"99 пенсов" цикл "Русские расказки"

Девяносто девять пенсов

   Сэр Эндрю Кларк Шестой  пребывал в крайней степени раздражения.  На совете директоров Кампании было решено:  кто-то должен лететь в Москву. И  этот кто-то – по обоюдному мнению Синдиката Дряхлых Белых  Воротничков – почему-то должен был быть именно он. Как самый младший партнер, да, сэр!

    Сэр Эндрю Кларк Шестой на протяжении  всех своих неполных тридцати шести  лет, ни разу не перемещался в сторону  Востока. Запад казался ему гораздо надежнее  и обходительнее.  Что же касается России, то жизнь на этом далеком континенте казалась сэру Эндрю примерно такой же опасной, как пребывание в диких джунглях или в заснеженных краях вечной мерзлоты. А скорее - и то и другое вперемешку. Понаслышке он знал, что в Москве по улицам бродят медведи в ушанках, с водкой и  гармошками, и даже фамилия нынешнего предводителя тамошних аборигенов – Медведев.

   Несчастья повалились на сэра Эндрю, словно из рога изобилия с той поры, как его папаша - Сэр Эндрю Кларк  Пятый  проиграл в покер все наследство предыдущих поколений подчистую, и, не оставив сыну ничего кроме титула и долгов, отправился вслед за теми, кто  это наследство упорно  наживал многолетними биржевыми  махинациями. А посему, Сэр Эндрю Кларк Шестой, баронет и эсквайр, в прошлом - баловень судьбы, а ныне всего лишь человек, не имеющий даже личного дворецкого, вынужден был ежедневно посещать службу, да еще и подчиняться дурацким указаниям Синдиката Дряхлых Белых Воротничков.

   Чертыхаясь  на чем свет стоит, Сэр Эндрю Кларк Шестой вытащил на свет божий ничем не примечательный темно-синий чемодан и начал собираться в дорогу.

      Алка дрожащими руками  напряженно выгребала из карманов завалявшуюся там лондонскую мелочь.И терзало ее жуткое похмелье после празднования «Последнего Дня Отпуска В Англии».  Деньги были профуканы все, абсолютно - «апсалютли», как тут в Британии говорят. Пересчитав гроши, Алка решила не унывать. На кофе и завтрак в аэропорту хватит, выпивку в самолете бесплатно подают, а в родной  Москве можно снова настрелять денег в долг и спокойно отмечать «Первый День Прибытия После Отпуска В Англии».

     Чемодан был тяжел, словно набит кирпичами, а голова казалась наполненной шипами кактуса. Стоя в  аэропорту Хитроу в очереди на регистрацию, Алка считала минуты, когда можно будет, наконец, добраться до заветного прилавка с «кофиём».  Впереди меланхолично читал газету моложавый «инглиш». Такого с нашими не спутаешь: прилизанный, причесанный, в светло-серо-жемчужном верблюжьем пальто и шарфике в тон, а главное - в белых замшевых ботинках! Во, кретин, думала  Алка, вяло разглядывая мужика, это в Москву-то, да, в межсезонье, в нашу грязищу и слякоть... Плакали твои ботиночки... Бросив взгляд  на багаж британского чудака, состоявший из одного единственного чемодана,  Алка заметила симпатичный оранжевый замочек и встрепенулась: замочек-то! Несколько дней назад она приобрела хорошенький  блестящий никелированный замочек для багажа в популярном среди ее зарубежных подруг магазине «99 пенсов». Не очень доверяя товарам китайского производства даже здесь, в Англии, Алка все же пошла на поводу -  местные подруги уверяли ее, что «Китай для Англии - это совсем не то, что Китай для вашей России». И снисходительно  так улыбались. И Алка решила: ладно. Замочек пусть будет в их пользу, все равно он понадобится, да и трата невелика.  С трудом выудив упаковку с замком из  бездонной женской сумочки, Алка, преодолевая нещадный тремор  в пальцах, стала вскрывать пластмассовую упаковку. Когда же ей, наконец,  удалось содрать  прозрачную шелуху, удивлению ее не было предела. Вместо дырочки для дужки, в замке не было ничего. То есть дужка была, но дырочки, куда ее вставлять, чтоб замок закрыть - не было! Немало изумляясь такому неожиданному ходу великой китайской мысли, Алка, на своем наипаршивейшем английском попросила стоящего впереди нее того самого «инглиша» последить за ее чемоданом и помчалась прямиком в ближайший киоск, дабы приобрести  замок в рабочем состоянии.  К счастью,  нужное тут же и нашлось. Выбор, правда, был не велик, но оранжевый швейцарский замочек вполне Алку  устраивал. Потому что, глядя на марку страны-производителя, не возникало и тени сомнений по поводу  исправности сего  механизма. Вернувшись в очередь, Алка поблагодарила соседа и принялась прилаживать покупку к чемодану. «Инглиш» буркнул из-за газеты «велкам», но Алке уже было наплевать на его малое дружелюбие, близилась стойка регистрации, а за ней – избавление от багажа и заветный буфет, где можно, наконец, пропустить кружечку горячего кофейку,  на время унять похмельный тремор и гул в бедовой голове. На паспортном контроле Алка обскакала меланхоличного и медлительного «инглиша» - тому, видно спешить было некуда – и устремилась к буфетной стойке.

