Рассказ полярного лётчика. Глава саги "Северное сияние"

Рассказ полярного лётчика

Я вас приветствую, ребята!

Добро пожаловать в Полярку.

Вы – пополнение отряда –

Героев и пилотов ярких,

Не одиночек, их – плеяда,

И все они, как вал девятый,

По северам, к мечте взывая,

Прошлись от края и до края.

Ведь лётный труд всегда опасен,

А здесь опасней во сто крат.

Тут ум и навык крепче клятв,

Мотор надёжный, ох, как важен.

Но человек важнее всё ж,

Чтоб как цемент, стальной крепёж.

Свои традиции, заботы,

И жизнь в жестоком климате,

Особая в мороз работа.

Перчаток коль не снимите,

Шурупя ль, гайки ли крутя,

Мотор с презрением тебя

Отвергнет в самый нужный час

И не исполнит твой  приказ.

А сколь нюансов, ситуаций

Казалось, в штатном эпизоде.

И не расслабиться. В работе

Полярнику не до оваций.

Но чем опасней и сложнее,

Тем больше это душу греет.

И холод, как Дамоклов меч,

Всё время требует вниманья.

Везде он рядом. И он – смерть,

Здесь стужа – гвоздь существованья.

Полярник ценит очень крышу,

Одеждой тёплой не обижен

И потому, так повелось,

Беречь, как жизнь привык тепло.

Ну, а случись беда какая,

На первом месте обеспечь

Сугрев любой: там, крышу, печь,

Мороз не взял чтоб, вьюга злая.

Сумеешь тело чем согреть,

Тогда и жить тебе сто лет.

Случилось то в разгар полётов,

Эксперимент вели такой:

Сейсморазведка вод холодных,

Возможность связи под водой.

И, как всегда, подбор площадок,

Вернее – «льдинок» для посадок.

И много всяких разных тем,

Летать - на весь полярный день.

Уж зуд работный будоражит,

Не терпится скорей начать,

Не подвести б, не подкачать.

И Ледовитый – наша пажить.

А вот конкретная задача,

Пора присесть уж на удачу.

В известной точке океана

Посадку совершить на лёд,

Но так, не поиметь чтоб срама:

По месту строго, точно в срок.

Под воду на тросу лебёдки

Опустят гидрофон. Сноровку

Теперь проявит сам прибор,

Полёту ставя приговор.

А там, за тыщу километров

Другой такой же экипаж

Сидит на льду и в нужный час

Взорвёт заряд эксперимента.

Один взорвёт, другой замерит.

Ошибка может труд похерить.

 Ледовый лагерь копошится

Без перерыва круглый день.

Один взлетел, другой садится.

Лишь безопасность здесь предел

Трудам и отдыху. Шеф-повар,

Блюдя завет, что харч основа,

Наладил поварни процесс,

Любой чтоб смог всегда поесть,

Послушать музыку иль байку,

Иль фильм крутнуть, коль время терпит.

В столовке раздобреет вредный,

«Валять всем станет строгий Ваньку».

Прервёт лишь в миг любой рассказ,

В полёт зовя, «прямая связь».

            
Взлетел в свою давно уж точку

Другой партнёр эксперимента,

ЭРПэ торопит нас, дотошный,

Не пропустить чтоб «Ч»-момента.

Давно мотор   механик греет,

Дошёл в заботах до супрева.

«Рукав» от печки и в кабине,

Там копошатся «херувимы» –

Спецы-механики, готовя

Ли-2-кормильца для трудов.

И груз гидрологов готов.

«Науке» опыт сей не внове.

Пора на старт. «Все по местам!»

Уж руки чешутся: к трудам.

 Обычно тихий и безлюдный,

Весь в вековечной мерзлоте,

Сейчас встревожен Ледовитый

И перебранкой в УКаВэ,

Моторов песней переливной,

Морзянкой звучной и призывной,

Следами лыж Ли-2 на льдинах,

Борщовым духом, духом блинным.

Бредёт медведь к торосам грудой,

Колбасный дух ведёт его

И ни мороз, ни глыбь снегов

Не отобьют стремленья к людям.

И «уши держишь на макушке»

Когда идёшь ты даже в нужник.

Сортир, конечно, на отшибе –

Но чтоб не оскандалиться,

Торосами прикрыться лишь бы

И посидеть, расслабиться.

Раз повар в неге сладострастья

В известной позе алкал счастье

Освобожденья от забот

От вкусных кухонных щедрот.

А мозг всегда у нас в дежурстве.

Он уловил едва – хрум, хрум,

Но мыслей всё ж шурум-бурум

Не отключил наш повар шустро:

Ну, хрустнул под ногами снег,

Так пусть идёт – свой человек.

