представьте, что вы депутат верховного Совета РСФСР

 

Давайте сыграем в деловую игру. Допустим, относительно недавно произошла социалистическая революция в России, была создана Советская власть и вас избрали депутатом Верховного Совета РСФСР. И вам предстоит на очередной сессии выслушать краткий доклад Председателя Совета Министров об основах Концепции развития страны, допустим, до 20.. года. И соответственно одобрить или отвергнуть. А посему прошу проявить максимальную ответственность в комментариях, если они будут. В смысле ваши комментарии будут как бы прениями депутатов по данному докладу. 

Кстати, исходя из вышесказанного, сразу прошу не участвовать в дискуссии сторонников буржуазии. Как мне представляется, если уж участники данного интернет-сообщества считают необходимым обновленный социализм – так естественно они давно решили, что капитализм им не нужен ни под каким соусом. И толочь воду в ступе – опять лезть с буржуазной апологетикой – значит и сообществу надоедать, и себя выставлять в идиотском свете. Итак – приступим.

 

 

Позиция нашей партии в данном вопросе остается неизменной, и многие из депутатов ее знают (допустим, предсовмина лидер победившей партии социалистического направления). Но приведу здесь более комплексное ее обоснование – так что надеюсь, кто не согласен со мной, дослушают до конца и найдут повод еще раз крепко задуматься.

 Только создание мощного Агропрома возродит Россию. Пора кончать с помпезно-некритическим преклонением перед крупной индустрией, с одной стороны, и с уничижительным отношением к деревне, с другой, чем в значительной степени грешила прежняя КПСС. Никакие крупные индустриальные проекты невозможны – если они не опираются на почву развитого сельского хозяйства. Одно без другого не существует как теоретически, так и практически. 

Все дело в том, что за исключением весьма узких индустриальных ниш, не делающих основную погоду (Атоммаш, ВПК, космос, которые в свою очередь тоже сдают позиции) массовые конкурентоспособные индустриальные товары Россия сейчас производить и экспортировать не в состоянии. Скорее наоборот – российская индустрия крайне изношена. С другой стороны, поступления от сырьевого сектора, от углеводородов в основной части, крайне нестабильны из-за скачков цен, а главное, эти поступления контролируемы нашими противниками, США в частности. Если США в самый неподходящий для нас момент расконсервируют свои госрезервы и договорятся с Саудовской Аравией (Ирак и так под их контролем), что, как вы понимаете, для них не так уж трудно – то они в состоянии обрушить рынок углеводородов на определенное время. Немаловажен и тот факт, что углеводороды не воспроизводимы в отличие от агропродукции, и расточая  их сейчас, да еще в сыром, не переработанном виде, мы оставляем наших потомков без важнейшего ресурса в будущем. 

Тогда как агропродукция, - особенно если брать ее в комплексе, то есть не только зерновые, но и мясо,  молочная продукция, и далее для краткости под ней мы будем понимать богатейший сектор водных ресурсов и их переработки, и именно не только сырье, но и продукты дальнейшей переработки и диверсификации (для фармацевтической промышленности, в частности, основой является именно развитый биологический фактор), – эта продукция позволит нам иметь относительно стабильный, воспроизводимый, независимый, большой и доходный рынок с перспективой роста вследствие стремительной мировой урбанизации и ухудшения экологической обстановки во многих районах за рубежом. Немаловажен и тот факт, что пользуясь нашими естественными возможностями, большим земельным фондом в частности, мы можем создавать агропродукцию без излишней генной модификации и чрезмерной химизации – что востребовано значительным сектором потребителей. 

Что касается так называемой рискованности сельского хозяйства в наших условиях. Эта рискованность может быть значительно нивелирована как нашими естественными преимуществами в виде достаточного пространства для сельхозпроизводства – если на Кубани, к примеру, засуха, то очень редко бывает, чтобы и на Алтае или Оренбуржье также – но главным образом, эти риски можно нивелировать именно крупными инвестициями на механизацию, электрификацию, химизацию, мелиорацию, на развитие биологического фактора и производственно-социальной инфраструктуры деревни, то есть подлинно социалистическим ведением сельского хозяйства, ведущим к созданию устойчивого Агропрома. Если уж царской России эта рискованность не мешала экспортировать хлеб – то нам тем более не помешает, и в то же время конечно речь идет о полном насыщении внутреннего рынка.

