Июнь. Страдная пора России.

     23 июня 1812 года, ровно двести лет назад шестисот тысячная разноязычная орда, под началом Наполеона Бонапарта, стоявшая лагерем вдоль границ Российской Империи, двинулась к Неману. К тому самому Неману, где совсем недавно на плоту посреди реки оба императора, обнявшись, клялись друг другу в вечной дружбе, совершали совместные прогулки, и вели продолжительные беседы tet-a-tet далеко за полночь. Всё в прошлом. «Тэльзитский мир» заключённый с такой помпезностью оказался иллюзией, пустой бумагой с автографами императоров. Россия, отказавшись признать status-quo объединённой Европы с гегемонией Бонапарта, стала на его пути непреодолимой преградой к безраздельному господству на континенте. А это не только многомиллионные контрибуции, наложенные на побеждённые государства Европы (за свободу, принесённую на французских штыках нужно было платить и не только золотом, но и сырьём и продовольствием). Помимо прочего, корсиканские воровские гены пробудили у некогда нищенствующего выпускника бриенской военной школы страсть к драгоценностям и произведениям искусства, которую он с избытком удовлетворял в Италии и Германии. Не гнушался ни чем, даже реликвией своего кумира Фридриха Великого. Того самого Friedrich der Grosse: полководца, философа, поэта, написавшего трактат о военных талантах и характере Карла Двенадцатого (BetrachtungenuberdiemilitarischenTalenteunddenCharakterKarlsX11. 1759). Нет ни малейшего сомнения в том, что Наполеон был знаком с этим произведением. «Не удержался»- по его собственным словам, и прихватил из дворца перевязь и шпагу великого полководца. Вглядитесь в портрет Фридриха, быть может, с тех пор появилось во взгляде удивление и презрение. Парижский Лувр наполеоновской эпохи стал местом хранения краденых сокровищ.

   К началу 1812 года язык дипломатии себя исчерпал, и на берегах Немана появились 1372 орудия разных калибров, десятки тысяч повозок с порохом и боеприпасами, понтонные парки, осадное снаряжение, неисчислимые повозки с продовольствием, госпитальные фургоны, такие многочисленные, которых оказалось ничтожно мало. Услужливая Европа отчасти по принуждению, отчасти добровольно предоставила в распоряжение Бонапарта всё или почти всё из того что имела. Как и положено, следом за хищником послушно следовала стая шакалов.

23 июня 1812 года людское море в клубах пыли, поднятой кавалерией и стадами волов, двигалось к переправам, наведённым через Неман. В одночасье река «Мира» превратилась в «Рубикон». На окрик казачьего разъезда пограничной стражи с противоположного берега ответили выстрелы. Жребий брошен! Наполеон не был суеверен, когда верхом наблюдая за переправой, лошадь под ним вдруг вздыбилась и, Император вылетел из седла. Свита бросилась помогать, а потому не заметили, кто произнёс: « Плохая примета! Римлянин повернул бы назад». Скорее всего, это сказал сам Наполеон.

     О героической эпохе наполеоновских войн написаны миллионы книг, большая часть которых посвящена восхвалению военного гения генерала Бонапарта. Это особый жанр изящной словесности: «либеральная историография». Было бы странно, если бы у захватывающих романов Александра Дюма, Вальтера Скотта, Проспера Мэриме не было горячих поклонников, но это вовсе не означает, что по их произведениям следует изучать историю. В реальной истории всё прозаичней, но не менее драматично, ведь историю делали простые люди, одетые в вылинявшие под палящим солнцем мундиры. Страдающие днём от жажды, а ночью замерзающие у едва тлеющего костра. Идущие впереди дивизии авангарда, осушали до дна встречавшиеся по пути колодцы, кавалерия вытаптывала и съедала свежею траву. Русские армии отступая, не оставляли ничего, сжигая всё что горело и что нельзя было унести с собой. Подходившие вслед за авангардом части, пили бурую воду из болот, припадая к ней пересохшим ртом. Императору не приходилось ложиться на живот, чтоб утолить жажду; воду из болота ему подносили, зачерпнув хрустальным кубком. Более всего от качества воды страдали лошади, которые к ней весьма чувствительны. Падёж лошадей ставил под угрозу перемещение армии, особенно артиллерии, которая имела безусловный приоритет. Проблема решалась за счёт госпитальных фургонов. У людей началась эпидемия дизентерии, которая преследовала армию до самой Москвы без разбора чинов и званий.

     На фоне неуёмных восторгов военным гением Наполеона бросается в глаза отсутствие стратегического планирования как такового в таком, мягко говоря, не простом и опасном мероприятии как война с Россией. В Витебске Император заявил о том, что кампания 1812 года окончена, зимовать будем здесь, в Витебске, сказал, что не собирается идти по стопам Карла Двенадцатого и всё не доделанное переносится на 1813 год.

