Евпатий Геркусу не враг.

Недавно в дискуссии один из участников, говоря об обитателях ближнего зарубежья, сказал что-то вроде маленькие они, не доросли еще. Кому-то такого рода высокомерие может показаться обидным, несмотря на его обыденность. Но не в этом дело. У меня возникло смутное ощущение, что нечто похожее уже где-то слышал. И вспомнилось.

Как-то в молодости, разговаривая с раненным на войне немолодым немцем, я тоном наследника победы задал какой-то дурацкий и высокомерный вопрос. Он не обиделся, только улыбнулся какой-то умной улыбкой. Не знаю почему, но улыбка запомнилась. Спустя годы понял ее смысл и устыдился. Я присвоил себе тогда право говорить как победитель, таким правом не обладая. Потому что не я ходил в атаки и отступал, не я корчился от боли, получив осколок или пулю, не я бросался в отчаянии на амбразуру, не мне вручали медаль «за отвагу». И не мне смотреть сверху вниз на того, кого победили они. Это право тех и только тех, кто через все это прошел. Но вот от них я как раз и не слышал высокомерных слов.

Национальная кичливость, как мне кажется, сродни этому самозванству. Получается, что человек, взобравшись без спросу на плечи выдающихся соплеменников, смотрит вниз и упивается своим личным величием.

У каждого народа есть имена и события, которыми он гордится.

Так же, кстати, как и те, которых стыдится. Но ведь подвиг Евпатия Коловрата совершил не ты! Так же как и я – не Геркус Мантас. И «Лебединое озеро» написал не ты, и «Братья Карамазовы» - не твое творенье, и фамилия твоя не Вернадский…Так что же дает тебе право считать себя более доблестным, более талантливым, более дальновидным и мудрым? Тебя лично. Потому что твой народ не уполномочил тебя олицетворять его. Как в свое время ветераны не давали мне права выпендриваться перед немцем.

Да, можно и нужно гордиться своей принадлежностью к великому и талантливому народу. Кстати, а какой народ согласен считать себя ничтожным и бесталанным? Но всякое право предполагает и обязанность. Например, всякий раз, когда захочется взглянуть свысока, задавать себе вопрос: а каково мое участие в величии моего народа? Что я сделал такого, за что окружающие, будут уважать мой народ? Ну, и меня, как его частичку. Возможно, честный ответ спустил бы с плеч великих на землю. Жаль только, что редко возникает вопрос, и еще реже на него дается честный ответ.

А Евпатий с Геркусом, я думаю, нашли бы общий язык. Потому что нормальные были мужики, не о собственном величии думали, а о своем народе.