече со свеженазначенным кабмином. Все помнят, с каким трудом в целом формировался состав правительства. Владимир Владимирович — без тени былой бодрости, но с явной тяжестью на душе — «благословлял» новых министров, словно отправляя их на заведомо проигрышное дело, чуть ли не на бесславную гибель. Президент долго подбирал слова, характеризуя условия, в которых кабмину придется жить и работать, и после мучительной паузы обозначил ситуацию в мировой экономике как «неопределенную».

Свою встревоженность Путин выразил и на XVI Петербургском международном экономическом форуме, посетовав, что «принципиальные и очевидные шаги откладываются из-за политических, партийных, групповых противоречий, из-за текущей внутриполитической ситуации, из-за текущей политической повестки дня в ведущих экономиках мира, а полумеры только усугубляют ситуацию». 

Внутриполитическая ситуация в России также не дает повода для оптимизма главе государства, и с учетом вышесказанного особенно раздражает, по логике: «Я тут выруливать стараюсь, а эти гады галеру раскачивают». Кроме того, антипутинская направленность риторики протестующих и ее градус не обещают ВВП (и ВВП, кстати, тоже) ничего хорошего в любых возможных перспективах. Голоса оппозиционеров, напирая на нарушения прав человека и нечестно нажитое добро, сулят Путину в случае утраты им власти совсем незавидную для любого пенсионера участь — от раскулачивания и уголовных дел до Гаагского трибунала. Но при этом мы возвращаемся к тому, с чего начали — Путин отдает себе отчет в том, что время его правления ограничено. 

И здесь мы приходим к основному вопросу: каким будет уход Владимира Путина из Кремля? Варианта генерала Де Голля точно не получится — удастся ли или нет подавить Путину протестное движение сегодня, это ровным счетом ничего не изменит. Не та страна, не тот расклад, не те риски. Вариант Кучмы означает сесть за стол переговоров с оппозицией и провести честных выборов — во что тем более верится с трудом, так как также не гарантирует никакого иммунитета в дальнейшем. 

Из недавних примеров — перед глазами судьбы «отставников»: эмиграция Бен Али, жестокое убийство Муаммара Каддафи, осужденный на пожизненное заключение и умирающий Хосни Мубарак. Участь Бен Али — еще куда ни шло, он хотя бы сбежал с частью своих богатств и теперь безбедно живет в Саудовской Аравии. Однако сложно себе представить Владимира Путина в той же ситуации где-нибудь в Шарм-аль-Шейхе даже инкогнито.

И Юрий Лужков, кстати, в один момент жизни рассчитывал обрести покой на своей даче в Юрмале, но — не получилось. 

Схема, которую реализовал Борис Ельцин в 1999 году, для ВВП неосуществима, да и надежного, незамаранного сменщика взять неоткуда. Новое поколение так и не взошло, у тех же «нашистов», уже морально устаревших, изначально был потенциал дотационных хунвейбинов, подлежащих зачистке по исполнении кратковременной задачи. Назначение Путиным экс-начальника цеха «Уралвагонзавода» Игоря Холманских на пост полпреда, истерическое, безжалостно обстебанное публикой — почти что жест отчаяния, реакция на окружающую пустоту.

Для того чтобы уйти, Путину нужно иметь гарантии дальнейшей безопасности личности, семьи и бизнеса, и в том числе иммунитет от уголовного преследования. ЮКОС, смерть юриста Сергея Магнитского, некоторые другие странные смерти, многоголосый плач правозащитников по нарушенным в России положениям Европейской конвенции — все это, мягко говоря, не располагает. При том, что оппозиция в известной степени ориентируется на западные институты, взывая о поруганных свободах и ущемленных правах, только Запад может дать Путину настоящие гарантии безопасности.

Как добиться этих гарантий? Да просто — взять Запад в долю, заставив его защищая интересы собственные защищать интересы Путина. Исходное статус-кво — зависимость Германии и других стран от российских труб — то, с чем «можно работать». А наш президент всегда мыслил прагматически, причем в гораздо большей степени именно экономическими, точнее — коммерческими, нежели политическими категориями.

