Один разговор сбоку от митинга (12 июня)...

Один разговор 16 ИЮНЯ 2012 г. АНАТОЛИЙ БЕРШТЕЙН

Я один из тех, кто не собирался идти 12 июня на митинг, но после обысков у лидеров оппозиции и вызовов их в День России на допросы все же пошел.

Потому что слишком. Потому что опять такое беспардонное поведение власти, что чувствуешь себя лично оскорбленным.

И я прошествовал от Пушкинской площади до Трубной.

Постоял там полчаса, посмотрел на разные колонны, послушал лозунги – они очень разные. Удивился и порадовался такому большому количеству народа.

 Толпа поднималась по Рождественскому бульвару очень медленно, люди стояли очень плотно, часто останавливались.

 Дальше я не пошел – плохо себя чувствую в такой тесноте. Да и на митинг идти не хотелось – слишком много крика и скандирования.  

Главное событие для меня произошло как раз на Трубной площади.

 Я увидел одиноко стоящего и внимательно и мрачно наблюдающего за проходящими людьми молодого милиционера с очень открытым, простым и добропорядочным лицом.

И как-то потянуло поговорить. Я спросил его, что он обо всем этом думает. Он неохотно, почти сквозь зубы, ответил, что ничего не думает. И все же я попытался продолжить разговор: «Как вы относитесь ко всем этим людям?»  «А как я должен к ним относиться?»  «Ну, поддерживаете ли вы какие-нибудь из лозунгов или вы против того, что говорят эти люди?»

 «Я не понимаю, чем они недовольны и чего хотят».  «Наверное, больше демократии, свободы, лучшей жизни».  «Я не понимаю, почему они против Путина».

 «Потому что все проблемы сегодняшней жизни они связывают с его именем и его делами».  «Какие проблемы?»  

«Ну вот люди против того, как обстоят дела в здравоохранении, образовании, какой беспредел в армии и милиции – это вы, наверное, сами хорошо знаете (парень слегка улыбается и кивает), вот с июля повышаются цены на коммунальные услуги…»

 «На сколько?»  «Не помню точно, процентов на 10 минимум».  «Да…» – парень удивленно и укоризненно качает головой.

 «Вот люди и связывают все это с именем Путина. Ту коррупцию, которая только увеличивается.

Ведь как сегодня много людей сюда пришло. («Много», – повторил милиционер.) И все они же не могут быть идиотами (парень почти незаметно кивает в знак согласия).

 Я уверен, здесь много честных людей...».  Возникла пауза.

Потом парень говорит: «Ну и чего они добьются?»  «Ты имеешь в виду, что плетью обуха не перешибешь?»

 Он посмотрел на меня и после небольшой паузы, еле заметно улыбнувшись, кивнул.  

Потом сказал: «Но ведь при Ельцине была намного хуже, в 90-е, чем сейчас при Путине».  «Ты уверен? Откуда ты знаешь?

 Ты, извини, вряд ли можешь помнить 90-е».  «Ну мне так рассказывали, так меня учили».  «Понимаешь, тебя однобоко учили.

 Есть и другие мнения, вот если бы я тебя учил, возможно, ты бы думал иначе. И это не пропаганда, есть просто факты.

Понимаешь, многое из того, что сейчас символизирует хорошую, стабильную жизнь – продукты к магазинах, свобода слова, передвижения –это все заслуга 90-х…

 Да, было трудно материально. Да, были бандиты. А сейчас их нет что ли? Они только переоделись…»  «А правда, что у Путина много денег?»

 «Разное говорят, я, конечно, не знаю точно, ходят слухи… Но ты же сам знаешь, сколько всего записано на жен и всяких там родственников чиновников.

 Ну если у них столько всего… Неужели Путин среди них один такой чистый и пушистый?..»  Еще одна пауза.

 И вопрос: «Хорошо, а если не Путин, то кто?»…

На этом я прерываю свой репортаж, потому что отвечать на этот вопрос мне было труднее всего, и ничего конкретного, кроме того, что незаменимых нет, кто-нибудь да найдется, Путин все же не наследственный царь и, наконец, дело не в Путине, я сказать не мог.

 Потом я протянул ему руку и сказал «спасибо» за то, что он поговорил со мной.

Он кивнул. И чуть позже, уже почти в спину достаточно громко и, как мне показалось, искренне, не из вежливости, сказал: «Вам спасибо!».