Почему российское руководство беспокоит опыт чужих персоналистских режимов

С некоторых пор наш отечественный правящий класс словно забеременел чужими революциями. При любом упоминании сначала цветных, потом арабских революций известные политики мгновенно напрягаются. Видно, как болезненно им хочется ниспровергнуть эти плоды зла. Вообще говоря, опровергать реальность - не свидетельство большого и просто здравого ума. Тем более любопытно, сколько интеллектуальных – и уж точно пропагандистских - потуг тратится на эти ниспровержения. Прислушаемся к аргументации. В обобщенном виде, она выглядит так.

Революции, которые накатывают на страны и регионы волна за волной:

1. Ужасны, опасны, приводят исключительно к негативным последствиям.

2. Каждая по отдельности и все вместе они инспирированы из некоего центра извне. Незаконнорожденные, они по определению нелегитимны!

3. Антитезой разрушительному и чужеродному явлению революций служит стабильность. Вот вожделенная социальная модель.

Революции разрушительны! Это сильный довод в стране, которая целый век гордилась тем, что «мы родом из революции». Не только все выдуманные и невыдуманные достижения СССР объяснялись исключительно «верностью революции», все провалы и преступления эпохи оправдывались так же - ссылками на суровость ее законов и безжалостность обстоятельств

То, что революция это разрушение – банальность, чем же еще может быть взрыв? Вопрос в том, почему происходит взрыв. И что разрушает революция.

Сколько бы и какие ни происходили революции на земном шаре, происхождение у них теперь одно: заговор, ЦРУ. Если бы ЦРУ реально принадлежала хотя бы сотая часть приписываемых результатов, ему давно бы присудили Нобелевскую премию, если не мира, то по химии.

Теория заговора – безотказный способ привести в возбуждение кору головного мозга фанов и профанов. В любой вдумчивой дискуссии это прямая дисквалификация. Нужно ли доказывать, что площадь Тахрир – кровь от крови египетского народа?

Площадь Тахрир забурлила по сумме двух причин. Потому, что другого способа изменить политическую реальность Египта не существовало. И потому что ее расстреляли. Впрочем, это одна и та же причина.

Египет и Ливия очень разные страны, но в одном их истории идентичны. Это были царства политической монополии. (Список таких царств-государств можно продолжить.) Политическая монополия – замкнутая, по-своему совершенная, стремящаяся к абсолюту система. Она не оставляет никаких возможностей для ростков иного развития. Система Мубарака совершенствовалась тридцать лет подряд, система Каддафи – сорок. Кончилось все взрывом, видимо, и та и другая достигли пределов совершенства.

Наверное, это и есть причина, по которой наши отечественные симпатизанты диктатур не видят в деспотическом правлении недостатков. При чудовищных вещах, которые творились и творятся, это может показаться странной аберрацией зрения, но это так.

Все их доводы лицемерны.

«А вы можете гарантировать, что перемены пойдут на пользу народу (к примеру) Сирии?» Точно нет. Но можно гарантировать, что безразмерное продление режима, передача власти от отца к сыну и от сына к внуку будет ему во вред.

 «А вы видите кого-то, кто может прийти на смену (например) Башару Асаду? Можете назвать равновеликие имена?». Нет. В этом и состоит игра в монополию – все альтернативы уничтожаются на корню. Политическое поле страны вычищается от всех злаков, как сорняков. Но это не значит, что страны, тотально обезглавленные диктатурой, безнадежны. Даже в Северной Корее найдется лидер перемен. Где он сейчас? Скорее всего, в концлагере. Когда-нибудь мы узнаем его имя.  Дай Бог, чтобы он успел оттуда выйти.

Объявляя пожизненный приговор Хосни Мубараку («за пособничество в убийстве более 240 демонстрантов в течение последних шести дней января 2011 года»), судья Рафаат обобщил: «Власти совершили тягчайшие грехи, тирания и коррупция …были свободны от малейшего присмотра и ответственности за свои действия…»

Чего категорически невозможно найти в российском официальном дискурсе, так это осуждения преступлений правителей – даже патентованных, всемирно признанных уродов. Как если бы не существовало ни массового смертоубийства, ни чудовищных жестокостей, творимых на глазах у всего мира. Табу. А может, они искренне считают, что это неважно. Котируются только стратегические, так называемые геополитические  аргументы (их правомерность и качество на этот раз оставим в стороне).

Моральные и гуманитарные императивы – никогда.

