Неофициальный репортаж со съезда «Единой России»

Как одно фото спецкора «Новой» Дианы Хачатрян с премьером чуть не стоило кому-то работы, кому-то зарплаты, а кому-то и свободы

Диана Хачатрян

Знакомство режиссера с группой «Обеспечение» проходит в актовом зале московского отделения «Единой России». Среди 18 волонтеров — сторонников партии, некоторые из которых уже через пару месяцев получат партийный билет, активистов «Молодой гвардии», есть и я. Каждый раз сотрудники ФСО отсеивают часть кандидатов, но мне везет. Это уже мой третий поход на съезд партии власти.

Многие собрались здесь с одной целью — «наладить контакты». Так, например, у ребят из Росмолодежи есть собственный спортивный проект, о котором они надеются замолвить слово перед Мутко. «Зачем вы здесь собрались? — задается вопросом руководитель группы, и тут же сама на него отвечает: — Чтобы сделать доброе дело. А если повезет, с кем-нибудь сфоткаться». Режиссер говорит, что нас ждет серьезное мероприятие, а значит, выглядеть мы должны соответствующе. «Девушки, наденьте черную юбку-карандаш, длина — четыре пальца выше или ниже колена, без вызывающих разрезов. Не забудьте колготки телесного цвета, по протоколу не должно быть голых ног. Будет жарко — терпите. Волосы соберете в хвост, никаких броских заколок и украшений. Знаете же, как кавказские девушки любят греметь сережками до пола. Макияж должен быть минимальным, ногти — не окрашенными. Разрешаю только одно тоненькое колечко на пальце, крестик на шее обязательно спрячете. Каблуки не надевать, только черные балетки. Короче, все, что на мне, — вам противопоказано. Увижу, что кто-то не проходит дресс-код — отправлю домой», — говорит она. Парней она просит надеть черные брюки и черные туфли. «Никаких галлюцинаций типа черные туфли, белые носки. Эй, вы там (показывает на двух кавказцев в последнем ряду), постригитесь. Белые рубашки с логотипом партии мы вам всем сейчас раздадим», — говорит она. Помощник режиссера добавляет: «На вас будут смотреть миллионы!» А мне слышится: вас никто не должен будет заметить. «Ну, Диан, ты же понимаешь, у большинства единороссов слюни текут на молоденьких девочек. Вам нужно быть невидимыми, иначе работа съезда не задастся», — объясняет мне волонтер со стажем.

После инструктажа по внешнему виду режиссер начинает отбирать девушек, которые будут работать с микрофонами, подавать их участникам съезда. От безысходности в эту группу включают и меня, но сразу же отправляют на галерку. Возмущенно обращаюсь к руководителю: «А почему Марина Борисовна так старательно пытается убрать меня подальше от камер. Что, с нерусской внешностью в кадр попадать нежелательно?!» «Не расстраивайся, меня вон тоже убирали с передних планов, широкая я и высокая», — успокаивает она меня.

После репетиции мне вручают именной бейдж с красной полоской, позволяющей находиться в зале, куда пускают только непосредственных участников съезда. «Откуда у вас моя фотография, я ведь ничего не передавала?» — удивленно спрашиваю я. «Времени не было, фэсэошники взяли фотки из соцсетей», — объясняет мне организатор.

По секрету она рассказывает, что есть еще одна группа волонтеров, занимающаяся рассадкой вип-гостей. Но туда можно попасть «только по блату». К концу репетиции режиссер вдруг обнаруживает пропажу своего телефона, просит всех вытряхнуть сумки. Я выкладываю на стол удостоверение «Новой» и диктофон. Но никто этого не замечает, все заняты поиском белого айфона. «Вот они, будущие жулики и воры», — шутят мальчики между собой.

В день съезда Манежную площадь обставляют металлическими ограждениями, по периметру стоят сотрудники правоохранительных органов, рядом дежурит автозак.

^{Рядовые члены «ЕдРа» паркуются}
 

Полиция перекрывает выходы из метро на Манежную площадь, пускает только по специальным бейджам и постоянным пропускам. «Мне нужно в музей», — обращается одна женщина к полицейскому. «Обойдите его с другой стороны, — говорит он ей, кидая коллеге рядом: — Че, блин, музей нельзя было закрыть на один день, денег жалко, что ли?!»

Волонтеры собираются в зале за два часа до начала мероприятия. В это время там уже прогуливается генсовет партии. «Только что с совещания», — объясняет мне единоросс, не поднимая глаз с экрана своего айпада. В маленькой комнате за сценой для них накрыт фуршет. Завтракают члены генсовета оладьями с красной икрой, итальянскими пирожными «макарон» и мини-чебуреками с мясом. «Обещали заседать час, а разошлись уже через пятнадцать минут, едва притронувшись к еде», — жалуется мне официант.

«А по какому поводу собирались?» — спрашиваю я. «Как по какому — Медведева назначили председателем», — улыбается организатор, надкусывая бутерброд с тунцом. «А как же съезд?» — озадачиваюсь я. «А что съезд, все решают 250 человек. Съезд — это формальность на камеру», — говорит он.

