"Гостья трёх островов". Часть 2.

На модерации Отложенный

Я, ежели уж чем-нибудь угрожаю, то непременно исполню. Вот погрозилась подборку из второй части перепечатать, - и вот вам!.. Эта часть называется"Новая Земля".

 

           * * * * *

Со всей моей болью, со всеми грехами

Я в тундре укроюсь - и нет меня в мире.

Не то, что в столицах. Попробуйте сами

Вот так затеряться в казённой квартире.

 

В квартире казённой, звонками пронзённой,

Страшней, чем в палатке моей занесённой -

Под белой горою, средь тундры бескрайней,

Где небо играет огнями сияний.

         (1993)

          * * * * *

* * * * *

Гнев бури веселит меня:

Пускай беснуется - я дома;

Среди вселенского содома

Я спасена - я у огня.

 

Сквозь звуки мрачных песнопений,

Сквозь вопли адских голосов,

Я слышу тиканье часов

И ангельский полёт мгновений.

 

Такая тишь в моей душе,

И глубина во мне такая,

Что я до дна и не ныряю:

Боюсь не вынырнуть уже.

                    (1993)

* * * * *

Этот ветер - матёрый. От такого в палатке укрыться -

Всё равно, что от пули пытаться закрыться ладошкой...

Не завидую, братцы, оленю, не завидую птице;

Мне бы лучше хотелось стать домашней заслуженной кошкой.

 

Ветер птицу ломает, он к земле прижимает оленя;

Человека в снегах похоронит и засыплет порошей;

Ну, а кошка, та может забыться в задумчивой лени

И, прищурясь в огонь, вдохновенно мечтать о хорошем.

 

Суть прогресса не в том ли, чтоб усвоить кошачьи повадки

И на вызов стихий отвечать философским презреньем?

А какое, скажите, вдохновенье - в дырявой палатке;

Ну какое, к чертям, на ветру может быть вдохновенье?..

                         (1993)

* * * * *

... И вспыхнуло сияние!... Сначала

Столб света пробежал, потом волна;

Потом раскрылась неба глубина -

И светомузыка над тундрой зазвучала.

 

Меняются местами сто огней,

Играют в кошки-мышки, в третий-лишний...

Там, высоко, коснулся струн Всевышний, -

И отозвалась музыка во мне...

 

Олень закинул на спину рога

И голову поднял, чтоб лучше слушать;

Сова забыла лемминга докушать;

Песец не стал преследовать врага.

 

Он пёсью мордочку свою задрал - и сел

На лапы задние, как белая собака...

И длилось это два часа, однако;

И без дыхания внимали все...

             (1999)

* * * * *

Сто разных жизней прожила;

Сто образов переменила;

Сто Рубиконов перешла;

Сто сотен мостиков сожгла, -

И столько всякого забыла!..

 

Живу отшельницей. Отсель

Я, в отселеньи, в удаленьи

Сто раз сменила угол зренья

На тысячи моих потерь.

 

Передо мной века... снега...

Белым-бело от белых пятен.

Ласкает нервный слух пурга;

И дым слоистый табака,

Как дым отечества, приятен...

            (1999)

* * * * *

Как озверевший, восстав, санкюлот,

Выкатив бельма и в рамы вцепившись,

С рёвом трясёт их, на стёкла плюёт,

В двери колотит, сигает по крыше -

 

Ветер в холщёвых лохмотьях своих...

Я засыпала под эти угрозы,

Гладила кошку и пряталась в грёзы...

Я просыпаюсь - а он не утих.

 

"Что ж", - говорю себе, - "Это зима.

Это зима, это общее бремя.

Это тягучее, долгое время

Впало в истерику, сходит с ума...

Это зима. Пострадаем со всеми..."

           (1999)

Тема зверя, хозяина тундры,

Замирает. Неспешное утро

Гасит звёзды одну за другой.

Стая ангелов светлокудрых

Пролетает над горной грядой,

И на крыльях их - свет перламутра.

 

Белизною своей безмятежной

День ответил сиянью небес.

