Все чаще складывается ощущение, что многие сторонники оппозиции сегодня не вполне понимают стратегию протестного движения, равно как и тактические задачи, которые нам предстоит решать в обозримой перспективе. Назрела необходимость сформулировать своего рода дорожную карту протеста: набор практических задач и технологические способы их решения.
Для начала, впрочем, необходимо обозначить цели протеста, которые объединяют оппозиционных политиков, гражданских активистов и всех людей, прикрепляющих к лацканам своих пиджаков белые ленты.
Цели эти, как мне представляется, остались неизменны с декабря прошлого года, когда первый массовый митинг на Болотной площади дал старт движению «Белых лент». Ключевая наша цель — проведение широкой политической реформы, смысл которой заключается в формировании механизмов политической конкуренции (в том числе независимый суд, свободные СМИ и честные выборы), а также гарантии сменяемости власти в результате выборов (на всех уровнях). Как следствие этой реформы — проведение досрочных выборов парламента и президента для того, чтобы в России были сформированы легитимные органы федеральной власти.
Наиболее приемлемый метод достижения заявленной цели — проведение круглого стола с участием лидеров оппозиции и гражданского общества с одной стороны и действующих руководителей государства — с другой. Предмет дискуссии в рамках круглого стола должен быть сведен к вопросу мирной и бескровной трансформации от авторитарного режима к демократическому. То есть обсуждаться должны условия отказа Путина от политической монополии и шаги по формированию принципиально новой политической системы, соответствующей заявленным выше критериям.
Очевидно, что в нынешних условиях Путин и его окружение не готовы к подобному диалогу. Более того, последние решения кремлевской группы демонстрируют конфронтационный настрой власти: разгоны демонстраций, арест лидеров оппозиции, назначение на высокие должности одиозных критиков оппозиции, ужесточение закона и митингах и т.д.
Путина, видимо, не удастся убедить отказаться от режима личной власти: попытки это сделать потерпели фиаско. Путина можно только заставить — пользуясь кремлевской терминологией, «принудить к миру» со своим народом.
Как это сделать? Сосредоточить усилия на ряде направлений нашей общей работы.
Улица
Важнейшей задачей оппозиции и активной части общества остается уличное давление на вертикаль власти. Невозможно рассчитывать на изменение политической системы без мощного внешнего импульса, который уже начал ее деформировать (пусть и несущественно).
Принципиальным в уличной политике является соответствие двум критериям.
1. Подтверждение ненасильственного характера протестов. Важно подчеркивать, что мы — мирная сила, исключающая для себя варианты силового захвата власти. Ответственность за столкновения с полицией, которое случилось во время марша 6 мая, полностью лежат на органах исполнительной власти (которые нарушили согласованную заявку и выдвинули на протестующих строй солдат и полиции), руководстве ГУВД и МВД (которое отдало приказ о применении силы против демонстрантов) и полицейском Центре по противодействию экстремизму (который наводнил авангард колонны провокаторами в масках, действующих от имени оппозиции).
Основным бенефициаром столкновений на Болотной также стала власть и лично Путин, который получил возможность с помощью государственной пропаганды представить оппозицию в качестве агрессивной и неуправляемой толпы, дискредитируя, таким образом, протестное движение. Спровоцированные властью беспорядки дали ей возможность возбудить уголовные дела, которые без сомнения будут использоваться для шантажа лидеров протеста. В связи с этим значительные усилия организаторов и участников протестных демонстраций должны быть направлены на выявление провокаторов в толпе и пресечение провокаций власти, направленных на дискредитацию нашего общего движения.
2. Протесты должны сохранить массовость. Яркие уличные акции и флешмобы, несомненно, нервируют власть; неадекватная реакция МВД на подобные формы протеста выпукло демонстрируют полицейскую сущность современного российского государства. Однако реальное влияние на власть, исходя из обозначенных выше целей, возможно лишь вследствие массового уличного протеста.
