Немного про детство

- Тёть Том! Тёть Том!!! А ваша Люда стоит за углом и боится идти домой!

 - Что, опять?

 - Она боится, что вы будете ее ругать за то, что у нее камень в голове!

 - Хм…  еще утром она утверждала, что у нее там опилки и пыхтелки… Скажите, пусть идет, не боится, тем более, уже время обеда, - мама с трудом сдерживала улыбку.

  Я появилась, наконец, из-за угла – прямо из темечка у меня торчал кусок черепицы. Мама сначала хотела хлопнуться в обморок, но потом передумала, вытянула из моей головы осколок и потащила меня в Скорую, благо, та была за углом – как будто специально, чтобы меня было проще туда доставлять. Мне выстригли волосы, наложили два шва и отправили восвояси.

  Дома Мама ежеминутно заглядывала мне в глаза, справлялась, не тошнит ли меня, не кружится ли голова…  так прошло три дня.

Под домашним арестом я совсем скисла. Тоскливо смотрела в окно на играющих в козла друзей. Помните, была такая игра - перепрыгивать через мяч, предварительно стукнув его об стену? И так мне стало грустно и одиноко, что, не долго думая, я забралась на подоконник и нырнула в форточку. На посадочной полосе меня принял отец, возвращающийся с работы. Частный дом,  первый этаж, риску никакого – но за непослушание наказали сурово. Я стояла в углу на горохе и ревела белугой – «ой мамочка хорошая родименькая прости-прости-прости-и-и!»

От моего речитатива закладывало уши даже у соседей.

Сестра, которой я мешала читать книгу, презрительно фыркнула:

 - Фу, никакой гордости! Заткнись и стой молча, попрошайка и плакса!

 - Ты дура, хоть и старая. Ничего не понимаешь – я хочу на улицу! – совершенно спокойным голосом ответила я и завела свою песню снова.

  Первым не выдержал отец – он вошел в комнату и предложил мне пойти сфотографироваться – намекая на то, как некрасиво я выгляжу.

Пф! Стратег из него никакой – конечно же, я согласилась! Идти с выстриженной лысиной запретили – хотя мне очень хотелось, прихрамывая и постанывая, пройти гордой походкой раненого Щорса мимо друзей. Ладно, нет так нет – на лысину прибили бант, вместо шорт и майки надели вишневое вельветовое платье -  и мы пошли… Как хорошо, что это фото сохранилось – оно о многом мне напоминает.


 

 - Мамочка, умоляю, не отдавай меня в музыкалку! Я не хочу!

 - Чего ты ноешь? С чего ты вообще взяла, что я тебя куда-то отдавать собираюсь?

 - А мне Ленкина мама сказала, что тот, кто не ходит в музыкальную школу – тот дебил и неуч, вот я и подумала…

 - Что, прямо так и сказала? Надо будет при случае у нее спросить – на каком инструменте она обучена… Солнышко, ты должна сама выбрать, что тебе интересно – разве я могу навязывать тебе увлечение?

Вот он, момент истины…. Я набралась смелости, вдохнула побольше воздуха и выпалила:

 - Я хочу рисовать, играть в футбол, фотографировать, бегать и нырять!!!!

   К тому возрасту я уже вполне прилично плавала, особенно, под водой, задерживала дыхание на полторы минуты и с подводным миром была на ты. Лета ждала, как манны небесной – каждый день, с самого утра - на Днепр! И там – пока не посинеют губы, и тело не начнет бить крупная дрожь от переохлаждения. Потом – в раскаленный песок, зарыться в него и мечтать, провожая глазами плывущих по небу белых лошадок…

   Если отец был не очень уставший после работы – он вез меня на раме велосипеда на речку еще и вечером. Сам стоял и курил, опираясь о парапет – а я плескалась, хвастаясь достижениями. Потом он давал мне условный знак, мол, самое время. Я демонстративно шумно ныряла и… пропадала.

Через пол-минуты самые нервные из зрителей начинали беспокойно посматривать поочередно то на спокойную воду, то на такого же спокойного отца. Когда время переваливало за минуту – у сердобольных зевак начинались конвульсии. Я выжимала из своих легких все возможное – и шумно выныривала на поверхность, срывая аплодисменты и легким кролем сокращая путь назад.

   Секции плавания у нас в городе не было, на футбол меня не взяли, потому что оба больших пальца на ногах были сломаны в жестоких баталиях с нашим уличным  голкипером-виртуозом, а фотостудия и вовсе принимала в свои ряды только со следующего года…

   И я подалась в художники. За своей родной изостудией и обожаемым преподавателем Николаем Никитичем (кстати, один из немногих, чье имя я помню до сих пор) – я кочевала из подвала в подвал с завидным упорством. Сколько себя помню, ни одному занятию я не отдавалась с такой страстью, как рисованию. Со временем страсть угасла, как и все увлечения. Остались только пара картинок и умение выразить свою мысль с помощью кисти или карандаша, да и то не всегда.



  Суслики, рыбалка, первый лук, велосипед, горох на полях, море фруктов и ягод, солнце, пыль под босыми ногами, речка, приключения, ловля трутиков, бабочек, воробьев, костры, печеная картошка, песни, шутки, игры…  

   Важное дело – отстоять очередь за квасом, с бидончиком, как взрослая. Потом купить хлеба по заданию Мамы, и по дороге домой съесть почти всю буханку, а на сдачу купить газировки и целую гору переливных календариков.

   Иногда меня ловили на бегу – и тогда получались такие вот смешные фотографии, на которых волосы разметаны ветром, а в руках – огрызок початка… 

   А потом – бабах!!!! Напяливаешь страшно-колючую форму, которая сковывает движения, и, стесняясь мосластых изуродованных коленей, тащишься в школу, волоча по земле гигантский и страшный букет из гладиолусов… Здравствуй, школа! Я знаю, ты скучала… Ну, держись!!!!

 


 

   В школе меня помнят до сих пор. Более упрямого в отстаивании своей точки зрения, более свободолюбивого и революционно-настроенного существа ее стены вряд ли видели…
   Я сейчас оглядываюсь назад и понимаю – как много я растеряла по жизни. Стала более покладистой, спокойной, контуры как-то размылись и натура, данная мне природой, потеряла первоначальные очертания. В этом больше плюсов, чем минусов, но так жалко порой бывает себя, прежнюю, настоящую, острую и неограненную.

   Из нескладного подростка неожиданно и стремительно я превратилась в девушку с привлекательным силуэтом… Это добавило новых штрихов и красок в мою жизнь. Мальчишки, карты, травка, первый алкоголь, первая сигарета, первый поцелуй… всё это приходило и уходило. Что оставалось неизменным – так это страсть к чтению.

И джинсам!



  Долго думала, какой фразой закончить, наконец, эту утомительную для читателя писанину…

«А на этом месте детство закончилось» - лидировала до самого последнего момента. Я ее уже почти написала.

Какая несусветная глупость!!!!! Детство никогда не заканчивается!

Все в наших руках. И даже наше детское сердце.

Пусть оно никогда не старится…