Александр Гольц: Блистая отсутствием мыслей

Отношение Кремля к встречам «восьмерки» лучше всего описывается старым анекдотом. Некто Вася видит вдруг в ресторане Аллу Пугачеву. Страшно робея, он подходит к знаменитости и униженно просит ее подойти к своему столику и поздороваться с ним, когда там будет сидеть его девушка. Это, мол, решительно позволит завоевать расположение подруги, что для Васи – вопрос жизни и смерти. Нехотя Алла Борисовна соглашается. В нужный момент, проходя мимо столика, она говорит: «Здравствуй, Вася». И слышит в ответ: «Да пошла ты… Надоела!».

Лет пятнадцать сначала Ельцин, а потом и Путин яростно боролись за право сесть за один стол, как равные, с руководителями семи ведущих демократических стран. В результате этих усилий (когда уговоров, когда шантажа) Москва в середине прошлого десятилетия стала таки постоянным членом того, что в Кремле считали «клубом избранных», в котором крутые ребята втихаря решают все мировые проблемы. Жизнь показала, что принципы работы G8 несколько отличаются от практики воровской сходки. Недостаточно, чтобы тебя «короновали». Надо ясно понимать, чего хочешь, насколько твои желания совпадают с намерениями партнеров, долго согласовывать каждое слово, каждую формулировку в итоговом коммюнике, а в результате получить документ, который не содержит никаких жестких гарантий и обязательств.

Впрочем, Путин никогда и не верил в публично оглашенные договоренности. Главное — секретные устные договоренности «больших крутых парней». В их возможность Владимир Владимирович верил довольно долго. Как и в собственные возможности навязать партнерам свою волю. Однако «большие парни» оказались на поверку чистыми слабаками, когда дело доходило до дела — приказать бизнесу перебросить современные технологии в Россию, обеспечить инвестиции, привезти в кандалах Березовского, обеспечить преференции Газпрому — они тут же начинали болтать всякие глупости про верховенство закона, высшую власть парламента и, прости Господи, права человека. Удачно получилось, правда, один раз с прошлым немецким канцлером. Однако дальше «шредеризация» не пошла.

Ну и зачем, спрашивается, Путину ездить на эти тусовки? Чтобы выслушивать робкие упреки западных лидеров за побитых ОМОНом «несогласных»? К тому же за столом переговоров почему-то все время оказываются новые люди. Не успеешь познакомиться, подходцы определить, как бац – парламентские выборы, глупость какая, и изволь искать подходцы к новому «партнеру». На-до-е-ло, знаете ли.

Если нет возможности воздействовать на западных лидеров, то самое время унизить их, продемонстрировать полное превосходство. И Путин под смехотворным предлогом отказывается от поездки на G8 в США. Он посылает туда Медведева. В результате лидеры семи ведущих западных держав были обречены сидеть рядом с пустым местом. Дмитрий Анатольевич, отдадим ему должное, с мазохистским удовольствием изображал это самое пустое место. Он радостно фотографировался с мировыми лидерами и тут же размещал фотки в Интернете, типа, все смотрите, как мне свезло: «Киса и Ося были тут». От комментариев нынешнего главы правительства делается совсем невесело. По его мнению, «по количеству противоречий, которые существуют между отдельными делегациями, отдельными лидерами, это был, может быть, самый беспроблемный саммит».

Подозреваю, столь радужное ощущение появилось из-за того, что помощники-шерпы не посчитали нужным разъяснить ему, что же, собственно говоря, так горячо обсуждают западные лидеры. А там столкнулись, насколько можно понять, два подхода к разрешению нынешнего экономического кризиса. Президент США Обама и ряд европейских лидеров полагают, что выход – в наращивании инвестиций в экономику, что приведет к расширению производства и увеличению количества рабочих мест. Германский канцлер Ангела Меркель, наоборот, считает, что необходим жесткий контроль над расходами, отказ от накачивания экономики денежной массой. Итоговое коммюнике демонстрирует чрезвычайно тонкий баланс между двумя этими подходами. А Дмитрий Анатольевич, находящийся в состоянии эйфории, ничего этого старается не замечать. Он лишь радостно сообщил, что обсуждавшиеся экономические проблемы прямого отношения к России не имеют вовсе: «Пока в целом ситуация для нашей экономики нормальная, потому что у нас в прошлом году был профицит бюджета. Этот год, естественно, будет сложнее, но, тем не менее, мы справимся».

 Ничего другого Медведев коллегам предложить не смог. Правда, он еще поработал почтальоном — привез письмо Обаме от Путина. Похоже, глава российского государства окончательно разочаровался в современных западных политиках и после Ганди ему явно поговорить не с кем. Посему общаться с коллегами он предполагает путем посланий. Путин не пожелал ехать в Кэмп-Дэвид не только потому, что ему не хотелось выслушивать нотации от коллег по поводу разгона демонстраций. Ему просто нечего сказать ни по какому поводу. Это блистательное отсутствие каких бы то ни было идей.

На встречах «восьмерки» затрагивались и вопросы безопасности (те самые, в которых Москва считает себя важнейшим игроком) — однако вскользь. Эти проблемы находились в центре саммита НАТО, который открылся в Чикаго. На этом саммите высшие российские отсутствуют вовсе — Кремль демонстрирует таким образом возмущение тем, что государства Североатлантического альянса, якобы, игнорируют российские возражения против создания системы европейской противоракетной обороны. Однако вопрос ЕвроПРО — не единственный из тех, что обсуждался в Чикаго. Центральное место занимает вопрос об Афганистане. И если натовские государства волнует, в основном, вывод войск, то российские руководители должны быть озабочены тем, что случится после вывода сил коалиции. Только сверхоптимист может предполагать, что после ухода НАТО в Афганистане воцарятся мир и спокойствие. Пожар гражданской войны вполне вероятно может перекинуться на центрально-азиатские республики. А значит, очень скоро Россия столкнется с потоком беженцев и, возможно, налетами вооруженных группировок. Если Москве так уж нужен повод для выражения недовольства Западом, то лучше просто не найти. Вместо бессмысленных и не имеющих перспектив препирательство вокруг ЕвроПРО Москве следовало бы поставить перед западными государствами вопрос об их ответственности за безопасность региона. Вот о чем высшие российские руководители должны были бы договариваться со своими западными коллегами. Но тогда пришлось бы всерьез говорить о сотрудничестве, а не выкобениваться, скрывая отсутствие хоть сколько-нибудь конструктивных идей.

Фотография РИА Новости