Таким образом в нынешней ситуации советское правительство предлагает возродить испытанную временем политику кооперации и индустриализации, но естественно в современных условиях – как политику создания развитого агропромышленного комплекса, на доходы от которого мы осуществим масштабную научно-техническую революцию, как в свое время на доходы от кооперации мы создали основы индустрии. Но хочу настойчиво привлечь внимание к следующему: если раньше была допущена стратегическая ошибка, то есть развитие деревни все более и более отставало от развития города; если раньше в деревню одной рукой давали, а другой тут же вдвойне забирали, так что уже к семидесятым годам прошлого века деревня фактически обезлюдела, потому что все сбежали в более благоустроенный город - то теперь будет соблюдаться разумный паритет в развитии промышленности и сельского хозяйства. Мы не будем резать курицу, несущую золотые яйца в виде развитого Агропрома. Даже более того – будет приветствоваться опережающее в разумных пределах развитие сельского хозяйства. Кстати, именно дефицит продовольственного, да и вообще потребительского рынка привел в значительной степени к разочарованию в социализме у широких масс населения и падению СССР. Больше такую ошибку мы не должны допускать ни в коей мере.

Естественно, и это общеизвестно, первичные инвестиции в Агропром, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, мы возьмем из национализированного сырьевого сектора. Немалой подпоркой в этом деле будет монополия на производство алкоголя и табачной продукции. Главный вопрос будет заключаться в другом – в построении такого хозяйственного механизма, который обеспечит высокую производительность труда.

Мы должны создать более высокую по сравнению с лучшими образцами монополистического капитала производительность труда. Я лично не вижу, особенно в свете всего вышесказанного, иного выхода – кроме как создание настоящего хозрасчета в госсекторе, не говоря уже о всех формах кооперативной и индивидуально-трудовой деятельности. Давайте твердо и окончательно определимся со следующим – если помимо общенародной (государственной в советской форме) есть и кооперативная (колхозная) форма собственности, то это автоматически подразумевает наличие развитого социалистического рынка. Автоматически! Кооператив, который является основной формой деятельности в агросекторе в виде колхозов, просто-напросто не обязан действовать по плану. Это вообще другая форма собственности в отличие от государственной, для которой план суть есть приказ. А раз так – кооператив (колхоз) в своей деятельности ориентируется на рынок. И поэтому смычка, обмен с кооперативной собственностью может быть только в виде развитого социалистического рынка – и никак иначе. Все иллюзии о социалистическом хозяйстве как единой госфабрике – должны быть изжиты. До этого еще очень и очень далеко.

Конечно, при социалистическом рынке, как общеизвестно, не продаются и покупаются земля, госпредприятия, рабочая сила. Цены и тарифы на базовые продукты и услуги устанавливаются централизованно или имеют определенные законом правила калькуляции. Доходы трудящегося населения определяются плановыми нормативами деятельности предприятий – что коренным образом воздействует на рыночную конъюнктуру. Многие крупные инфраструктурные программы хоть и имеют стоимостную основу, но не определяются рыночными ориентирами (наличной конъюнктурой и соответствующими параметрами и сроками доходности). Но это абсолютно не исключает, а предполагает – что обмен с деревней должен быть именно паритетным. То есть – я не вижу иного способа заставить городских рабочих работать на паритетной ценовой основе с сельхозпроизводителем, кроме как  железная, непререкаемая самоокупаемость и самофинансирование их деятельности, то есть хозрасчет. Наоборот, многие финансовые ресурсы в виде доступных кредитов и субсидий будут предоставлены именно сельхозпроизводителям, которые будут требовать за них от города соответствующее качество продукции по приемлемым ценам. Рабочий класс должен справиться с этой задачей. Если раньше, в двадцатом веке, русский крестьянин много поработал, чтобы создать основы индустрии – то теперь должен крепко поработать русский рабочий, чтобы вернуть долг. Но это ему вернется сторицей – когда начнутся стабильные поступления от агропромышленного экспорта в частности. Но все-таки главное - если будет развитый социалистический рынок, то госпромышленности успешно работать в таких условиях можно будет только посредством хозрасчета, то есть на основе развитого механизма доходности. Если будет рынок – будет и механизм товарности, развитого денежного обращения и получения прибыли – то есть в конкретной форме относительно деятельности госсобственности это будет механизм хозрасчета. Одно без другого не существует и одно предполагает другое.

