"Есть желание поймать их повторно". Кого хотят взять в плен бойцы Донецкой республики
На модерации
Отложенный
На авдеевском направлении под Донецком идут бои, его пригороды — Ясиноватая, Горловка под обстрелами. Интернациональная бригада «Пятнашка» сражается здесь с 2014 года, слова про восемь лет войны для многих в ней — не фигура речи, а хроника журнала боевых действий. В окопы Донбасса людей разного происхождения привел гнев.
На позициях под Авдеевкой идет ротация — один взвод «Пятнашки» меняет другой. По пересеченной местности под солнцем солдаты тащат еду, боеприпасы и воду — картина любой войны со времени Ассирии и Рима. Будни пехотинца до сих пор — это не только яркий боевик, это и тяжелый физический труд.
Навьюченные мешками фигурки в камуфляже растянулись по тропе. «Десять метров дистанция. Ни шагу в сторону: мины! Не растягиваться, не отставать. Не галдеть! Всем слушать воздух — вдруг эта хрень жужжит».
«Эта хрень» — беспилотник, который корректирует огонь артиллерии, и «з-з-з» не предвещает ничего хорошего. По пути — оставленные украинские позиции. Траншеи глубокие и широкие, вырыты со старанием.
Вырезанные в земле ступени были накрыты досками. На земле лежали нанизанные на леску пустые консервные банки — сигнализация.
Из-за пригорка бухала артиллерия. Война XXI века выглядела почти так же, как и война начала XX века, когда-то ужасавшая и поражавшая совершенством способов убийства. Окопы, канонада, позиционные бои.
То, что вэсэушники восемь лет рыли землю старательно и по всем правилам фортификационного искусства, отмечали российские, донецкие и луганские военные. Линии обороны были оборудованы так, как того требовали наставления:
Киев к войне готовился, на передовой времени не теряли, зарываясь в чернозем, суглинок и песчаные почвы.
Ведущий колонну «Гагра» походя отмечает, что «захисникам» такая старательность все же не помогла: «Как бы вас не оборудовали, во что бы тебя ни одели, если духа нет, то ничего не будет. Из танка выпрыгнут и побегут».
Недостаток боевого духа у противника он все же списывает на то, что воевать вэсэушникам не за что. «Там находятся обманутые мирные люди, — "Гагра" оправдывает часть вэсэушников, и тут же выдает беспощадную характеристику их верховному главнокомандующему. — Зеленский — это тот случай, когда заяц поверил в себя».
На последних метрах до позиции «Гагра» подбадривает всех: «Сейчас воды всем налью. Прохладной почти. Из кружки. Веселей смотрим».
На позиции он действительно разливает по металлическим кружкам воду из принесенных пластиковых бутылок — быт на передовой прост и суров, как в древности.
Свежая вода в жаркий день — вполне достойное угощение. И для бойцов такой уклад понятен, они здесь, чтобы воевать, другого никто и не ждал.
Идти с боями боец «Пятнашки» готов хоть до польской границы, а если надо, то и дальше. Он верит, что кто-то из политиков в Европе поплатится за то, что поддерживал Майдан и все последовавшее за ним. «Война придет к ним.
Когда в Донбассе восемь лет убивали женщин и детей, вы все молчали. А когда начались бои под Харьковом, на весь мир жалобные песни запели», — злится «Гагра».
«Малыш», земляк «Гагры» прошел абхазо-грузинский конфликт, который в республике называется Отечественной войной.
Позывной он получил еще тогда, когда подростком в 1990-х взял автомат, так с этим именем и приехал под Донецк.
Сейчас для него это продолжение той локальной войны, которая вспыхнула с распадом СССР. Тем более, что на той стороне старые враги, националисты из так называемого Грузинского легиона, отметившиеся издевательствами над пленными на камеру.
«Большое желание поймать их повторно, — делится желанием "Малыш". — Они бывали у меня в плену в Абхазии, если такая возможность будет… Они — не воины, мы-то знаем, кто они». Про украинских военных боец "Пятнашки" лучшего мнения.
«Воюют достойно, огрызаются достойно, и бегут достойно», — неожиданно то ли всерьез, то ли с сарказмом завершает он описание морального облика вэсэушников.
Жестокость врага — и добровольцев, и кадровых украинских военных, и тех же бойцов Грузинского легиона — вызывает в «Пятнашке» только ненависть.
«Камчатка», как понятно из его позывного, приехал с этого очень восточного полуострова, чтобы воевать в Донбассе.
«Восемь лет люди страдают. Дома жена и ребенок, ждут меня, — объясняет он, как сложно было оторваться от семьи, и вспоминает что, его толкнуло к этому шагу. — Когда нашим пленным простреливали колени, попало видео это мне.
А добило, когда прочитал, как на детскую площадку в Донецке прилетело».
«Осколок» тоже из Абхазии, но русский, говорит очень сухо: «Сподвигло меня сюда приехать их (украинских политиков и военных. — Ред.) ненависть к человечеству, отношение к пленным.
Денацификация будет идти, на мой взгляд, надо идти, пока не будет выполнено по всей Украине, иначе останутся зародыши нацизма, и нам придется все повторять сначала».
«Кабарда» родом из Иордании, в Донбассе, как сам говорит, сражается за справедливость. «Я кабардинец, черкес. Я приехал воевать вместе со своими братьями — русскими и абхазами, потому что то же самое делал мой отец для Абхазии», — рассказывал он.
От передовой — с ее траншеями и беспокоящим огнем — до центра Донецка около получаса. За окном автомобиля под комментарии водителя: «Сюда прилетало, и вон туда тоже», — пустые улицы Ясиноватой с единичными прохожими, выцветшими афишами восьмилетней, довоенной давности «кращий сервiс», вывеской обязательного «грузинского» ресторана с банальным до звона названием «Генацвале» — наследием советской дружбы народов с ее элементом: грузинской кухней.
Потом начинаются уже улицы Донецка — почище и понаряднее, со следами всех тех же попаданий, их уже столько, что отмечаются в памяти только те места, где попадания были недавно или оставили яркую картину — взрыв у «Донбасс Паласа» в центре города или горящая машина доставки и два тела рядом — один из работников пытался собой закрыть товарища, так оба и погибли.
Донецк — воюющий город, «Пятнашка» сражается под ним уже восемь лет, а для многих ее бойцов война началась даже не в 2014-м, а тридцать лет назад, едва распалось по советским границам единое государство.
Комментарии