О ходе расследования ..."Вас будут вешать!..---Верёвку с собой приносить?"

http://sledcom.ru/actual/123664/?sphrase_id=133064

О ходе расследования уголовного дела по факту массовых беспорядков на Болотной площади в Москве 6 мая

Следствием проанализирован большой объем видеоматериалов. Обращаемся к тем лицам, которые узнали себя на стоп-кадрах и фотографиях, с предложением позвонить по телефону горячей линии в Следственный комитет. В  случае добровольной явки в Следственный комитет в отношении вас следствие не будет избирать меру пресечения, связанную с лишением  свободы.

Учитывая всю сомнительность изложенных в этом заявлении фактов, честность и порядочность наших правоохранителей, и то, как рассматриваются дела в наших судах - думаю, что кроме изумления это предложение ничего вызвать не может. Прямо скажем - даже смеха.

И вот, из глубин моей памяти по этому поводу всплыл один рассказ Теффи (Надежда Александровна Лохвицкая). Не помня название, с трудом нашла, забивая в поисковик гугла цитаты по памяти. Нашла с трудом - это рассказ "Гильотина", и посвящён Троцкому. Написан тогда же.

Стоит заметить, что его издавали при советской власти, даже читали по радио в передаче "Театр у микрофона", а в последний раз в России он был издан - обратите внимание - в 1991 году.

Уж не знаю, сочтёте ли вы его кстати, но мне так показалось.

____________________________

ГИЛЬОТИНА

Мемуары эти с чувством живейшей признательности посвящаю Троцкому.  Так как после гильотинирования я бы уже не смогла написать эти воспоминания, то приходится написать их сейчас.  Но это ровно ничего не значит, я давно заметила, что будущее мое почти не расходится с моим мечтанием о нем.  Поэтому пишу эти мемуары будущего смело и знаю, что не ошибусь.

 * * *

Вечером, только что собралась ужинать, зашла Вера Валерьяновна.  – Я на одну минуточку! Страшно тороплюсь.  – Да куда ты? Посиди.  – Не могу, тороплюсь. Забежала только попрощаться: мне на завтра назначено гильотинироваться.  – Милая! - обрадовались мы. - Как все хорошо устроилось!

 Ведь нам всем тоже на завтра.  – Ночуй у меня , - сказала я. - Вместе все и поедем. Ну, где тебе с Галерной тащиться на Дворцовую площадь. От меня все-таки ближе. А сегодня будем доедать земляничное варенье.

 Уговорили ее с трудом.  – Знаешь, в последнюю минуту столько дела.  Я ужасно была рада - вместе будет весело, а то стой там в хвосте часа три, пока до тебя дойдет очередь.  Вчера, говорят, рубильщики забастовали на экономической почве и проморозили публику до пяти часов.

 Делегация от рубильщиков обратилась к осужденным с просьбой поддержать их требования. Ну, те отнеслись с чувством и обещали в крайнем случае объявить забастовку и до тех пор не казниться, пока правительство не пойдет на уступки. И к пяти часам инцидент был ликвидирован.

 Но эти хвосты прямо возмутительны! С одной стороны тянутся чуть не до Невского, с дугой - к Дворцовому мосту, с третьей - заворачивают далеко за Эрмитаж. Гильотина, несмотря на новейшую технику и электрический привод, работает медленно.

 Что толку, что оттяпывают сразу пятьсот голов, надо же сначала уложить этих пятьсот человек. Толкотня, беспорядок. Ждать на морозе приходится по два часа.

 В публике ропот и возмущение.  – Налоги дерут, а ничего толком устроить не могут. Туда же, подумаешь, - сильная власть. Дураку сила - самому на погибель.  Отчасти они правы. Неужели же нельзя придумать какую-нибудь карточную систему. Или поставить районные гильотины.  Заболтались часов до двенадцати. Много забавного. Говорят, наши модницы придумали для гильотины специальный парик a la Marie Antionette. Платят за него бешенные деньги. Ну, стоит ли того? От сырости все эти парики моментально развиваются, да и вообще дурацкий вид, когда такая Мария Антуанетта стоит в хвосте. Другое дело во времена Французской революции. Там женщина входила на эшафот, словно на сцену. Публика на нее смотрела, и она всем была видна.  В народе гильотиной интересовались, она и пугала, и привлекала.  К изобретателю ее отностлись как к существу загадочному и замечетельному  Мальчишки на улицах распевали песенку:  Guillotine,

 Medecin,

 Politique ( Гильотина,Врач, Политика (фр))  Палач тоже был лицом, привлекавшим к себе общее внимание.  – Monsieur de Paris. ( Господин Парижа (фр))  Теперь не то. Теперь гильотина поставлена как фабричное дело.

 Работают на ней рабочие, и все ясно и просто.  А все эти буржуазные претензии придать делу торжественость и красивость - смешны и глупы.  Ах, когда же мы наконец дорастем до правильного отношения к повседневным мелочам современной жизни.