Иду в зал, занимаю свое место.

Я «отвечаю» за генсовет и делегатов из регионов. Впереди меня сидит фэсэошник, листает «Твиттер». «Не вставай со своего места, у нас тут борьба с фэсэошниками за стулья», — говорит старшая по группе. «Что, даже в туалет отлучиться нельзя?» — спрашиваю я. «Можно, на пять минут, но только тогда, когда я приду и займу твое место», — говорит она. Дело в том, что на стульях имеются именные таблички, свободны — только крайние.

Через некоторое время меня вызывает режиссер. «Планы поменялись. Теперь галерке микрофон передавать не будем», — говорит она, отправляя меня и еще трех «темненьких» девочек встречать гостей в фойе.

В Большой Манеж открыты два входа. Первый — через рамки с металлоискателями, второй — через Кремль. Для «простых смертных» сотрудники охраны оставляют открытый кусок со стороны Моховой, чтобы машины могли подъехать. Вход с Кремля охраняют в усиленном режиме. Нас туда не пускают. Хлопонин в сопровождении нескольких охранников курит со всеми на крыльце. У соседнего «кремлевского» входа стоит Сергей Иванов, то и дело посматривает на часы. За 20 минут до начала съезда прямо к нему подъезжает черный «Мерседес» с мигалкой. Из машины выходит Медведев в белой сорочке, с закинутым за спину пиджаком, жмет руку Иванову. Вместе они направляются по отдельному входу на второй этаж. Говорят, там первым лицам наводят грим. Через некоторое время Иванов возвращается на улицу, чтобы встретить Путина и проводить туда же. Президент на съезд, как всегда, опаздывает. Из Кремля на мероприятие, правда, значительно позже Путина, приезжает и Матвиенко, сумку которой несет позади нее охранник. Все гости сидят на своих местах. Мы стоим в фойе, по лестнице которого должны будут с минуты на минуту спуститься первые лица. ФСО начинает зачищать территорию. Сначала нам велят «спрятаться» за лестницей. А потом и вовсе зайти в комнату и «не высовываться». «Почему вы так с нами, как с нелюдями?» — не выдерживает старшая по группе.

Уже во время перерыва нас выстраивают живой цепью вдоль коридора, по которому должны будут пройти сначала Путин и Медведев, а потом уже все остальные участники съезда. Горизонт «заваливают» все те же фэсэошники, выстраиваясь перед нами в ряд. Проходят Медведев и Путин. Премьер машет нам рукой, кому-то подмигивает и все время улыбается. За ними следует Иванов.

Спустя некоторое время волонтеры выносят в фойе кабинки и урны, явно оставшиеся с президентских выборов. Там должно будет пройти тайное голосование. Назвать его таковым язык не поворачивается. По залу взад и вперед снуют гости и журналисты. За спиной у одного из делегатов выстраивается очередь в четыре человека, а Мединский и вовсе в кабинке подписывает поклоннику книгу. Вдруг просят убрать все урны и оставить одну. Сотрудники ФСО прочерчивают маршрут для Медведева, он будет голосовать. Личный фотограф кандидата в председатели партии подбирает ракурс, переставляя урну по своему желанию.

Фэсэошники просят всех освободить территорию. «Вы что же, идиоты, Медведев будет голосовать на пустом фоне?!» — возмущается делегат. Фэсэошник задумывается, разворачивается и уходит. Мы остаемся на своих местах.

Руководитель нашей группы дает нам новое указание — приглашать всех прогуливающихся в зал. «Если вам будут грубить, не берите в голову, они самоутверждаются. И потом, вам на будущее надо тренировать свою психику», — говорит нам руководитель.

Позже одна девушка из моей команды рассказывает, что не может найти парня-волонтера, который подбежал к Путину с вытянутым в руке айфоном, чтобы сфотографироваться. По ее словам, фэсэошники тут же записали его паспортные данные, предупредив ни в коем случае не выкладывать фотографии в соцсетях.

Ради эксперимента в очередной раз, когда нас выстраивают «забором» во время прохода Медведева, выкрикиваю: «Дмитрий Анатольевич, можно с вами сфотографироваться?» Он улыбается и направляется в мою сторону. Мы фотографируемся. После чего ко мне подбегает женщина из его сопровождения. «Ты что, хочешь в тюрьму?! Вон одного уже сегодня увезли», — на полном серьезе говорит она мне. Я разворачиваюсь и ухожу. Через некоторое время нашему руководителю приходит эсэмэс от главного охранника съезда: мол, можешь начать искать себе новую работу. Ее помощница рвет и мечет, ее обещают оставить без зарплаты.

Я спускаюсь в метро, вместе со мной делегаты из Татарстана. В вагоне встречаю девушку, с которой мы должны были вместе работать на микрофонах. «Ну как, — спрашиваю я, — удалось кому-нибудь подержать микрофон?» «Да нет, — досадует она, — во время перерыва ко мне подошла Диана Гурцкая с мужем, попросила дать ей слово. После чего ко мне подошел один из главных и сказал, что микрофон давать не разрешили».