Я хочу защитить память о прошлом.

Этот рассказ я уже публиковала в  этом ресурсе в ноябре 2011 года. Но, помня свое обещание Ирине К., увидев как яростно снова навязывается" идея пересмотра и опошления героических страниц прошлого, как поливают помоями тех, кто уже не ответит ..я решилась тогда просто рассказать о двух воинах Великой Отечественной войны.

 

Много лет назад у нас зашел спор о  ментальности. Приехавший  из-за границы приятель, вдруг, сказал: "А ментальность у нас такая - разрушать до пепла, потом героически строить, потом ценой не человеческого напряжения  жить на стройке. Но когда стройка почти завершена, жизнь начинает налаживаться - появляется  зуд разрушения, самобичевания, поисков черных сторон в прошлом. Вот смотрите - только что сделали новые  фонари в парке - какая красота! Через неделю - половина разбита. Высота - 7 метров. Это же какое тупое разрушительное начало надо иметь в себе, чтобы добросить камни на такую высоту, ведь попали не с одного раза, раз десять забрасывали... А в Гамбурге фонари даже решеткой не закрыты защитной - только  "зонтики" от града, и покрыты эти фонари уже окислами зелеными, стекла стоят по ..30 лет..

 

Я задумалась. Он прав. Огромная история страны. Разные страницы. Одна из них - прошедшая война, которая только начала уходить в прошлое. И началось..фильмы о кровавых солдатах, , насильниках... дерьмо полезло, нет полилось на память тех, кто давно уже голоса не имеет и себя , Родину свою, друзей и однополчан - не защитит, не закричит:  "Да знал бы, сидел бы на печи, потомки!!!!"

В моем рассказе нет придуманного. Это просто жизнь двух людей, 35 лет рядом - от знакомства юной девочки и молодого офицера до их смерти. Обычные люди.  Война, знакомство, свадьба, дети, внуки, - жизнь-смерть. Вот мой рассказ.

 

    1942 год. Гудермес. В дом рабочего -железнодорожника на постой определили старшего лейтенанта. У него красовались медаль и орден. За финскую.

     Младший сын хозяев утонул на барже с нескольким сотнями курсантов на Ладоге. Горе было очень свежо. Старший сын погиб перед войной: сенокосилка покалечила насмерть.  Осталась у хозяев дочка - Наденька, ей исполнилось 16 лет. Хороша была, певунья, утешение родителей, их отрада. Артисткой хотела стать, была чем-то похожа на Серову.

     Только неделю красивый блондин и балагур, 25-летний Дмитрий прожил в доме родителей Наденьки. .вечерами собирались пить  чай, оте3ц Наденьки угощал домашним вином, офицер угощал сгущенкой, тушенкой и немудреными продуктами из пайка, рассказывал скупо, но интересно о финской, о новой войне. Потом все пели протяжные казачьи песни. Война куда-то отступала. Семь дней.  Много ли нужно для симпатии двух молодых людей? Пробежала искорка между Надей и Димой. Через неделю часть Димы отправлялась дальше. Произошло объяснение в любви. Надя  плакала. Он пообещал вернуться  живым и здоровым к ней и..скорую победу. И попросил ждать.

       Прошел месяц. Писем не было. Она исправно писала письма, часть которых возвращалась назад. Она жадно слушала новости, пытаясь понять - где он может быть сейчас. Через три месяца она, оставив записку родителям, сбежала на фронт. Искать своего Диму. Приписала себе  годы, сказала, что документы потеряла при бомбежке. Обычная история в те времена. Пошла в школу связистов,  в начал 1943 года попала в действующею армию. Так началась ее личная военная дорога.

        Она писала по-прежнему, свои письма. Однажды Дима ей ответил. В письме было много слов нежности, любви, удивления ее поступком. Дима был в окружении, потом в госпитале, вернулся в часть, где его нашло  письмо Нади.

     Оба они воевали, писали письма друг другу - обо всем, шел непрерывный разговор. Она воевала в 1-м Белорусском, он - на Северо_Кавказском, потом в 1-м Украинском. Встретились они в первый раз в 1944 году, случайно. Она после ранения была в госпитале, возвращалась в часть, увидела его на станции. Свидание было минут 20. И снова- каждый в свои части... В 1945 году в Берлине они встретились второй раз и 8 мая 1945 года Дима и Надя стали мужем  и женой. Брак зарегистрировал комполка  Нади. Два полка праздновали свадьбу, победу,  жизнь, верность.