Где-то в сердце пустыни безбрежной

Звук родился глубокий и нежный -

Си бемоль. До диез.

 

На востоке чуть видная алость

Проявилась, но не состоялась -

И угасла. И ветер дохнул.
И позёмка по тундре промчалась,

Издавая таинственный гул.

 

Ветер креп. Понемногу смеркалось.

Синева захлебнулась в снегу...

Это с лёжки пурга поднималась...

 

Я поставлю в окошке свечу,

В чёрно-белую ночь посвечу.

Может, слабому свету поверя,

 

Одолеет проклятую ночь

Тот, кому ещё можно помочь, -

И спасётся от белого зверя...

(1999)

* * * * *

Безветренная ночь. От звона тишины,

Наверное, оглохнуть неизбежно,

Когда б не хор собачий в честь Луны,

Плывущей в синем небе безмятежно.

 

Лунопоклонники, так страстно, горячо

Собаки молятся среди снегов и стужи;

Но это где-то далеко, снаружи;

А в доме тихо. Ходики не в счёт.

 

Уснуть... но тишина - как тысячи цикад,

И сердце, точно молот отдалённый...

А лунный диск блестит сквозь лёд оконный;

И ветра нет... и ходики стучат...

       (1999)

* * * * *

Спой мне песню, мой мурлыка.

Нам тепло, как мышкам в норке.

Мне приснится земляника

На полянке, на пригорке;

Лепет листьев в синеве;

Пятна солнца на траве;

Голос маленькой синички - там, в берёзовой листве...

 

Спой мне песню, мой пушистый.

Ночь долга, зима длинна.

Стёкла в окнах серебристы -

Там, наверное, луна.

Снег блестит, луна плывёт;

На озёрах толстый лёд;

Звёзд полно; а между ними, чуть пониже, самолёт.

 

Самолёт летит над ночью.

Пассажиры в креслах спят;

А не спящим трудно очень:

Закурить они хотят.
Потерпите там, друзья:

На лету курить нельзя -

Стюардессы запрещают, нежно пальчиком грозя.

 

Ну, а я - прости, мурлыка -

Закурю ещё одну.

Для тебя, конечно, дико;

Я ж иначе не усну.

Я корю себя сама;

Я строга к себе весьма;

Но одну ещё, пожалуй: проняла меня зима...

     (1999)

* * * * *

В набитом звёздами мешке

И месяц есть. И он сияет.

И он сияньем заливает

Весь снег и горы вдалеке.

И он блестит. И снег блестит,

И всеми блёстками искрится;

И вон - моя собака мчится,

По снегу синему летит.

И вот - и лапы мне на грудь;

И пар валит из красной пасти;

И вся полна собачьим счастьем;

И хочет в нос меня лизнуть.

(1999)

* * * * *

Среди блеска и мороза синей ночи я стою -

На изгибе, на изломе, на подъёме, на краю.

 

А луна взлетает к звёздам, и она, как птица-Жар;

И вокруг неё сиянье, будто тонкий белый пар.

 

И вокруг неё сиянье, а вокруг меня снега;

И дома в снегах пасутся; их антены, как рога.

 

Я пасу их под луною, от мороза берегу -

Среди звёзд, в пространствах ночи, на пустынном берегу...

       (1999)

* * * * *

Роме Садулла

Звёздные дни Заполярья, полновесные луны, искры в синем скрипучем снегу.

Празднуют свадьбу собаки, грызясь, клочья шерсти теряя и взлаивая на бегу.

 

Саночки бросил ребёнок, в ярких варежках руки расставил, за свадьбой собачьей следит.

У него в этой стае знакомый, кличкой Бобик, он очень хороший; неужели ж не он победит?

 

Дома есть тоже собачка, есть и котик, - пушистый, мурлычет, по утрам залезает в постель...

Снег под луною пронёсся по тундре позёмкой широкой; поднимается ветер; метель...

 

Ах, уроки ещё не готовы, и суп надо съесть, а сгущёнку не трогать; и вообще неохота домой...

Хорошо бы пурга: отменили б занятия в школе; дай пургу, я прошу, ты же можешь, милый Господи, Боже ж ты мой!

