Бессмысленный проект: Новый закон о социальной помощи будет выгоден чиновникам, но не гражданам

На прошлой неделе новый премьер-министр Дмитрий Медведев в рамках своей поездки в Тамбовскую область провёл совещание по социальным вопросам. Главной его темой стал проект закона "Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации".

Надо сказать, что законопроект этот датирован сентябрем прошлого года, и вылеживался он в долгих ящиках думских столов, скорее всего, по самой простой причине: его обсуждение в предвыборный период было весьма нежелательно для исполнительной власти и правящей партии. Тем не менее, Дмитрий Медведев заявил, что принятие нового закона "давно назрело", поскольку действующие сегодня правовые акты уже устарели и не отвечают современным требованиям. Сказано также было о необходимости выработать единые стандарты социального обслуживания для всей страны, привлечь к решению проблем дополнительные ресурсы и финансовые источники. Наконец, уже по завершении мероприятия некоторые чиновники высказали мнение, что после вступления нового закона в силу увеличится число граждан, которые имеют право на получение социальной помощи.

Вот на этой мажорной ноте стоит перейти к тому, что на самом деле несет новый документ, рожденный в недрах ведомства Голиковой. В проекте закона сказано, что социальным обслуживанием в нашей стране ежегодно охвачено в той или иной мере около 19 миллионов человек – пожилых людей, инвалидов и семей с детьми, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Однако председатель комитета Совета Федерации по социальной политике Валерий Рязанский в интервью интернет-газете "Взгляд" заявил, что в реальности людей, нуждающихся в социальной помощи, гораздо больше. Сколько конкретно – никто сказать пока не может. Регионы должны провести мониторинг, составить реестр и под него разрабатывать программы помощи.

"В законопроект введено требование паспортизации всех учреждений социального обеспечения, – говорит сенатор. – Надо внести в реестры всех, кто сейчас пользуется системой социальных услуг, чтобы избежать ошибок. Помните, как было с обеспечение жильем участников Великой Отечественной войны? Начали с 20 тысяч, сейчас уже 200 тысяч, а в очереди стоят еще 39 тысяч ветеранов. Это о чем говорит? Да о том, что у нас плохая информированность о том, кто является нуждающимся".

Картина, нарисованная Рязанским, потрясает: после всех якобы реформ, проведенных в социальной сфере, необходима, оказывается, паспортизация учреждений социального обеспечения. Что это значит? У нас потерялись государственные организации? Выросли, как грибы после дождя (причем грибы, видимо, несъедобные), некие никому не известные частные лавочки, занимающиеся соцпомощью? Что еще могло случиться в этой сфере?

На этом фоне меркнет даже вопрос о невозможности подсчитать реальных претендентов на социальную помощь. Понятно, что чиновники каждый раз считают их в свою пользу: надо рапортовать об окончании очередной кампании – количество ветеранов, инвалидов и так далее сразу сокращается до цифры, равной уже охваченным помощью на данный момент. Нужно подавать данные на получение средств для оказания соцпомощи – и количество ее получателей в соответствующих бумагах устремляется к бесконечности, давая возможность составителям документов отщипнуть в свою пользу кусочек побольше.

Вот в этих условиях и предлагается новый законопроект. Как заявила СМИ еще осенью прошлого года автор этого документа, руководитель департамента организации социальной защиты населения Минздрава Ольга Самарина, "закон кардинально не меняет ничего из того, что есть сейчас по факту в системе социального обслуживания, он устанавливает общие правила игры, фиксирует то, что сейчас происходит в России".

Действительно, в пояснительной записке к нему очень много говорится о необходимости разделить функции и полномочия, прописать обязанности, определить стандарты. Одним словом, это закон для бюрократического аппарата, который может руководить процессом оказания социальных услуг. Так, например, "утверждение перечня видов доходов, учитываемых при расчете среднедушевого дохода гражданина (семьи) при определении платы за предоставление социальных услуг" – прерогатива федеральных органов.