 Русский народ так быстро свыкся и сроднился с гильотиной, что даже странно думать, что ее когда-то не было.  Относится к ней с добродушием, только ему одному свойственным, и называет “Галотина Ивановна”.

 Коль не станешь к именинам  Пироги мне стряпать  Я пойду на галотину  голову оттяпать, -  поется в народных частушках.  Утром поднялись рано.  Правду говорила Вера Валерьяновна, что в последнюю минуту всегда набирается масса дел.

 К девяти часам пришел Мишель, друг нашего семейства. Ему удалось обменяться очередью с одним из своих сослуживцев, и он будет гильотинироваться вместе с нами.  Пока пили чай да закусывали, пробило десять, и пора было собираться.

 Мишель - незаменимый человек! - сделал на дорогу бутербродов.  – Может быть, часа три в хвосте стоять придется, проголодаемся.  Наконец, собрались. Выходим. Извозчика, конечно, ни одного. В трамвай не влезть.

 Пошли пешком по Садовой.  – Какая досада! - ворчала Вера Валерьяновна. - Сразу неудача. Это не предвещает ничего хорошего.  Она вообще суеверна.  Наконец около Сенной набрели на извозчика.

 – Три красненьких?  – Да ты с ума сошел! Мы ведь не веселиться едем, а по делу. Гильотинироваться.  – А по мне все равно, - гнусит в ответ борода из-под нахлобученной шапки. - Все едино, куда вас несет.

 Другие б наоборот, прибавили, коли последний раз на извозчике едут.  – За что же тебе прибавлять-то?  – Вам хорошо, - бубнила борода, - вам голову срежут, да и никаких хлопот.

 А тут - работай, да лошадь корми, а овес-то нонче…  – Бери две красненьких, - торговался Мишель. - Хорошо поедешь - прибавим.  – Знаю я вас, - совсем уж озлился извозчик. - Не очень нам тоже выгодно вас, смертников возить.

Вон намедни вез одного, тоже все форсил: “Прибавлю да прибавлю”, - подвез его к гильотине, а он говорит: “Обожди минутку, я только деньги разменяю, а то у меня миллион в одной бумажке”. Да и сиг в толпу.

Ну, я ждал, ждал, слез с козел, пошел его искать. Не видали ли , говорю, товарищи, чернявого в бурой шапке? А они хохочут, говорят: “Уж не этот ли?” Смотрю - а он, подлец, уж казнился, и голова на снегу валяется!

 Веселый рассказ извозчика привел нас в благодушное настроение. Кстати подвернулся и другой, и мы поехали.  На Дворцовой площади масса народу.

Экипажи, моторы, пешеходы. Но особой толкотни нет, вероятно, потому, что на домах и заборах расклеены воззвания Троцкого о том, что наблюдение за порядком поручается самим гильотинирующимся.  

Мы расплатились с извозчиком и дали ему на чай, за что оно пожелал нам “легкого пару”.  Знакомых - масса! В одном из хвостов видела Ольгу Николаевну и Наталью Михайловну. Обе в париках a la Marie Antionette, но почему-то не пудреных, а рыжих.

От мороза лица у них посинели, и, право, ничего во всем этом не было красивого.  Очень потешал публику какой-то бритый молодой человек. Говорят, что это конферансье какого-то маленького театрика.  

Мимо хвостов шныряли мальчишки-газетчики и продавцы сбитня и жареных пирожков. Мишель хотел попробовать, но я его отговорила - такая грязь, и пахнет сальной свечкой.  В одном из хвостов вышел скандал.

Какой-то юркий молодой брюнет полез не в очередь, и не успели соседи оглянуться, как он уже казнился.  Поднялся скандал. Стали кричать, что кто-то куму-то дал взятку, что евреи всегда умеют первые пролезть.  

Холодно, скучно.  Мишель попросил постеречь его очередь и пошел посмотреть поближе на гильотину. Его очень беспокоил вопрос, что отверстия для голов там слишком маленькие.  – А я голован и человек полный! - говорил он. - Я себе все уши обдеру.  

Около меня ссорились две дамы:  – Как можно так душиться перед гильотиной! Это совершенно неприменимо. С вами стоять рядом нельзя - мигрень разыгывается.  – Скажите, какие нежности, - фыркала другая. - Успокойтесь, не успеет ваша мигрень разыграться.  

Она была права.  Дверца решетки, окружающей гильотину, распахнулась, и наш хвост быстро стал продвигаться вперед.  – Не напирайте, не напирайте!  – Нельзя ли поделикатнее…  – Ну и публика!  – Совершенно несознательные элементы.

Следовало бы все нам, смертникам, самоопределиться, составить союз и вообще взять гильотинное довольствие в свои руки.  – Теперь уже не поспеть.  – И о чем раньше думали!  – Проходи, проходи, не задерживай!  – И то идем.

Нашла тут:http://my.mail.ru/community/alexnavalny/2AE3474084E5D76A.html