С одной стороны, лидеры оппозиции и гражданского общества обязаны стимулировать людей к продолжению протестов. Здесь необходимо еще раз сделать акцент на приверженности ненасильственным принципам борьбы. Кроме того, важна практическая реализация лозунга «Один за всех, все за одного». Это значит, что лидеры (как политики, так и представители гражданского сектора) не могут позволить себе «прогуливать» или тихо саботировать крупные протестные выступления, исходя из личных обид или трений с другими коллегами. Мобилизовать сограждан можно лишь личным примером. И это значит, что в свете законодательного увеличения штрафов за нарушения на митингах мы должны твердо договориться: если штрафуют на крупную сумму кого-то из нас, деньги будем собирать вместе.
Трещины в системе
Вертикаль власти, выстроенная в России Владимиром Путиным, сегодня не выглядит столь монолитной, как еще несколько лет назад. Конечно, запас прочности (и политической, и экономической) у этой системы сохраняется; иллюзии, что кремлевские обитатели разбегутся после двух-трех крупных протестных митингов, были развеяны уже к весне. Но первое за годы правления Путина серьезное давление граждан на систему все же образовало в железобетонной до сих пор системе пару трещин. Расширить эти пробоины является для нас вполне прикладной политической задачей, способствующей достижению общей цели.
Во-первых, речь идет о либерализации партийного законодательства: фактическим введении уведомительного порядка регистрации партий. Да, хитрость Кремля очевидна: наплодить десятки имитационных и откровенно эпатажных псевдопартий, на фоне которых и «Единая Россия» будет смотреться солидно, а настоящие оппозиционные партии просто затеряются (тем более что право создавать блоки им, очевидно, не дадут). Все так, однако формирование партийных структур на базе несистемных организаций, все последние годы существовавших в полуподпольном режиме, все же дает оппозиции новые возможности для маневра. В частности — право участвовать в выборах региональных парламентов.
Ясно, что в России появился широкий слой протестного электората, который готов активно голосовать против «Единой России» (прошлогодние выборы в Госдуму это доказали). Задача оппозиционных политиков — дать этим людям альтернативу протухшим системным партиям, руководители которых мало того что пахнут нафталином, но еще и срослись плавниками с президентской администрацией.
В идеале к осени должны сформироваться три объединенные партии, представляющие весь спектр оппозиции, который до сих пор было принято называть несистемной. На левом фланге целесообразно появление динамичной партии на базе «Левого фронта», которая, уверен, сможет потеснить инертных динозавров из КПРФ. Но чтобы это произошло, лидерам новых левых важно не заигрывать с функционерами из КПРФ, а конкурировать с ними. Борьбу за лидерство с молодыми и жадными до настоящей политики леваками аккуратные и привыкшие к дорогим костюмам зюгановцы выдержать не в состоянии.
Справа ситуация проще — националистической партии в России нет. В то же время запрос на появление умеренной национал-демократической силы, аналогичной правым европейским партиям, в нашей стране сформировался давно. Ключевой вызов для правых политиков — преодолеть внутренние трения и удержаться от заигрывания с радикальными нацистами и религиозными мракобесами.
Было бы полезным и формирование объединенной демократической партии, запрос на появление которой не просто назрел — перезрел. Необходимым условием для становления такой силы является безлидерность и широкая коалиционность, которая способна обеспечить фракционную структуру внутреннего устройства. Демократическая партия с либеральной, консервативной и социал-демократической фракциями, несомненно, соответствует интересам заметной части общества как минимум в крупных городах.
Юридической базой для такой структуры, полагаю, должна стать Республиканская партия России, которая уже расширяется за счет присоединения коллег по ПАРНАС. РПР — единственная российская партия, которая добилась регистрации не благодаря воле Кремля, а в результате многолетней судебной тяжбы. Большую пользу принесло бы присоединение к этой коалиции на правах внутрипартийной фракции созданного наиболее оппозиционными депутатами «Справедливой России» объединения «Левый альянс», противоречия которых с партийным руководством «СР» растут с каждым днем.
В будущем эти организации вполне могут образовать новую партийную систему России, которая сформируется после отстранения от власти Владимира Путина и естественного отмирания нынешней имитационной системы. Пока же их роль — предложить обществу альтернативу и время от времени, создавая коалиции на региональных выборах, наносить поражения «ЕР» с помощью мобилизации растущего протестного электората.
