«Центробаба»

Нынче все как один говорят об отсталости России от передового Запада: ни гражданского общества у нас нет, ни правого государства, ни даже завалящего феминизма, без которого нет ни гражданского общества, ни правого государства. 
А я так скажу: мифы все это. 
Поговорим же о феминизме как об источнике и составной части гражданского общества и тесте на его демократичность. 
Феминизм, как известно, бывает разный: социалистический, анархический, марксистский, либеральный, индивидуалистический, экзистенциальный, сепаратистский, психоаналитический, ролевой, сексуально-либеральный, лесбийский, радикальный, «пушистый», постмодернистский, французский, «чёрный» и даже мужской. 
Но так глубоко мы углубляться не будем. Отметим лишь, что возник феминизм на Западе в XVIII веке, первоначально в Северной Америке (в период войны за независимость 1775–1783 гг.) а потом во Франции, во время Великой французской революции. 
А на Руси когда? 
С 1725 по 1796 год (с небольшими перерывами) правили в России царицы-императрицы. Дамы. Задолго до американской сепаратистской войны и французской бузы, которая до сих пор всё никак завершиться не может. И правили они семьдесят с лишком лет – почти столько же, сколько большевики-коммунисты, но с той лишь разницей, что царицы передали свое дело в надёжные мужские руки, а коммунисты всё наследие царское, да и своё собственное, профукали. 

Вот такой был в России феминизм. Круче некуда. И хозяйство феминистское множилось и губерниями прирастало. Нет, конечно, прекрасный пол и в Европах правил, но в виде исключения, и не семьдесят же лет подряд…
Пойдем дальше. На Западе что: Роза и Клара, да борьба за эмансипацию. А в России? «Долой стыд!» Равноправие, говорите? А женский батальон поручика Бочкаревой, это вам как, хиханьки да хаханьки? А февральско-мартовскую бузу кто начал? Опять же жрицы любви. Вышли они 8 марта первыми на демонстрацию и всем своим видом бесстыжим войско распропагандировали. А уж за ними и уголовный элемент подтянулся, а уж после и прочий – демократический и либеральный.
А Коллонтай? Это суфражистки уравнения в правах требовали, а у нас Коллонтай «Центробабой» заведовала и послом была. А много ли на Западе дам-послиц? Да ни единой.
А какие книжки нравоучительно-революционные Александра Михайловна писала! Взять хоть «Любовь пчел трудовых». Вот из книжки:
«…Ольга Сергеевна Веселовская оказалась более революционной в области половых чувств и более радикальной по части ломки половых нравов.
Она по любви сошлась с революционером-марксистом. Под его влиянием стала большевичкой. А затем её потянуло к радикалу инженеру М., тоже женатому. Любовные чувства Ольги Сергеевны к обоим мужчинам были столь сильны, что она жила половой жизнью то с одним, то с другим. Причем инженер не оставлял половой связи и со своей женой. Так все четверо и канителились, пока всех разделила революция 1905 года. Инженер остался при законной супруге, а Ольга Сергеевна (на руках с дочкой от инженера) бросила инженера и своего «Константина». За границей Ольга Сергеевна сошлась с третьим, с товарищем Рябковым. Они поселились в Москве. И взяли к себе дочку Ольги Сергеевны – Женю. А Женя уже стала «взрослой».
Жене 20 лет. Она тоже большевичка. Но в области половых чувств и половых нравов она перещеголяла не только бабушку, но и маму. Она ухитрилась пристроиться в качестве жены к супругу своей мамаши – к товарищу Рябову, и одновременно жила половой жизнью с секретарем комсомольского парткома, с товарищем Герасимовым. И всех трех любила – и товарища Рябкова, и товарища Герасимова, и товарища маму.
Когда Ольга Сергеевна спросила Женю, от кого она забеременела, то бедная девочка не могла и сама толком определить: не то от товарища Рябкова, не то от товарища Герасимова. Так и ответила: не знаю!..
В результате третья половая драма. И третье разрешение половой проблемы. На чьей же стороне правда? За кем пойдет наша современная молодежь?..» Писательница Коллонтай после беседы с Женей дает такое разрешение вопроса: «Я остаюсь посреди комнаты и ищу ответа на вопрос: на чьей стороне будущая правда? Правда нового класса, с новыми чувствами, новыми понятиями, новыми усмотрениями? А за дверью слышится молодой смех Жени и ее бодрый голосок…»
В этих последних словах чрезвычайно тонко, едва уловимо, но все же отчетливо подчеркнуто, на чьей стороне «правда нового класса», и по какому пути следует идти новым поколениям при перестройке половых отношений.
Ценность этих слов чрезвычайного и полномочного посла СССР не в художественной гравировке и не в морализующей проповеди автора, а в том, что Коллонтай, не мудрствуя лукаво, в некоторых местах рассказов дает поразительно точное отображение советско-партийного быта. После той клеветы, пошлости и грязи, которыми размалевывали наш быт Пильняки, Эренбурги, Никитины и прочие, отдельные картинки и сценки рассказов Коллонтай невольно приковывают внимание читателя своей простотой, искренностью и художественной правдой. В этом заслуга автора и некоторое оправдание появления книги на художественном рынке.
Да «у женщины всегда есть выбор: феминизм или мазохизм». И подпись: Коллонтай.