Гамбург - 1943

Поздним вечером в избу постучали. На пороге стоял полицай. Немцы этого полицая недолго выбирали. Офицер ткнул пальцем в толпу, ближнего мужичка силком вытащили и одели повязку на единственную руку. А все равно наши потом расстреляли, хотя крови на нем не было. Полицай мялся в дверях: – Хозяйка, нужно отдать ягненка или ярочку - немцы приказали забрать с каждой семьи по ребенку…. Из всех детей только старшая Настя проходила по возрасту. Семейный совет решил так: девочку отправлять нельзя, поедет единственный сын Коля. Парень он физически крепкий и развитой, припишет годик, никто не заметит. На следующий день под вой и причитания подводы с детьми ушли на железнодорожную станцию.

Дорога в Германию была тяжелой. Плохое питание, теснота и духота закрытых вагонов сделали свое дело, начались массовые заболевания. На сортировочном пункте Николай тяжело заболел, все тело покрыли гнойные нарывы. От расстрела спас немецкий врач. Он дал мазь и порошки, приказал терпеть и никому не показывать раны. Через несколько дней лекарство подействовало, язвы затянулись.

Немцы формировали группы и распределяли их по всей территории Германии. Николая отправили в Гамбург. Судя по характеру работ, эта группа поступила в распоряжение администрации. В основном занимались разборкой завалов после бомбежек и уборкой улиц. Иногда посылали на заводы и аэродром. Группой руководил немец, назовем его Шварц. Шварц был из бедной рабочей семьи. По состоянию здоровья он не попал в действующую армию и относился к русским довольно хорошо. По возможности, Шварц покупал дешевые продукты и подкармливал своих рабочих. В других группах, кроме русских, были поляки, но не всем так повезло с «капо». Жили в бараке на краю города, в Хорбурге (?), кормили какой-то мутной баландой и хлебом, аккуратно порезанным на прозрачные ломтики. Порядки были не привычными. Например, вдоль дорог росли яблони. Яблоки падали на землю и гнили, но за попытку поднять яблоко жестоко избивали.

С 1943 года налеты союзной авиации начали наносить серьезный урон. Гражданское население люто ненавидело американских летчиков. Несколько пленных экипажей были буквально разорваны толпой и Гамбург подвергли жесточайшей бомбежке. После огненного смерча значительная часть города была уничтожена, а центр полностью разрушен. Одна из тяжелых авиационных бомб насквозь пробила перекрытия банка и взорвалась глубоко под землей, вблизи защищенного хранилища. Здание обрушилось.

 

Улицы Гамбурга после огненного смерча.

Первых на расчистку завалов отправляли восточных рабочих. Немцы старались близко не подходить – боялись обвалов и неразорвавшихся бомб. Разбирая куски бетона, Николай обнаружил глубокий лаз, пролез туда и оказался в полуразрушенном помещении. Свод этого помещения сохранился, а прямо на полу валялись мешки, полные рейхсмарок. Он перетащил часть мешков в укромное место и спрятал. Вначале Николай взял с собой только несколько крупных купюр, а после работы отозвал Шварца и отдал ему деньги. Следующий день стал праздником. Шварц принес настоящее масло, а не маргарин и настоящий сахар, а не сахарин. Постоянно носить марки было опасно, лучше сразу отдать часть найденной суммы. Когда Шварц увидел мешки, с ним случилась истерика: упал на землю, стал обнимать ноги и целовать руки Николая. До конца войны Шварц снабжал группу натуральными продуктами и сигаретами. Немецкие сигареты были плохого качества: бумага, пропитанная никотином. Шнапс и пиво никто в группе не пил, таких привычек у молодежи тогда не было…

Гамбург освободили войска Монтгомери, потом он вошел в английскую зону контроля. Один из офицеров официально предложил принять американское гражданство (нужно было только поставить подписи) и предупредил, что возвращаться в Россию нельзя: расстрел или Сибирь…. К американцам сохранил теплое отношение. Отпускать его не хотели, но уговоры не подействовали. Часть марок Николай сдал в немецкий банк, собрал два больших чемодана: один набил марками, второй подарками для сестер и матери,- и стал пробираться на Родину.

С американской стороны моста через Эльбу проверок не было, с Советской стороны стоял отряд автоматчиков. На берегу росла гора из конфискованных чемоданов и мешков. Николай дошел до средины моста, немного постоял, подумал, потом медленно снял пиджак, снял с рук и ног швейцарские часы (подарки для отца и родственников) и бросил все это в Эльбу, потом бросил в воду чемодан с марками и, наконец, с большим сожалением, последний чемодан, забитый отрезами тканей…

 

Такие мосты через Эльбу строили американцы.

Подачку от правительства Германии отец не получил и доказывать свое пребывание там не собирался. Умер в 1997 году. Несколько лет назад я получил письмо от одного из немецких банков с просьбой подтвердить наличие родственника Лебедева Н.Т., работавшего в Гамбурге в конце войны. Отвечать не стал.