На ножах

Новостные ленты сообщили с утра пораньше о массовой драке киргизов с узбеками. Едва ли, впрочем, в этом разобрались москвичи, которым довелось наблюдать по месту своего проживания либо следования сие побоище. Незнакомый чужой язык, на котором несутся проклятия и угрозы. Если ты не лигвист, поди разберись, что это два разных языка. Чужие люди с темными лицами и узкими глазами. Если ты не этнолог, поди, опять же, разберись, что сие представители двух разных народностей. Ясно одно – надо держаться подальше. Перекошенные злобой физиономии, вздымающиеся кулаки, сверкающие ножи. Да, и ножи тоже были. И дерущихся насчитывалось около сотни.

Какие-то чужие люди смертным боем бьют друг дружку на нашей улице. Почему? Что они тут между собой не поделили?

Неужели не понятно?

Москву.

А как раз накануне я ездила на запись ток-шоу, посвященного миграционной амнистии. Как мы помним, 5-10 миллионов нелегальных мигрантов в результате этой инициативы могут осесть в Москве полноправно и насовсем. Я говорю – в Москве, потому что больше они никуда особо и не захотят, в Санкт-Петербург разве что. У нас же нет мобильности в стране, есть только устремление всего живого в столицы.

Я отнюдь не всех участников передачи знала в лицо либо по делам, потому не сразу и поняла, кто выступает в пользу амнистии, кто против нее. На мое счастье, это помог установить формат передачи, ибо участников разделили стенка на стенку. А иначе запуталась бы, право слово. Человек говорит, что нанимал на дачную стройку таджиков. Надо думать, за амнистию. Ан, оказывается, против. Публичная позиция – одно, а вдруг с таджиками экономнее выйдет?

Кстати – чистой воды миф. Нам в прошлом году нужно было оштукатурить, покрасить и прочее – без особых усилий нашли замечательную русскую маляршу, москвичку, запросившую за очень тщательную работу весьма божескую плату.

С каким-то тупым безразличием я ехала на съемки, уж слишком ясным было заранее, что и как будет говорено. Что адресуют лично мне – тоже вполне просматривалось, тысячу раз проходили.

«А какой, по-вашему, город – Казань?»

Сногсшибательный аргумент. Конечно, преимущественно татарский, но из этого никак не вытекает, что Москва должна сделаться городом преимущественно узбекским. Или киргизским. Это уж как они промеж собой на ножах разберутся.

Какой-то человечек с маленькой головой профессионального грантоеда начал кричать, что я – «нацистка». Тоже знакомо, тоже проходили. Научил их всех дедушка Ленин обзываться, когда нет аргументов, так и живем с эдакой культурой полемики целый век.

Ну и, разумеется, плелись словеса о необходимости «преподавания русского языка и культуры», как же без этого. Любезные вы мои, преподавать язык и культуру имеет смысл, когда прибывающая сторона стремится если не к ассимиляции, то хотя бы к интеграции.

Но чихали трудовые мигранты с высокого минарета на «Героя нашего времени» вместе с «Капитанской дочкой»! Они стремятся жить анклавами, со своим языком и по своим законам. Анклавы же имеют печальную тенденцию расширяться и расширяться. Конечный предел их расширения – слияние друг с другом.

В Скандинавии сейчас скандал. Отважные шведские журналистки, переодевшись мусульманками, под скрытую камеру советовались с муллами о якобы домашних проблемах. Получили ответы: возражать против многоженства – нельзя, побои от супруга надлежит терпеть и скрывать от полиции. Ну и еще много всякого разного хозяйке на заметку. Затем, на явную камеру, те же самые муллы благостнейшим образом дали ответы решительно противоположного свойства: никакого многоженства в Швеции нет и в помине, от домашнего насилия мусульманок, точно так же, как и коренных шведок, хранит доблестная полиция.

Скандинавы в шоке, делают выводы.

Зато у нас – ни скандалов, ни выводов. Только исполненное бодрого оптимизма лицо чиновника – напротив меня, под веселым светом софитов.

Фонд «Миграция XXI век» полагает, что при помощи амнистий мы «решим проблему нелегальной миграции». Возможно, что и так. Только вот проблема исламской экспансии от этого лишь удесятерится.

Зачем я только приехала на эти съемки? Ведь все слышано мною сто раз. Ведь я сто раз говорила то, что скажу через несколько минут в этой студии. Все напрасно, все в пустоту. Васька слушает да ест. А может, он даже и не слушает, этот Васька, ну зачем ему слушать – только аппетит портить.

Полно, телестудия плохое место для вселенской скорби. Если я не извлеку ничего нового именно из этого обсуждения, значит я просто недобросовестна.

Так ведь вот же оно, новенькое и свеженькое! Лет пять назад на подобных же передачах активисты от исламского сообщества говорили примерно следующее: ну чего вы тут требуете от несчастного работяги знанья вашего языка вкупе с интересом к Третьяковской галерее? Человек приехал денег заработать, давайте на том друг с другом и расстанемся. Приехал, оттрубил свое на стройке, и назад, к семье. Зачем ему язык? А те немногие, кто хочет осесть в Москве, те языком превосходно владеют и вообще быстро осваиваются.

Пересказанное выше – цитата почти дословная, лишь возможные различия в лексике и построении фраз мешают мне ее закавычить.

Но сегодня, из уст даже не активистов исламского сообщества, но наших бодрых чиновников мы слышим, что тот самый трудяга без языка и интереса к Третьяковской галерее (добавлю – без тени уважения к нашему закону) ничуть не собирается уезжать. Ау, Франция семидесятых, закон «о воссоединении семей»! Образование анклавов с тайным – до поры – шариатом.

Стоит ли удивляться тому, что под нашими окнами уже делят сферы влияния узбеки и киргизы?

Елена Чудинова