    - Будьте добры, кофе, - начала было она, но спохватившись, что тут еще совсем даже не Москва, спешно поправилась, - Э кап оф кофе, плиз.

    Сзади послышались смешки, но Алка, не обращая внимания,  ухватила теплый бумажный стаканчик пристроилась за столик.

     - Ты откуда? То есть – куда?  – раздалось над ухом.

    Двое симпатичных парней стояли и разглядывали ее.

    - В Москву, - ответила Алка. – Из Москвы!

    И все втроем рассмеялись. Оказалось – летят они одним и тем же рейсом. Алка обрадовалась – не придется скучать в поднебесье.

    В салоне самолета ее новые знакомцы развили бурную деятельность. Они умело обменяли места, чтобы ей оказаться с ними рядом. Они заказали напитков и закуски в бортовом магазине. Они готовились к полету всерьез, они не хотелит терять ни минуты драгоценного времени, а провести его с пользой – к максимальному взаимному удовольствию. И понеслось – поехало! Коньяк греческий, шампанское французское.Шутки-прибаутки… Алка хохотала как безумная. Ребятя оказались такими милыми! К тому же намечался роман – тот который сидел рядом недвусмысленно брал ее за руку при любом удобном случае. Поскольку ничего серьезного в Лондоне Алке зацепить не удалось, а в Москве, кроме двух «бывших» ее никто не ждал, она сочла новые знакомства самыми благоприятныи обстоятельствами.

        Сэр Эндрю Кларк Шестой  безуспешно пытался заснуть в самолете. Безумные русские, коих в летающем бараке набралось подавляющее большинство, скупили, похоже, весь бар и решили, вероятно, выпить  приобретенное непременно здесь, на борту. Шум и гам стоял как в королевском  птичнике, девчонки хохотали визгливо, будто гиены, а почтенные, казалось бы, матроны, поминутно сновали по узкому проходу в туалет и обратно, утирая покрасневшие, опухшие лица. Сэр Эндрю отгородился от этого балагана газетой. Предвкушая еще два часа лету в ликующем зверинце, он вновь и вновь нещадно костерил Синдикат Дряхлых Белых Воротничков.

       Саму посадку Алка не запомнила – увлеченно целовалась с соседом. Но пограничный контроль прошла, собравшись из последних сил  и с трудом подавляя глупое хихиканье. У ленты с багажом Алка вновь заметила хмурого «инглиша» в белых ботах. Тот уныло взирал на ползущие чемоданы, дожидаясь своего. Отметив про себя, что не зря говорят, насчет иностранцев, будто все они - зануды, Алка, при  помощи новоиспеченного кавалера ухватила свой синий чемодан, горделиво сияющий оранжевым фонариком нового замочка, и устремилась на выход, где ее ожидали  приятные приключения  с непременными застольями. На улице решали – как и куда ехать, в итоге получилось: Алка и Максим (новый ухажер) поедут прямо к ней, а Коля приедет попозже – ему нужно непременно заскочить домой и переодеться.

     Сэр Эндрю Кларк  Шестой  недоуменно смотрел на медленную багажную ленту, по которой уже в который раз прополз единственный оставшийся невостребованным чемодан. Видно какой-то пьянчуга, так и уехал домой без багажа. Однако его собственного чемодана не наблюдалось нигде! Куда же мог подеваться чемодан сэра Эндрю? Сомнений не было – его сперли! Чего и следовало ожидать! В дикой стране, с медведями, упившимися паленой водкой, где царит безобразие и беззаконие, у любого приличного человека могут запросто увести чемодан, причем, прямиком из самолета.