       (2000)

* * * * *

За что я так люблю кота?

За то, что он - душа живая,

Душа живая, мне родная

В сверхсовершенном мире льда.

 

За тельце тёплое в меху;

За то, что он, стянув сосиску,

Клянётся мне, как на духу,

Что и не подходил к ней близко.

 

За то, что он, разбив стакан

И будучи за то наказан,

Полдня не вылезал, зараза,

Сидел, забившись под диван.

 

Что он пришёл меня простить;

Мурлычет, милый, глазки щурит;

За то, что, хоть он сам не курит,

Но не спешит меня судить.

 

За то, что мы совсем одни,

Когда подходит вечер грозно,

Когда в окне черно, морозно,

И вечные горят огни...

(2000)

* * * * *

Домик мой - слепой и тёмный;

А пурга - как в море волны.

Мы в ночи летим стемглав,

Уши в ужасе прижав.

 

Лучше б ты себя, однако,

Вёл, как мудрая собака:

Вырыл ямку, лёг в снега -

Заметай меня, пурга!

 

Вырастай, курган-сугроб,

Выше, выше, хоть до неба...

"Я б тогда и домом не был;

Был бы я не дом, а гроб.

 

Нет, я дом! Внутри меня -

Искра вечного огня.

Я несу её в пургу;

Лечь и сдаться не могу!"

(2001)

* * * * *

Как тянулся бесконечно день без света и тепла,

С визгом вьюги за стеною и капризами кота:

Он не хочет супа, каши, и тушёнка не мила;

Рыбки ждёт, гурман проклятый, в доме денег ни черта!..

 

Да уж, нынче, говорю я,

Горько-солоно пришлось...

Свечка бледная, горюя,

Слабо смаргивала воск.

 

Одеяла не спасали;

Пар струился изо рта;

Из-под кресла долетали

Злые жалобы кота...

 

Уронив тоску в ладони,

На свечу смотрю, грустя.

Мысли мечутся в агонии;

Сердце плачет, как дитя...

 

Вдруг, уже почти что ночью, наконец-то дали свет!

Вспыхнула звезда надежды - то есть, лампочка зажглась;

Засияла, засмеялась, посылая всем привет,

Всех лаская, всем прощая беспорядок наш и грязь!..

 

Задышали батареи;

Всё устойчиво опять;

Дом теплее, мир добрее;

Кот пошёл тушёнку жрать;

 

Вьюга радостно завыла,

Залепив в окно снежком...

Только свечка всё грустила,

Всё кивала огоньком...

   (2001)

* * * * *

Январь

Свет растёт, день за днём раздвигая ладонями стены

Полной звёзд черноты; и всё глубже, всё шире проём

В синеву, где, прикрытое облачным белым крылом,

Пламенеет, пульсирует жаркое сердце Вселенной.

 

Намекнув нам на вечную ночь, отступает зима,

Отползает зима, волоча по сугробам метели...

Но ещё не остыла зола от рождественской ели;

Но ещё не согрелись настывшие наши дома;

 

Но ещё, но пока... Но пора, но восток уже ал;

Уже розовый свет разливается в полдень по снегу;

Уже хочется ворот дохи распахнуть человеку,

И влечёт его воля, и дом ему кажется мал...

                  (2001)

* * * * *

Ветер дует восточный; но сегодня - нестрашный, несильный.

Высь чиста, лишь позёмка по тундре широкой струится.

Акварельное солнце в играющей искрами сини

Намекает, что скоро возвратятся пропавшие птицы.

 

Прилетят эти пуночки, эти тёплые ангелы лета.

Кто не верит -  верю; я даже не верю, а знаю.

Вот однажды проснусь и услышу: чирикают где-то;

Рапортуют морзянкой о прибытии Богу и раю.

 

Скажет "Понял!" привратник и доложет наверх; и по взмаху

Голубого платочка раскроет пошире ворота.

С шумом, с кряканьем, с гоготом, на собак нагоняющим страху,

Птицы с места рвануться, расправляя крыла для полёта.