Но создание реального и развитого хозрасчета невозможно без соответствующего государственного строительства. Во-первых, одной из коренных ошибок прошлых попыток хозрасчета было своеобразное двоевластие, когда избирался и директор, и Совет трудового коллектива. Это недопустимо. Избирается только Совет трудового коллектива, и он есть главный ответственный орган на предприятии, которому починяется администрация с директором во главе. То есть никакого «разделения властей» между директором и СТК не должно быть. Руководство предприятием формируется на таких же советских представительных принципах, как и по территориям, с полновластностью общего собрания и избранного им СТК в пределах своей компетенции.

Во-вторых, госаппарат должен содержаться только на налоги. Никаких дополнительных поборов «наверх» сверх налогов, - как это фактически было при прежнем СССР, когда в центр забирали и амортизационные отчисления госпредприятий, и почти весь доход (прибыль), устраивали за счет этого райскую жизнь чиновникам, а потом по своему усмотрению распределяли «вниз», - всего этого, повторю, не должно быть. Основные ресурсы должны оставаться на местах и управляться на местах, на предприятиях – что собственно и есть нормальный хозрасчет. Конечно, это не исключает каких-либо экстремальных случаев, когда на содержание госаппарата может быть повышен процент налога. Но тогда пожалуйста, правительство выйдет на Верховный Совет, и мы изменение процента налога будем решать прилюдно, демократично и гласно. Только так и никак иначе. За соблюдением этого принципа на всех уровнях, за состоянием подзаконных актов в этом смысле прокуратура должна следить строжайшим образом. Иначе мы опять получим огромный бюрократический строй, в результате ненависть к советскому госаппарату со стороны трудящихся и подрыв основ социализма. Дважды наступать на подобные грабли было бы вопиющей глупостью.

Далее должна измениться структура правительства. Старая жесткая министерски-отраслевая структура  становится все менее приспособленной к быстро меняющимся условиям современного производства. Конечно, структура и деятельность непосредственно федерального правительства это отдельная тема, которая должна быть рассмотрена в ближайшем будущем, но основную концепцию можно высказать сейчас. Как уже сказано выше, правительственный аппарат существует на соответствующую долю налогов. То есть таким образом госаппарат также превращается в хозрасчетный орган. Если в результате деятельности госаппарата национальный доход растет – то и соответствующий процент налога растет в прямой пропорциональности. Если нет – то и госаппарату мало достанется. Но в пределах данного финансового диапазона, с другой стороны, правительству должна быть предоставлено полное оперативное маневрирование, чтобы быстро отвечать на потребности научно-технического прогресса. Таким образом правительство должно состоять и утверждаться Верховным Советом на основе четырех базовых взаимосвязанных блоков, составляющих как бы квадрат, и координирующего их президиума предсовмина в середине пересечений этого квадрата. Эти блоки следующие – Совет народного хозяйства (развитие промышленности и экономики), Совет социального развития (медицина, социальное страхование, образование и наука, культура и искусство, физкультура и спорт), Совет безопасности (КГБ-МВД-Минобороны-МЧС) и государственный Совет (дипломатия, средства массовой информации и пропаганды, сотрудничество с международными и региональными организациями). В пределах же этих блоков, вернее, в пределах этого логического квадрата правительство должно быть достаточно самостоятельно и само определять их более конкретную структуру, исходя из потребностей осуществления своих функций. Такая система более гибко сочетает стратегическую организованность с тактическим маневрированием в процессе управления.