    Ее демобилизовали  и отправили на Родину по приказу. Она, тайком, прячась под  полками в вагоне, вернулась. Если бы попалась - пошла бы под трибунал, под суд.

Повинилась после возвращения начальству мужа. Поняли, Пожалели. Простили. Приняли на работу вольнонаемной.

 

    В конце 1945 года он привез свою беременную жену из Германии к новому месту службы - в Вильнюс. В 1946 году родился первенец, в 1954 - второй сын.

   Она любила своего Диму. Светилась, словно изнутри. Часто смеялась. У нее был красивый и заразительный смех. Пела-напевала

при  выполнении  даже самой скучной работы свои любимые казачьи песни. Голос у нее был бархатный, глубокий. Митю своего и двух сыновей баловала-лелеяла. Дом их был уютен, в нем любили праздники и гостей. Часто собирались однополчане, шли воспоминания, были и слезы и поминальные тосты. А были  и смешные истории, одна из них потом стала байкой для внучки - чтобы засыпала быстрее. Как комполка по одной портянке приказал намотать, а приехавший генерал поглядел на ноги, в портянках у пары человек, в пример комполка ставил долго...

    Она шила своим мальчикам карнавальные костюмы, в которых их фотографировали у елки на Новый год. Фотографии теперь в  домашнем альбоме одного из сыновей  хранятся. Только пожелтели от времени. Она готовила  шашлыки в духовке - их так любил Дима. Называла его Митей, а когда гневалась-сердилась - "Митяй-разгильдяй". Однажды он сказал ей: "Надюшечка, какая же ты мастерица. Всякие пироги пекла, а вот с черемухой - ни разу." На следующий день пироги с черемухой  были на столе.

     Когда она уезжала на море с мальчиками, а он не мог поехать с ними, она писала ему  в открытках о делах. Все  надписи начинались одинаково: "Мой любимый Митя!" Перед их возвращением он драил  квартиру, натирал полы мастикой, варил большущую  кастрюлю борща, делал картошку с тушенкой, самое  ее любимое блюдо - память о Гудермесе и военных годах. И ОБЯЗАТЕЛЬНО на столе стояла ваза с цветами и бутылка "Шампанского", два хрустальных бокала, привезенные из Германии, бережно хранимые в  семье. Со свадьбы. Из Германии.

     Она умерла в 1976 году, когда ее догнала контузия, полученная  на фронте. Бомбардировка была страшной, девушка там впервые увидела, как горит и плавится металл. Надя долго лежала в госпитале, очень болела голова, шумело в ушах, не было координации. После  выписки Надя снова ушла  на фронт. Там был Дима. Митя. Там она его будет искать. Эта боль потом возвращалась до самой смерти, она закрывалась в темной комнате, Дима клал ей мокрое полотенце, вызывал скорую, делали уколы. Дима  тихонько делал домашние дела.

       Опухоль мозга. Надюшечка "сгорела" очень быстро. Митя  тихо плакал долго-долго. А потом сказал: в память мамы дом будет таким как при ней. Научился печь пироги, готовить шашлычки в духовке,  духовитую солянку. Когда сыновья приезжали в отчий дом - улыбающаяся мама  смотрела на них со стены. В платье с кружевным воротничком и кокетливо надвинутой шляпке. Дом был такой, как при маме. Пахло пирогами, на столе  была крахмальная скатерть. Митя умер в 1996 году. Последними словами его были слова любви к Дюшечке.

    Большая коробка с орденами и медалями, крохотный самодельный альбомчик - 1941-1945. Дюша его делала в 50-е годы, собрала все фотографии, наклеила на желтый картон и  подписала каждую.. 1941,,,1942...1943  ...1944, 1945...9 мая 1945.. октябрь 1945 "Ждем наследника"..последняя в этом альбомчике. Потом был уже другой альбом, большой  с черно-белыми фотографиями. И везде - они смотрят друг на друга с нежностью, везде - счастливые.

    Первенец стал полярным исследователем. Он умер внезапно, после  возвращения с зимовки в Антарктиде,  он был замечательным мужем, отцом, сыном, братом...

    Мои дочери знают историю бабушки и дедушки из рассказов своего отца, второго сына. И перелистывают альбомы с пожелтевшими фотографиями, сделанные  фронтовыми "лейками", послевоенные фотографии.  А с фотографий на них смотрят счастливые лица  Дюшечки и Мити...

 

 Вечная слава Вам, прошедшие войну - живым и мертвым.!