         В ожидании делегации для переговоров с просьбой о мире прошло три недели. Император часами бесцельно ходил из угла в угол, бормоча себе под нос. Наконец были призваны Бертье и Дарю, с которыми Наполеон собирался обсудить дальнейший ход кампании. От Смоленска шли две дороги: одна на Москву, другая на Петербург. По мнению Императора этот стратегически важный пункт следовало захватить и двигаться на Москву. Совет продолжался 8 часов. Дарю с репутацией человека бескомпромиссного, на вопрос о продолжении войны ответил: «Что такая война была бы войной народной; что ни импорт в Россию английских товаров, ни даже возрождение Королевства Польского не являются достаточно важной причиной для совершения равно далекого, как и рискованного предприятия; что как солдаты, так и офицеры не считают необходимой такую войну; все говорят о том, что бы остаться в Витебске».

     Император вспыхнул: « Кровь ещё не была пролита, а Россия слишком мощна, что бы поддаться без боя. Александр может начать переговоры только после решающего сражения. Если придёт необходимость, дойду до священной столицы и там победим, Мир ждёт меня у ворот Москвы. А если в это время Александр будет продолжать упорствовать, вести переговоры буду с боярами, а также с населением Москвы, которая настолько многочисленна сколь и просвещённа, что бы понять благодать свободы и собственных интересов» После чего добавил: « Видно Москва не терпит Петербурга; подобно соперничеству - в результатах не предсказуемого - хорошо можно использовать». Неужели этот вздор кто-то посчитает гениальными суждениями великого полководца? Дарю, отвечал на страстный монолог: «К настоящему времени в результате бегства, либо болезней и голода контингент армии уменьшился на одну треть. Если в Витебске мы чувствуем значительные нехватки, что же будет дальше?». После Дарю слово взял Бертье: «Если двинемся вглубь страны, россияне смогут свободно трепать оба слишком протяжённых фланга нашей армии; угнетать нас будет голод, и особенно суровая зима…»

       Тот, кто хочет извлечь бесценный опыт из чужих ошибок должен знать истинную причину гибели Великой Армии, а не ту нелепую легенду про «генерала Мороза, которую излагают европейским школьникам их либеральные наставники. Дети вырастают и становятся генералами уважаемого военного блока, но, как и прежде убеждены, что Россия «колосс на глиняных ногах». А не попробовать ли ещё на прочность? «Чем чёрт не шутит».

       Кстати, почему «генерал Мороз», а не «генерал Понос»? Ведь он начал «выкашивать» Великую Армию ещё до Бородинского сражения.

       Всякую армию «цементирует» дисциплина. Этим она отличается от вооружённой толпы. Воинский устав - непреложный закон, но беда, если экстремальные условия превышают физические и моральные возможности людей, большей частью крестьян, одетых в мундиры. Внутри подразделений начинает действовать «право сильного»; армия разлагается без участия противника. Первейшая задача командования не допустить этого. Потеря за месяц похода без серьёзных боёв одной трети армии говорит об отсутствии организации, о не способности в полной мере контролировать ситуацию. Французские солдаты получали горячую пищу один раз в три дня!!! Но и эту жалкую норму не всегда удавалось выполнить из-за проблем с доставкой продовольствия. Не хватало лошадей, но, тем не менее, маршалы Франции катили по разбитым русским дорогам в каретах с гербами. Голод был постоянным спутником солдат Великой Армии. Одежда быстро изнашивалась, особенно брюки и сапоги; кое-как их ремонтировали на привалах, но заменить было не чем.

     Ещё более бедственное положение сложилось в медицинской службе. Не хватало фургонов, перевязочных материалов, дезинфецирующих средств, медицинского персонала. Раненые лежали под палящим солнцем или проливным дождём. Рои слепней и комаров бросались на окровавленные повязки. Для простого солдата даже лёгкая рана могла стать смертельной.

     Наполеон обладал уникальной памятью и выдающимися аналитическими способностями. Он мгновенно оценивал обстановку и на поле боя был опасным противником. Прекрасное качество для командира дивизии или корпуса, но для огромной армии, которая сжирала за один присест 600 000 кусков хлеба интуитивных решений было не достаточно. Плохо проработанные импровизации неуклонно двигали Великую Армию к катастрофе.

     В хитроумных комбинациях великого полководца не нашлось места для такого явления как русские казаки. О них говорили с пренебрежением: «лёгкая кавалерия кочевников», «скифы», которые при малейшем натиске обращались в бегство, при этом отмечали, что скакали они в разные стороны, спокойно перезаряжая на скаку карабины и оборачиваясь стреляли с седла. Казаки постоянно держали Великую Армию в напряжении. Измученные дневными переходами солдаты не могли нарубить в лесу дров для костров и накосить свежей травы лошадям, потому что их поджидали бородатые мужики в папахах, меткий выстрел или удар пикой. Если Мюрат и считал это «комариными укусами», то от этих укусов французы «чесались» до самого Парижа. На острове Св. Елены Наполеон продиктовал своему секретарю, гр. де Казу: «Я хотел избавить мир от казаков». Но получилось всё наоборот. Так распорядилась Мать - История.

     Р.S. А был ли «генерал Мороз»? Конечно, был. Он беспощаден для всех без разбора, а особенно для тех, кто босой и раздетый. Почему французы оказались босы и раздеты? Спросите у Императора. Но его многотомные мемуары хранят на этот счет молчание. «Генерал Мороз» вогнал последний гвоздь в гроб Великой Армии, но главным могильником был РУССКИЙ СОЛДАТ.