Но шевельнулся мех ушанки

Дыханьем тёплым у щеки,

Торос рассыпался на «склянки».

Кок оглянулся – и затих.

Медведя туша белой массой,

У кока ужаса гримаса,

Мгновения, как долгий век.

Очнувшись, рыкнул вдруг медведь,

Попятился и прочь вразвалку,

Оглядываясь иногда.

Увидел – нет ему вреда,

И вскачь. Охота вся насмарку.

А кок ожил. Сверкнули пятки,

И голый зад нырнул в палатку.

В воспоминаньях между дела

Мелькнёт пример иль эпизод

И в подсознании умело

Он интуицию сплетёт.

Идут в копилку опыт, навык,

Свои или рассказ бывалых

И в нужный час ты весь уверен,

Что каждый шаг твой точен, верен,

Тебе поможет экипаж.

Привычки нету – погибать,

Но трудный час встречай достойно.

Подчинена вся жизнь законам –

Их знай, блюди - и нет резонов.

Каким бы умником ты ни был,

Друзей всё ж опыт уважай

И превозмочь любую небыль

Сумеешь, боли не страшась.

Всегда готов будь сам помочь.

Мы все командовать не прочь –

Утихомирь командный гонор:

Лишь колокол известен звоном.

И чем труднее ваше дело,

Нужна теснее прочность уз,

И тем ответственнее груз

Забот о духе и о теле.

Священ в делах небес и службы

Мужской союз, мужская дружба.

Моторов проба и приборов,

На малых, крейсерских и взлётных,

Рули послушны шефа воле.

Взлетать пора. Наш график плотный.

Всё как всегда, проход над стартом,

Под нами лёд, здесь нет  ландшафта,

Пилотам выдал штурман курс,

Механик рад: в порядке груз.

Радист зовёт уже партнёра,

Площадку должен тот искать,

Свою «наука» смотрит снасть,

И в предвкушении манёвра.

Уже давно шеф ищет льдину,

Взгляд рыщет в поле обозримом.

Пора, мы в заданном районе,

И свой галсируем квадрат,

Нет отдыхающих в салоне,

Все льдины смотрят, все подряд.

Вот эта, кажется, конфетка,

Но сетка трещин уж заметна.

Нет, надо новую искать.

И вновь вираж на новый галс.

Вон та толста по всем приметам,

Но коротка, нам не взлететь,

На эту вот никак не сесть,

Торосами весь центр изрезан.

Всё мелочь-льдины. И разводья.

Часы идут. Вот наша, вроде.

Секундомер включён. С проходом.

Размер, без слов, нам подходящ.

Смущает цвет. Тонка. С народом

Совет держу, здесь каждый ас.

Все - «за». С пробежкой только пробной.

Дымшашку сбросили. Удобный

Определён заход на льдину.

Садимся, чтобы к середине

Понять, надёжна ли она.

Пробег как надо, бег наш спорый,

Все у окон. Без разговоров.

Пробег кончается. Сполна

Площадка вес восприняла.

И ничего: пока цела.

Взлетаем вновь, длины  хватает.

Разбег, отрыв. И снова круг.

Решил: садимся. Время тает.

Партнёр уж сел. И нас уж ждут.

Нормально сели. Остановка.

Приборы, люди со сноровкой

Лебёдку ладят уж для спуска.

Всё быстро, ловко и искусно.

И вдруг без треска и без шума

Просела лыжа, вмиг вода

Всё залила вокруг. Беда!

И все мы в лапах у Фортуны .

Но вот уже другая лыжа

Ушла под лёд. Просадка ниже.

Наш самолёт лежит на крыльях.

Даю команду отойти.

Вовнутрь нельзя, нет связи с миром.

Нет крова, пищи, нет пути.

Хоть пять минут дано нам роком?

Их нет, не надо быть пророком.

Кричу, возможно, то смекалка:

«Ко мне! Все спички, зажигалки!»

Но для костра - одна одежда.

Снимаю первый свитер свой,

Огонь взметнулся вверх свечой,

Обдав всех нас теплом надежды.

Не зря одежды жгли тогда –

Коль дым средь льдов - пиши беда.

Случайно, шанс один из тысяч,

Был обнаружен дым костра.

Нам сбросили немного пищи,

Одежд. Нет худа без добра.

Ан-2 подсел и снял нас с льдины.

Тот эпизод мой не единый.

Уменье, опыт и отвага -

То ж, что «родиться вам в рубахе».

И, как сказал, важней всего –

Мужская дружба, единенье.

В основе если их – уменье,

Тяжёлых нет для нас невзгод.

Добро пожаловать в Полярку!

Носите гордо её марку!