Товарищи депутаты! Теперь, по прошествии лет, с большой долей определенности можно сказать, почему рухнул СССР. Разрушилось самое главное и драгоценное – союз, смычка рабочего класса и трудового сельхозпроизводителя. Это просто ненормально именно в российских условиях при неразвитости нашего сельского хозяйства – когда более семидесяти процентов населения живут в городе, а менее тридцати в деревне. Естественно, в таких условиях деревня была просто не в состоянии прокормить распухающий как на дрожжах город. Именно этим был обусловлен появившийся еще при прежнем социализме продовольственный импорт. Сам докладчик был свидетелем того, как в конце семидесятых прошлого века в моей родной области был построен немаленький завод, на котором фактически некому было работать. Капиталовложения нужно было освоить – и их освоили, а то, что на этом заводе уже некому работать, так как деревня исчерпала все свои человеческие ресурсы, это мало кого беспокоило. Так и стоял завод – пока его уже в известные девяностые окончательно ни разворовали. Тогда как с другой стороны, деревня, в которой родился мой отец – до сих пор такая же, какой она фактически была при своем возникновении. Социальная инфраструктура практически не создана, кроме давным-давно построенного якобы дома культуры с заколоченными окнами, который больше похож на обыкновенный сарай. И слава богу – что там вообще еще живут. Соседние деревни, раньше бывшие достаточно многолюдными – вообще исчезли. Одним словом, уже ни для кого не секрет, что огромным горючим материалом, пожалуй самым основным, который спалил СССР – была крайняя несбалансированность потребительского и продовольственного рынка из-за переполнения города и истощения и обезлюдения деревни. 

Почти все молодые дееспособные граждане убежали в город – и этот процесс начался задолго до кризисных событий. Но именно город, с другой стороны, не справился с возложенной на него задачей. Конечно, много ресурсов и талантов отнял ВПК, но все же в принципе распухающий экстенсивно город так и не наладил производство промышленных товаров мирового уровня, которые могли бы быть эквивалентом потребительскому импорту; то есть город так и не достиг подлинно интенсивного развития; город не вернул деревне долг в виде строительства достаточной производственной и социальной сферы и подлинно качественной и комфортабельной сельхозтехники. Никто не спорит, что были колхозы и совхозы так называемые миллионеры. Были крупные успешные агрофирмы. Но все существует в системе. Базовая система обмена трудом между городом и деревней была перекошена все же в сторону города – иначе туда бы не уехали миллионы россиян. Все это в конце-концов привело к крушению социализма, так как без развитой деревни не существует и развитой город. Город, пожирая деревню, тем самым согласно диалектическим законам убивал самое себя.

Если это так, а это несомненно так – должна быть изменена на сто восемьдесят градусов вся парадигма развития. Союз между рабочим классом и трудовым сельхозпроизводителем, между городом и деревней, между умственным и физическим трудом должен быть восстановлен. И восстановлен на путях интенсивного развития города и экстенсивного развития деревни в целом и общем. А именно – при наших огромных территориях основная часть населения должна жить в сельской местности. Примерно процентов хотя бы шестьдесят. И только процентов сорок в городах, если ни меньше. Для России, - для сохранения, заселения и обработки ее пространств, - именно такая социальная структура будет оптимальной, здоровой, крепкой. Конечно, в деревнях должны быть газ, свет, связь, тепло, хорошие дороги, короче, развитая социальная и производственная инфраструктура. Но тем не менее даже при урожае центнеров двадцать-тридцать на гектар на первых порах, и даже фуражного качества для корма скоту, то есть в принципе при экстенсивном развитии, все равно эффект восстановления, эффект возвращения на заброшенные земли даст значительный прирост агропродукции. Тогда как город наконец-то должен перейти на подлинно интенсивные рельсы. В городе должны жить только подлинно культурные рабочие династии, способные к интенсивному, высокотехнологичному способу производства и самостоятельному хозрасчетному реагированию на запросы села.

Товарищи депутаты. Подытоживая вкратце сказанное, можно сказать следующее. Я бы мог привести здесь множество цифр и показателей для подтверждения своих слов. Но все равно все упирается в социальные отношения, в политику, которая и есть концентрированная экономика. Таким образом действительно по-настоящему обрисовать концепцию социально-экономического развития страны - это главным образом решить классовый вопрос. Вопрос обмена трудом между классами в перспективе.