Наиболее весомыми эти успехи могут быть на выборах мэров российских городов, но они возможны, только если оппозиции удастся выдвинуть единого кандидата (как на последних выборах в Ярославле, например). В случае если на пост претендуют несколько оппозиционных кандидатов, необходимо проводить праймериз, условия проведения которых согласуются как федеральными лидерами, так и местными политиками. Ключевые же региональные выборы для оппозиции — Мосгордума-2015. К этому времени важно наработать позитивный опыт региональных праймериз и сформировать объединенный протестный список в Москве именно в результате предварительного голосования столичных сторонников оппозиции. В этом случае шанс на максимальную мобилизацию оппозиционных избирателей в Москве и лишение «ЕР» большинства в городском парламенте становится более чем реальным. А победа на парламентских выборах в Москве — это мощнейший плацдарм для мэрской кампании.
Во-вторых,некоторые возможности для атаки на монополию «ЕР» оставляет новый порядок утверждения губернаторов. Придуманный в Кремле муниципальный фильтр практически лишает общество шансов увидеть в бюллетене фамилию независимого кандидата. Однако безальтернативными выборы все равно быть не могут по закону, кого-то все равно придется регистрировать, поэтому целесообразной представляется мобилизация протестного электората на местных выборах по схеме, опробованной частью несистемной оппозиции на выборах в Госдуму-2011: «за любую партию, кроме «ЕР». Провоцирование раскола региональных элит и критика «ЕР» в рамках выборных легальных процедур — основные задачи на «кастрированных» губернаторских выборах. Важно понимать, что выборами в полном смысле слова (т.е. механизмом борьбы за власть) они не являются, но могут способствовать решению задачи расшатывания «вертикали».
Особняком на этом фоне выглядят выборы мэра Москвы. Здесь оппозиция, несомненно, должна выставлять единого кандидата, фамилию которого необходимо определить на праймериз. Требование регистрации оппозиционного кандидата в мэры должны сопровождаться масштабными демонстрациями и, вероятно, круглосуточными акциями протеста.
В-третьих,образовавшиеся в монолите власти трещины актуализируют задачу поиска союзников (хотя бы временных) по другую сторону «баррикад». Например, тот факт, что оппозиционный лагерь «ОккупайАбай» продержался на московских Чистых прудах больше недели, стал возможным во многом благодаря саботажу федеральных директив со стороны нескольких чиновников столичной мэрии, недовольных ролью ответственных за исполнение силовых решений Кремля. В то же время перестановки в федеральных органах исполнительной власти приводят к появлению обиженных и недовольных, которые еще недавно занимали высокие посты. Их желание свести счеты с обидчиками и готовность делиться компроматом способны еще больше расшатать систему власти изнутри.
Гражданская дипломатия
Тема международного давления на Путина и его окружение имеет второстепенное значение по сравнению с задачей мобилизации протеста внутри страны, однако способна дать оппозиции некоторые рычаги воздействия на власть. Не стоит переоценивать приверженность западных правительств идеалам демократии и свободы, гораздо важнее для них на практике оказываются экономические интересы своих стран. В то же время излишняя апелляция российской оппозиции к иностранному сообществу создает повод для обвинений и передергивай со стороны кремлевской пропаганды.
Другими словами, практический смысл апелляции к Западу крайне низок, но издержки этого существенны. В связи с этим представляются целесообразными следующие принципы «гражданской дипломатии»:
1. Категорический отказ от финансовых взаимоотношений с иностранными правительствами и структурами, с ними аффилированными.
2. Апелляция в первую очередь не к чиновникам и дипломатам иностранных государств, но к представителям гражданского общества и СМИ. Логика этого проста: давление на иностранные правительства с требованием корректировать курс в отношении режима Путина должны оказывать их избиратели, а не российские оппозиционеры (роль которых — формирование общественного мнения на Западе в своих интересах). Таким образом, формат лекций в зарубежных университетах и общение с иностранной прессой очевидным образом приобретает приоритет над бесконечными и малопродуктивными контактами в дипломатических представительствах.
3. Содержание апелляций к международному сообществу должно исходить из национальных интересов России.