Сэр Эндрю обреченно вздохнул и пошел искать представителей местных властей.

    По дороге домой Алка и Максим посетили продуктовый магазин и затарились на славу.

Вечер обещал быть весьма томным. О дружочке Николае они уже думать забыли и целовались в лифте с нетерпением, присущим лишь только что познакомившимся парочкам. Ворвавшись в квартиру, они засуетились, как преступники у свежего трупа. Однако, Алке захотелось все же сначала блеснуть перед Максимом во всей красе парадно-выходного платья, прежде чем показаться кавалеру  без оного. Платье мирно покоилось в чемодане, Алка вытащила из сумки ключик с целью открыть новенький замок. Однако ключик никак не желал попадать в предназначенное ему гнездо. Алка призвала на помощь Максима – и все безрезультатно. Ключ и отверстие замка не совпадали! С Алки слетел последний хмель, романтика обстановки улетучивалась как ненадежный утренний туман. Потные, раскрасневшиеся от тщетных усилий и злые, сидели они нелепо на корточках возле заколдованного чемодана.

    - Слушай, а это вообще, твой чемодан? – внезапно спросил Максим, закуривая сигарету.

    - А чей он, по-твоему? – мгновенно завелась Алка и осеклась. Присматривалась она к чемодану все внимательней и спина ее холодела. Чемодан был темно-синий и квадратный. А собственный Алкин был, как помнится, суженный кверху и довольно яркий – цвета, так называемой «берлинской лазури». Оранжевый же, новехонький замочек, по которому собственно и был чемодан опознан Алкой в аэропорту, задорно торчал, словно дразнящийся высунутый язык.

    Сэр Эндрю Кларк Шестой на своем безупречном английском языке уже битый час пытался объяснить непредсказуемо меняющимся дежурным теткам в синих почему-то передниках, ситуацию с пропажей чемодана. Но видно тетки попадались все какие-то не те, так как пугались незнакомого языка и убегали, со страхом поглядывая на белые боты сэра Эндрю. Наконец, одна из них, украшенная гербовыми значками распознала-таки слово «леггидж», то есть «багаж» и повела его по длинным коридорам куда-то в глубинные недра аэропорта. Втолкнув, весьма непочтительно,  сэра Эндрю в комнату, сплошь заваленную различной конфигурации предметами: утерянными чемоданами, баулами, сумками, мешками, кутулями разной длины и объема, коробками, тубусами, пластиковыми кейсами… Несколько гитарных чехлов  томились тут же. Даже валторна, позабытая нерадивым хозяином, свернулась клубком в углу, будто мелкий одинокий удав. За столом под светлым пятном согнутой в три погибели лампы, восседала очередная служащая в гербах. Бумажные горы, покрывающие стол, не мешали, однако, даме закусывать жирным кремовым тортом. Авиаработница  с аппетитом жевала, запивая сладкое масляное месиво чаем из огромнейшей не очень-то чистой кружки. Дама посмотрела на Сэра Эндрю с отвращением.

     - Вам что, гражданин? – прозвучали непонятные слова.

     На своем безупречном английском, сэр Эндрю вновь начал объяснять ситуацию с чемоданом. Дама с удивлением вытаращила глаза и заорала как потерпевшая: Маня!! Маань!

     Сэр Эндрю начал было извиняться, думая, что чем-то испугал чревоугодливую аборигеншу, но тут явилась еще одна особа женского полу – вероятно Маня.

Далее диалог шел на непонятном сэру Эндрю Кларку Шестому русском языке.

     - Чего звали, Тамар Никитишна?

     -  Да тут какой-то иноземец заблудился! И носит их, что дома не сидится? Узнай, что он хочет.

     - А на каком языке-то он говорит?

     - А я почем знаю? Английский вроде!

     - Да я Тамар Никитишна, «инглиш»-то не очень, в школе «дойч» учили!

     - Так и я «дойч» - будь он неладен. А все одно – не помню ни хрена! А в нашей смене кто инглишу-то спикает?

     - Да какое - нет никого! У Ленки дочка заболела, Райка пораньше отпросилась – свекруху из Козлищенска встречать нужно…

     - Так что ж делать-то с ним? Сам не уйдет!

     - Ладно, попробую я, – сжалилась Маня.

     - И то дело! А я пока Толику позвоню, с милиции нашей, он вроде инглиш знает, как встречу его – так - то «бай», то « хелло» говорит.