Основная проблема на данный момент – это процесс, диалектически обратный так называемому брежневскому времени. Если тогда миллионы россиян уехали из деревень на строительство городов – то теперь проблема номер один заставить миллионы уехать из города на восстановление и строительство деревни. Но перенаправка финансирования на деревню может встретить известное сопротивление в определенных городских кругах, которые привыкли к так называемой сладкой жизни среднего класса. Но иного выхода нет. Данный социальный конфликт должен быть разрешен в пользу деревни и подлинно грамотных рабочих, соскучившихся по высокотехнологичному труду. Часть городского населения, не занятого высокотехнологичным трудом и соответствующей сферой услуг -  должна быть перекачена в деревню. Никуда от этого социального переворота не уйти – особенно на первых порах, чтобы дать толчок последующему стабильному развитию на собственной основе и города, и деревни.

И в этом смысле я повторю главное – я не вижу никакого другого достаточно эффективного инструмента в осуществлении данной политики, кроме как реальный, непреклонный, железный хозрасчет, проводимый в жизнь всей мощью государства вплоть до прокуратуры, правоохранительных органов и даже армии в экстренных случаях. Именно он и является сутью обсуждаемой Концепции. Именно хозрасчет, и не только по предприятиям, но и территориальный, если уж довести дело до максимальной ясности и масштабности - разорит, обанкротит дотационные городские образования в соответствующих дотационных областях, республиках, краях, и у них не будет иного выхода, кроме как перестать пыжиться, «сесть на землю» и превратиться в нормальную качественную деревню. У них просто не будет иного выхода для выживания – кроме как «банально» растить хлеб. Это звучит на первый взгляд ужасно – но через это надо пройти. (Кстати, абсолютно не прав тот, кто думает, что это не коснется Москвы и прочих крупных городов в частности. Москва живет фактически за счет обирания регионов. Стоит этому госбандитизму прекратиться, что собственно и есть нормальный хозрасчет – и Москву может ожидать полномасштабный коллапс. Она вмиг опустеет и очень многим придется уехать по регионам.)

На нашу долю выпала задача, диалектически прямо противоположная тому, что было в двадцатом веке - но что собственно и есть закон отрицания в процессе развития. У советского народа в двадцатом веке под руководством ВКП(б)-КПСС была задача создания индустрии, задача превращения аграрной преимущественно страны в страну индустриальную. Он с этой задачей в целом справился. Это позволило нам справиться с фашизмом и атомным шантажом США.  Но произошел не такой уж редкий процесс отрыва фронта от тыла, если выразиться образно, но очень верно. Индустриальный фронт  забежал так далеко вперед – что полностью оторвался от сельскохозяйственного тыла. С одной стороны, запускали космические корабли – а с другой стороны, зачастую не могли собрать более тридцати центнеров урожая с гектара, тогда как в Голландии доходили до ста; не могли произвести качественную обувь, одежду и прочие потребительские товары; социальная жизнь в деревне отставала от городской, пусть и с учетом специфики. Началось буквальное обезлюдение деревни в размерах, гораздо превышающих допустимые.

Все это не могло продолжаться вечно. Просто не могло. Не произошел бы коллапс в середине восьмидесятых прошлого века – он бы все равно произошел позже, но возможно еще более масштабно. Фронт откатился назад к тылу ровно настолько – насколько забежал вперед. Социализм потерпел временное поражение.

Теперь наша задача развиваться очень сбалансировано – на паритетных началах между городом и деревней, между индустрией и сельским хозяйством. Вот основная хозяйственная политика правительства. И даже с преимущественным отчасти развитием села. И в этом смысле надо бороться с искажениями хозрасчета, как главного инструмента данной сбалансированности, также жестко – как в свое время Советская власть боролась с кулачеством. Индустриальный фронт должен составлять оптимальное единое целое с сельскохозяйственным тылом – и тогда мы будем непобедимы. Лучше меньше – да лучше. Возможно, мы будем развиваться не так стремительно, как в двадцатом веке – зато качественно.