Оппозиционные политики, выступающие на международных площадках, должны призывать иностранных коллег воздерживаться от риторики времен «холодной войны» и подчеркивать нашу общую заинтересованность в выстраивании цивилизованных отношений между Россией и другими государствами. Соответственно, вредными и контрпродуктивными представляются призывы к введению экономических или политических санкций против нашей страны: это однозначно будет восприниматься значительной частью российского общества как предательство национальных интересов и дискредитировать оппозицию. Призывы к западным обществам имеет смысл сводить, как правило, к антикоррупционной риторике, то есть требовать противодействовать российским жуликам и ворам в отмывании украденных здесь средств в зарубежных банках.
Требование введения санкций должно быть направлено не против государства, а против конкретных коррупционеров (чиновников, сотрудников правоохранительных органов и судебной системы), привлечение которых к ответственности в современной России невозможно в силу ангажированности отечественного правосудия. Удачный пример такой «гражданской дипломатии» — кампания в поддержку «списка Магнитского».
В целом КПД международных контактов можно оценить как весьма низкий, однако это не должно вести к их полному прекращению. Как минимум потому, что реакция международной общественности на аресты и преследования активистов протестного движения увеличивает (пусть и незначительно) уровень их личной безопасности перед лицом полицейской машины.
Антикоррупционные сети
Антикоррупционные независимые расследования показали свою высокую эффективность в последние годы. Разоблачения случаев коррупции в окружении Путина и органах государственной власти, а также следовавшие за ними скоординированные атаки гражданского общества обозначают точки высокого напряжения на «вертикаль». Отсутствие реакции со стороны обвиненных чиновников фактически воспринимается обществом как признание вины и дискредитирует всю систему. Попытки реагировать зачастую воспринимаются как оправдания, а следовательно — слабость.
Популяризация информации о масштабах коррупции в России, о конкретных фактах коррупции высокопоставленных чиновников, а также случаях приобретения имущества, явно не соответствующего уровню доходов, несомненно, является одним из приоритетов оппозиции.
Важнейшей задачей является привлекать к антикоррупционным кампаниям широкой сети волонтеров. Выполняя небольшие задания (вроде отправки заявления на сайт прокуратуры), люди чувствуют свою сопричастность с общим делом, что ведет к постепенному росту их гражданской активности.
Формирование образа будущей России
Основная критика в адрес оппозиции сегодня заключается в том, что оппонентам власти якобы нечего предложить взамен существующего в стране положения вещей: оппозицию обвиняют в том, что она способна лишь критиковать. Причем эта критика идет как со стороны государственной пропаганды, так и зачастую со стороны недовольных властью граждан.
Разложение мифа о деструктивности оппозиции является одной из ключевых ее задач, которая должна стимулировать к началу масштабного диалога не только о методах борьбы с режимом Владимира Путина, но и формированию «позитивной повестки».
В частности, я убежден в необходимости практической дискуссии о параметрах новой политической системы, приемлемой для всех флангов политической оппозиции. Фундамент этой системы понятен: демократические институты и закрепленные в Конституции права и свободы человека. Однако результатом такой дискуссии должен быть компромиссный проект новой Конституции, который будет предусматривать ликвидацию суперпрезидентского характера нынешнего российского государства. Основной идеей конституционной реформы должно быть перераспределение полномочий от исполнительной власти и главы государства в пользу парламента, усиление роли которого давно уже назрело.
Следующим шагом может стать формирование теневого «правительства национального согласия», в которое войдут наиболее авторитетные политики и эксперты оппозиции и гражданского общества. Механизм формирования и легитимизации такого органа — тема отдельного разговора, но ясно, что он должен задействовать максимальное число сторонников реформ.
Теневое правительство должно систематически предлагать обществу проекты развития страны по различным направлениям, альтернативные тому, что декларирует власть.
* * *
Система, созданная Владимиром Путиным, не может существовать вечно, ее деградация и расползание видны невооруженным взглядом.
Монополия на власть, коррупция и растущее социальное расслоение — взрывоопасный коктейль, который ставит под угрозу будущее России. Обвал системы может случиться очень быстро.
Оппозиция в сотрудничестве с гражданским обществом обязана быть готова в любой момент взять на себя ответственность за страну.
Комментарии