 

Я уже различаю каким-то таинственным слухом

За шуршаньем метели голоса призабытые птичьи...

А детишки в раю будут долго гоняться за пухом

И меняться друг с другом своей невесомой добычей...

       (2000)

* * * * *

Сегодня, в марте, снег восстал.

Он небо разорвал на полосы.

Сугроба снежного оскал

И шевелящиеся волосы

 

В окне промёрзлого жилья,

Где стойко, защищаясь книгами

И дорогими фотоликами,

Держу свою осаду я.

 

Мне страшно? Нет, я не боюсь.

Пурга трубит, да я не слушаю.
Я говорю с родными душами,

Воспоминаньями молюсь...

 (2000)

* * * * *

К ночи стих надоедливый ветер;

Прилегла и угасла пурга...

Ночью слнце задумчивей светит,

И туманней белеют снега.

 

Я всхожу по сугробу на крышу.

Хорошо-то, когда не метёт!

Где-то майскую пуночку слышу;

Наблюдаю гусей перелёт.

 

Тихо-тихо, собаки не лают;

Солнце тёплое, холод ослаб.

И сосульки водичку роняют;

"Кап-да-кап, - говорят, - кап-да-кап"...

       (2000)

* * * * *

А пока я пью свой кофе, притворяясь старой-мудрой,

Там, снаружи, гений-солнце плавит снег, плывёт над тундрой.

 

В тёплых мхах проснулась ива, вот сейчас раскроет почки.

Птицы складывают гнёзда под защитой каждой кочки.

 

У песцов в норе щенята поднимаются на ножки;

И весенние олени обалдели от кормёжки...

 

За окном промчались гуси; ах, скрываются из виду...

Гуси-гуси, подождите, я сейчас наружу выйду!

 

Только сапоги надену, прихвачу краюху хлеба, -

И вперйд, навстречу лету, под сияющее небо!..

(2000)

* * * * *

Открывают озёра синий взор. О великое счастье -

Оживать, вспоминать и, дивясь, узнавать, понимать!...

Исхудалые сопки непередаваемой масти

Припадают к воде, и она их ласкает, как мать.

 

А над ними - отцовское небо, отцовское солнце...

Гуси, пуночки, чайки - я всех поздравляю с весной!..

Головёнку задрав, как ребёнок, цветочек смеётся -

Надо мною, наверно, смеётся дитя, надо мной...

(2000)

* * * * *

Боже мой, какое утро!

Как привольно тучка дышит;

Как чудесно пахнет тундра,

Как хохочет дождь на крыше!..

 

Из котёнка котик вырос;

Пёсик вырос из щенка.

Эти капли, эта сырость

Им в диковинку пока.

 

Ничего им не понятно -

Что так пахнет, что там льёт...

"Непонятно, но приятно!" -

Замечают пёс и кот.

 

Я сказала: "То ли будет!

Дождик сгонит все снега,

Позабудется пурга,

Ветер лужицы остудит.

 

Станут твёрдыми дороги,

Расцветут вокруг цветы;

И средь этой красоты

Будем мы гулять, как боги!"

(2000)

* * * * *

Ну, штурман-календарь, где мы теперь живём?

Где оказались мы с моим жильём,

С собаками моими и котами?

Какие небеса кружат над нами?..

 

Июль. Остатки снега. Аромат

Цветущей тундры. Все наружу, звери!

Забудем наши страхи и потери.

Вот наш Эдем, доплыли: Арарат.

 

Земля лиловая. Земля цветёт;

Вздымая километр за километром,

Она вздыхает тёплым, влажным ветром

И каждою травинкой воду пьёт.

 

А выше, звери, выше - небо. Там

Клубятся облака. Они сквозят и тают.

Их все озёра тундры отражают;

Все, все озёра тундры, вся вода!...

(2000)

* * * * *

* * * * *

Я вне всего, что есть. Вне времени.

Вне суеты. Вне рода-племени.

 

Давным-давно, в начале лет,

Всё это было. Нынче - нет.

 

Цена свободы высока...

Пространство... тени... облака...

      (2000)