Цветная революция произошла из-за того, что власть украла результаты выборов? Что за базар? Да, подлогов на последних выборах было не больше, чем на предыдущих. Все в норме!

Они даже не слышат, что говорят. Для них манипуляции – норма, а честные выборы – требование не от мира сего, вздор. Собственно, то, чего хочет власть, и есть норма. Главный смысл существования власти – сохранение себя у власти, прочие задачи факультативны. Это и называется стабильность.

Наши правители не скрывают своего неприятия западной демократии. Они скрывают свою тягу к восточной деспотии. Вот уж образец стабильности, которой хватило на века и даже тысячелетия. Ну, а то, что после себя деспотии оставили только  отсталость и крах, это уже другая история.

 Вот еще один популярный вопрос, который сегодня звучит с нескрываемым злорадством: «Посмотрите, что происходит нынче в Ливии… Запад этого хотел? А в Египте?..»

Подтекст этого вопроса очевиден. При диктатуре был порядок. Революция принесла хаос.

Идеологические споры, как религиозные войны, не стремятся к разрешению и миру. Их задача – утвердить свою единственную правоту. С некоторых пор мы яростно ищем аргументы в пользу авторитаризма. Потому-то мы и разлюбили революции, что вновь полюбили авторитаризм.

Вообще-то, у нас своего опыта больше, чем достаточно. Свежие примеры Мубарака и Каддафи тоже показывают, к чему генетически предрасположена авторитарная власть. Выстроить во фрунт мощные аппараты насилия,  строгие вертикали власти – тут она изобретательна и мастеровита. Вырастить институты, нормы, традиции – все то, что на деле определяет эффективное государство и дееспособное общество? Это даже не стояло в повестке дня. Ничего удивительного: когда революции свергли ненавистных диктаторов, выяснилось, что под былым порядком - пустота. Когда революции свергли ненавистных диктаторов, выяснилось, что под былым порядком - пустота. Антитеза революции не стабильность. Антитеза революции – реформа и развитие.

Все деспоты и сатрапы на одно лицо, какими бы разными ни были.

Им что не хватило времени – Мубараку и Каддафи? Одному - тридцати лет, другому сорока… А сколько сроков и десятилетий им еще было нужно?

Этот же вопрос можно задать и в более наивной формулировке. Стоило ли строить пирамиду самовластья, чтобы тридцать дет спустя в возрасте 84 лет, прикованному к больничной койке, получить пожизненное заключение?! Смерть в трубе от самосуда соотечественников тоже та еще награда!

Опыта современных деспотов и сатрапов выглядит все более однозначно и универсально.

Закончившийся 50-летним приговором процесс в Гааге над бывшим президентом Либерии Чарльзом Тейлором поражал речами, словно, взятыми из наших дискуссий.

Отрицая свою вину, Тейлор так объяснял происшедшее. Он жертва империалистического заговора. В действительности империалисты, верные своей политике «разделяй и властвуй», зарятся на Либерию со Сьерра-Леоне в придачу. Они хотят завладеть их полезными ископаемыми, лесом, алмазами…

Да это же бессовестный плагиат! Уж мы-то знаем, какую страну хотят расчленить завидущие империалисты, чтобы завладеть нефтью, газом, лесом, алмазами… И как они не жалуют чужие суверенитеты! Молодец Тейлор, и тут обложил их нашими словами. Даром, что каннибал!

Защитник Тейлора британский  адвокат Кортни Гриффитс старательно разыгрывал другую узнаваемую карту. Процесс в Гааге он представил как пример судилища над слабыми и беззащитными. Урок заключается в том, заявил он, что «руководитель маленького слабого государства становится объектом применения международного закона во всей его полноте и беспощадности. Те же, кто возглавляют большие и сильные государства, могут ничего не опасаться». Ровно так Юрий Лужков, тогда еще не падший, а гневный ангел, отбивал Милошевича от той же Гааги. Не он один. Тут не просто демагогия, тут водораздел.

Чего мы хотим и куда движемся? Международный закон должен стать универсальным или на него можно вовсе наплевать? На скамье подсудимых должны оказаться  разные властные преступники, в идеале – все? Или даже тех, кто на ней оказался, следует амнистировать, признав их право на произвол? Мэтр Гриффитс – член адвокатской гильдии, его дело защита подсудимого, каким бы преступником тот ни был. Совсем другое дело, когда политики и государственные деятели выбирают роль фактически адвокатов властных преступников. Это уже соучастие. И (или) забота о собственной безнаказанности.

…А может, это в них заговорил инстинктивный страх - предчувствие своей революции?