На днях было объявлено, что приватизация «Роснефти» должна быть полностью завершена к 2016 году — то есть за год до следующих президентских выборов крупнейшая нефтедобывающая корпорация страны целиком перейдет в частные руки. Вместе с тем были обнародованы планы приватизации, как полной, так и частичной, ряда других стратегических предприятий. Видимо, наша галера тонет настолько, что ее потребовалось немедленно разгружать.

И хочется спросить, у кого-то есть иллюзии, что в числе новых собственников «Роснефти» и иже с нею окажутся случайные, «левые» люди? Что компания будет приватизирована абы кем? И если какие-то борзые, «земли под ногами не чующие» ребята со стороны вдруг попробуют встрять в этот процесс, долго ли они проживут в РФ да на свободе? 

Дело даже не в том, что «дедушка Ельцин с залоговыми аукционами нервно курит в сторонке», как пишут Интернет-комментаторы. Параллельно объявляется о планах допуска к так называемым стратегическим предприятиям иностранного капитала. В частности, в отношении «Роснефти» вице-премьер Игорь Шувалов прямо говорит, что в капитале корпорации может оказаться крупный иностранный инвестор.

Итак, в общем-то понятно, в чьи руки попадет «Роснефть». Также ясен и смысл привлечения иностранных компаний — им предназначена роль «добросовестных приобретателей», подельников, легализующих актив своим участием. Мы с вами делимся, вы нас защищаете, потому что сами в доле. 

Кто-либо готов верить в то, что западные корпорации в данном случае могут быть остановлены какими-то тяжбами по ЮКОСу в ЕСПЧ или иных инстанциях? Кто-либо готов верить, что для такого «брака по расчету» будут иметь значение жалобы на ущемление прав и свобод в РФ? 

Для осуществления столь решительного этапа нужны особо надежные люди, для того в «Роснефть» вернулся товарищ Сечин — решать актуальные вопросы. И вступление РФ в ВТО — очень нужная сегодня вещь.

Итого — путь к спокойной и безбедной старости лежит через первичную национализацию и последующую приватизацию. 

И Ходорковский пусть там вертится на своей шконке — от смеха над циничностью разводки. И Немцов пусть свои брошюрки о преступлениях путинского режима печатает, пока типографский станок не сломается. Какая Гаага, бог с вами… Лазурный берег, чай, не российская пенсия — бизнеса-то доход приносят. И воспоминания в кругу друзей у камина, в кресле-качалке: «А помнишь, был такой кооператив «Озеро»?» — «Да-а, молодые времена-то были…» — «А помнишь, был такой Владик Сурков?» — «Да-а, хитрым себя считал… Только когда за ним пришла оранжевая зондер-команда, он им стихи почему-то читать начал…»

Поэтому надо понимать, что основные враги Кремля сегодня — это не те, кто обличает «кровавый режим» или пририсовывает плакатному ВВП на чело ермолку или свастику, и тем более не те, кто поджигает полицейские участки. Лающие собаки не сильно мешают движению караванов, как гласит поговорка. Враг, подлежащий бескомпромиссному уничтожению, — это тот, кто лезет «не в свои» дела, кто покушается на «святое». Все это беспрецедентное давление на оппозицию, стряпанье дела по Болотной площади с попытками следователей получить показания на Алексея Навального, еще одного дела за «разжигание ненависти», по которому сейчас на допросы потянули организаторов зимних митингов. — это как раз лакмус, который показывает, что власть задета за живое. И вот, на финальную битву с сующим нос не в свои дела Навальным, подобно гоголевскому Вию, выходит Сам, и «уличает» миноритария в «работе на конкурентов» из Hermitage Capital. Пока, в отличие от Хомы Брута, Навальный отшутился. 

В остальном же все эти неразумные и ошибочные внутриполитические ходы Кремля, закрученные гайки, которым так удивляются эксперты, — также способ затягивания времени. Потому что осуществление операции по безопасному выходу на пенсию все-таки требует нескольких лет.