     Тамара Никитишна начала яростно тыкать в телефонные кнопки, а Маня тем временем обернулась к сэру Эндрю.

     - Вот ду ю вонт? – с трудом выдавила она из мозговой подкорки вопрос.

    Услышав родную речь, хоть и сильно искаженную, сэр Эндрю на радостях разразился длинной и пространной тирадой, повествуя обо всех своих злоключениях.

     Маня, с застывшей от ужаса и непонимания улыбкой, кивала как китайский болванчик.

     Сэр Эндрю Кларк Шестой закончил речь и в ожидании воззрился на Маню. Та мычала нечто невнятное. Неизвестно чем закончился бы сей диалог, но тут дверь растворилась, и в комнату проник милиционер по самой что ни на есть «по форме». С его появлением стало значительно меньше пространство – мужик был весьма крупный, розовощекий, пышущий здоровьем и деревенской радостью.

     - Чего тут у вас, Тамар Никитишна? – весело пробасил детина, возвышаясь горой  над худощавой и невысокой личностью потомственного аристократа сэра Эндрю Кларка Шестого.

     - Так вот, британец потерялся!  Ты поговори с ним, умеешь ведь!

    Детина обрадовался как ребенок. Мощной лапой лон огреб сэра Эндрю за плечо и заорал жизнерадостно ему прямо в ухо: Хау ду ю ду, камарад! Ду ю лайк ауэр сити Москау??

     От этих завываний сэр Эндрю потерялся окончательно. Холодный пот пробил его, когда он представил себе картину, как этот неандерталец поволочет его в тюрьму ни за что ни про что. И сэр Эндрю зачастил скороговоркой, обращаясь к служителю порядка, убеждая его в том, что он ни в чем не виноват, а наоборот, неизвестное лицо украло у него, сэра Эндрю чемодан…

     Милиционер слушал внимательно, не перебивал и кивал одобрительно, с пониманием.

     - Неужто, наконец, мои мучения закончатся? – мелькнула зыбкая надежда в сердце неудачливого баронета.

     Но судьба не была благосклонна в тот день к сэру Эндрю, потому как вскоре выяснилось, что бравый вояка тоже ничегошеньки не понимает из того, что ему говорят…

       Алка, чертыхаясь перла чемодан по московской слякотной грязи. Кавалера под названием «Максим» как ветром сдуло, когда выяснилось, что она умыкнула из аэропорта чей-то неизвестный чемодан. И не важно, что случайно... Мало ли что… Алка выслушала эту жалкую тираду и с презрением выгнала самолетного  приятеля вон. « Так тебе и надо! - Ругала она себя, - Разве может быть что-то путное с тем, с кем знакомишься в транспорте?» И, схватив чемодан она поволокла его обратно, в аэропорт, дабы обменять на свой собственный, обратно.

     Преодолев кордоны и преграды, Алка, злая и запыхавшаяся ворвалась в уже известную нам комнату хранения утерянного багажа и с порога заорала: «Я перепутала чемоданы!»

    И только в сей момент она заметила, что в комнате подозрительно много народу. Четыре головы враз повернулись на ее призыв ко вниманию. И восемь пар глаз смотрели с надеждой утопающих, увидевших шлюпку. Алка выдвинула чемодан вперед. Один из четырех бросился к нему, как к родному дяде, и Алка узнала в человеке того самого манерного «инглиша» в белых ботах! Так вот чей чемодан она увезла случайно! Жалость прихлынула к доброму  женскому сердцу чистейшей славянской породы. Живо представила она, как бедняга «инглиш», не умея сказать ни слова на нормальном русском языке, пытался по своему, по-тарабарски объяснить нашим про этот идиотский чемодан! А наши-то и по-нашему иной раз не очень кумекают, а тут и вообще! И Алка, собрав весь свой скудный словарный запас английских слов начала горячо извиняться. Сэр Эндрю Кларк шестой, услышав вновь родную речь, не смог больше сдержать своих чувств. Он бросился на шею Алке, позабыв начисто правила поведения истинных джентльменов в обществе и бурно зарыдал.

     Сэр Эндрю Кларк Шестой, натерпевшись бед, но благополучно возвратившись на Родину,  поставил строгое условие Синдикату Дряхлых белых воротничков:  он наотрез оказывается летать на Восток. Куда угодно, на какой угодно срок, любые дела, но только не восточный сектор, да сэр!

     Ну, а Алка… Что ж, она как истинная леди, никогда  и ни в чем не перечит своему мужу!