Россия – это последнее, что осталось у ее граждан

 И День России тем более должен быть, потому что Россия сегодня – это чуть ли не единственное, что осталось у ее граждан. Они (и Россия) потеряли мировое лидерство. Они (и Россия) потеряли треть своей территории. Они (и Россия) утратили роль форпоста мирового прогресса. Они (и Россия) утратили свое положение альтернативы другим странам. Они (и Россия) утратили роль лидера в научно-технической сфере. Они утратили ощущение строящих плацдарм будущего. Они оказались разделенным народом. Они утратили роль самого читающего народа в мире.

 

В 70-е годы, Дж. Гэлбрайт, посетив СССР, сказал, что здесь создан прообраз общества будущего, к которому человечество еще не готово.

 

Россия – это последнее (и главное) что осталось. Можно мечтать о Православной России. Можно верить в Демократическую Рыночную Россию Можно бороться за Социалистическую и Советскую Россию и стремиться прийти к Коммунистическому Обществу. И все это очень разные России. Но все они – России. То есть во всех приведенных определениях так или иначе фигурирует Россия и то будущее для нее, которое носитель той или иной идеологии считает лучшим.

 

Те, у кого Россия осталась (как и мечта о том или ином ее будущем) хотят, чтобы она была. Потому что если не будет ее, не будет и того, чего они для нее желают. И их сила в том, что Россия у них есть. Пока она есть – именно она и дает силы их образам будущего, и им самим, чтобы за эти образы бороться. Тут, как в истории с Антеем: припади Матери-Земле – и силы вернуться после любого поражения. Оторвали, подняли в воздух – и хрустнут кости в могучих руках конкурента.

 

 

Названия не прижились – и 12 июня назвали Днем России. День России – действительно сам по себе достоин празднования. Только непонятно, как праздновать День России – в день начала ее официального расчленения.

 

День России – это нечто куда большее, чем события современной России. И тем более нет никаких оснований увязывать его с печальным событием 20 летней давности.

 

И уж логично было бы праздновать в качестве дня России либо день принятия христианства в 988 году, либо призвание Рюриковичей в 962.

При всей условности дат – они все же больше соответствуют по исторической укорененности статусу Дня России.

 

Если связывать историю России исключительно с Великорусским государством Северо-Запада – то обоснованнее выглядела бы либо годовщина Куликовой Битвы, которую ряд историков считает условной датой основания великорусской народности, либо День Москвы. Если связывать историю России с общей государственностью единой страны - есть более древняя дата, хотя также обладающая некоторой долей условности.

 

Это День Основания Киева. 1500-летие которого было торжественно отмечено в мае 1982 года.

 

Но день, который был бы днем страны, должен воплощать в себе и ее историю, и тождественность, и либо ее государственность, либо ее культуру. Он должен воплощать в себе не тот или иной так или иначе оцениваемый один из периодов ее существования, а ее общую тождественность и ее общее постоянство.

 

События 1990-ого года – таковыми, не являются ни в каком смысле.

 

Увязывать 12 июня с Россией, как таковой – это значит лишь отрекаться от ее тысячелетней истории. От ее исторических областей и территорий. От собственных соотечественников, в результате именно событий этого дня оказавшихся отрезанными от родины и обреченном на роль инородцев, проживающих в других странах.

 

Страна, отождествляемая с 12 июня – это не та страна, с которой может отождествлять себя народ России и ее граждане.

 

Страна, отождествляемая с 12 июня – это не та страна, за которую можно болеть душой, мечтать о ее будущем и за ее будущее, и за ее прошлое – умирать.

 

Страна, отождествляемая с 12 июня – это не Россия.

 

А 12 июня – это не День России. Это день Нероссии.