А "утверждение размера предельной величины среднедушевого дохода для предоставления социальных услуг за плату и порядка расчета среднедушевого дохода гражданина (семьи) при определении платы за предоставление социальных услуг" входит в компетенцию органов региональных.

Но главное слово в обоих случаях – "плата": социальные услуги в России в большинстве своем становятся платными. Именно такой вывод можно сделать из текста нового закона. При этом в Минздраве честно признают: законопроект с 2013 года позволяет бизнесу участвовать в государственных конкурсах на предоставление социальных услуг и вводит для них единые стандарты. Установлена и норма "платности" – гражданам с доходами выше 1,5 прожиточного минимума за социальные услуги придется платить.

Не будем лукавить: целый ряд социальных услуг стал платным отнюдь не сегодня. Скажем, пенсионерам, живущим отдельно от детей и записавшимся на социальную помощь, продукты из магазина приносят бесплатно, а вот полы моют уже за деньги. Тем не менее, с придыханием говорить, как авторы проекта о повышении "порога платности", как-то странно. Ведь прожиточный минимум, установленный в этом году: на душу населения – 6287 рублей, для трудоспособного населения – 6792 рубля, для пенсионеров – 4961 рубль, для детей – 6076 рублей.

То есть, чтобы получать бесплатную социальную помощь, пенсионеры не должны получать более 7441,5 рубля. Для старушки из нищей глубинки это – шанс. А в Москве, например, прожиточный минимум пенсионера составляет 6213 рублей: наша столица – один из самых дорогих городов мира. Полтора минимума – 9319,5 рубля, минимальная пенсия с городской надбавкой – 12 тысяч рублей. Значит, москвичам бесплатные социальные услуги можно не оказывать вообще?

Авторы законопроекта, защищая свое детище, говорят о региональных различиях в объемах прав граждан на социальное обслуживание, уровнях их реализации, в доступности и качестве предоставления социальных услуг, сохраняющихся на протяжении длительного времени. "Регионы с точки зрения своих возможностей будут устанавливать свои стандарты – но не ниже заявленных Федерацией", – утверждает Самарина. Но ведь для этого стандарты не должны превышать возможности наиболее бедных регионов. Почему никому из чиновников не приходит в голову простая мысль: введение единых стандартов для всех регионов (а мы знаем, как велика разница в их финансовом положении) приведет не к повышению уровня соцобслуживания в бедных дотационных областях, а к понижению его до установленного уровня в богатых самодостаточных регионах.

Наконец, еще один неоднозначный вопрос: проект закона дает право регионам выставлять социальные услуги на госзаказ. Как поясняют в Минздраве, стоимость госзаказа в части коммерческого предложения на конкурс будут устанавливать регионы самостоятельно, а бизнес сам просчитает и решит для себя, выгодно ему или нет. Скажем честно: бизнесу выгодно получить максимальную в каждом конкретном случае прибыль, формы которой могут быть самыми разными. "Если тарифы будут нормальными, будем участвовать в конкурсах", – заявил сразу же после появления законопроекта гендиректор компании "Медсервис плюс" Владислав Зубков. Но ведь нормальный тариф с точки зрения бизнеса и нормальный тариф с точки зрения чиновников – вещи разные.

А еще мы уже слышали заявление руководителя одной из частных патронажных служб о том, что представителям нижних этажей вертикали власти участие предпринимателей в этом социальном механизме не интересно: на просьбу снизить бешеные арендные ставки в обмен на бесплатное обслуживание нескольких человек муниципалитет не реагирует. Конечно, когда будет введен соответствующий госзаказ, когда появятся конкурсы с возможностью откатов, поведение чиновников изменится. Но получателям социальных услуг, особенно платных, легче от этого не станет. Российская система социальной защиты нуждается не в уточнении распределения обязанностей, а в кардинальной реформе. Представленный законопроект к подобной реформе не имеет никакого отношения.